– Не хотите ли вы уверить меня, мистер Мейсон, что вы всегда делаете все, чтобы восторжествовала справедливость и было наказано зло? – с насмешкой поинтересовался Браунли.
– Я ни в чем не намерен вас уверять. Я просто ставлю вас в известность, а уж это ваше дело, верить мне или нет.
Тень набежала на лицо Браунли.
– Я считал вас более скромным.
– Уж кому, как не мне, судить об этом.
Мейсон наконец уселся в кресло, вытащил пачку сигарет и закурил с самым непринужденным видом, отметив попутно, что сдержанность известного финансиста довольно наигранна.
– Не мне вам говорить, что, если человек обладает чем-то весьма заманчивым в глазах других людей, он будет подвергаться постоянному давлению. У вас есть деньги. Многие желают их получить и для этого прибегают к различным махинациям. Я намерен раскрыть свои карты. Цепь событий, обусловивших мой интерес к данному делу, была весьма необычной. Люди часто пытаются стать моими клиентами, прибегая к неординарным способам, зная, что я люблю запутанные случаи. Я вовсе не уверен, что это не была подобная хитроумная комбинация, проведенная только ради того, чтобы заручиться моей поддержкой. Если это так, то я не хочу ставить свои способности и энергию на службу людей, задумавших мошенничество. С другой стороны, если то, что я знаю, правда, есть все основания предполагать, что особа, которую вы считаете дочерью своего сына Оскара и Джулии Бреннер, в действительности совершенно чужой вам человек.
– У вас имеются какие-то факты, позволяющие сделать подобное заявление? Иначе говоря, вас кто-то уполномочил это сделать?
– Само собой. – Мейсон замолчал, глядя на тлеющий кончик сигареты, затем добавил, встретившись взглядом с неприязненным взглядом Браунли: – Я делаю это заявление по поручению единственного из оставшихся в живых родителя, Джулии Брэннер.
На лице Браунли не дрогнул ни один мускул.
– Могу я спросить вас, кто подтвердит личность Джулии Брэннер?
Лицо Мейсона было столь же бесстрастно.
– Никто. Вот почему я и обратился к вам. Если здесь имеет место обман, то только вы способны его разоблачить.
– А если я докажу вам, что это действительно так?
Мейсон с улыбкой развел руками:
– В таком случае я теряю интерес к этому делу. Только учтите, мистер Браунли, я должен быть совершенно уверен в этом.
– Джулия Брэннер – авантюристка. Я нанял детективов, и они представили мне полное досье на нее задолго до того, как она стала женой моего сына.
Мейсон сделал глубокую затяжку, выпустил синеватое облачко дыма и, улыбнувшись, сказал:
– У множества женщин прошлое, если его подвергнуть детальному исследованию, производит шокирующее впечатление.
– И все же я утверждаю, что эта женщина – мошенница!
– Вы говорите о Джулии Брэннер, жене вашего сына?
– Да.
– В таком случае, ваше утверждение, что она авантюристка, не имеет никакого отношения к юридическому статусу рожденного ею ребенка.
Браунли некоторое время настороженно смотрел на Мейсона, затем продолжил холодным тоном банкира, анализирующего все недочеты представленной ему финансовой ведомости:
– К счастью, рожденный ею ребенок был изолирован от нее еще в раннем возрасте. Я не желаю вдаваться в подробности того, как и когда это случилось. Я знаю, да и вы тоже, вне всякого сомнения, что Джулия Брэннер предприняла долгие и безуспешные попытки найти ребенка. На это ушли практически все ее сбережения. Но я располагаю большими возможностями, нежели она, и преуспел там, где она потерпела неудачу.
– Делала ли Джулия попытки примириться с вашей семьей? Прошу дать мне точный ответ.
Лицо Браунли было все таким же суровым.
– Она никогда не предпринимала никаких попыток примириться, так как я принял меры, чтобы этого не произошло.
– Правильно ли я понял, что вы превратили ее в лицо, скрывающееся от закона?
– Можете толковать мое заявление как угодно. Я не намерен делать никаких признаний.
– Мне бы хотелось предупредить вас, что, если я заинтересуюсь делом моей клиентки, я буду защищать ее интересы решительно во всем. И если выяснится, что миссис Брэннер была оклеветана, я приложу все усилия, чтобы вы поплатились за свои махинации.
– Естественно. Иного я от вас и не ожидаю. Но сомневаюсь, что вы действительно заинтересуетесь делом Джулии Брэннер. Главным образом потому, что у меня есть все основания предполагать, что подлинная Джулия Брэннер умерла, а вы имеете дело с самозванкой.
Мейсон покачал головой:
– Ничего из того, что вы мне рассказали, не доказывает, что молодая особа, которую вы признали как внучку, в действительности является подлинной дочерью Джулии Брэннер, какая бы судьба ее ни постигла. С другой стороны, я располагаю некоторыми сведениями, которые заставляют меня верить, что вы стали жертвой ошибки или даже обмана.
– Мистер Мейсон, я не намерен разглашать то, что мне известно, какие бы доводы вы ни приводили.
– В таком случае как вы сможете убедить меня, что мне не следует браться за это дело?
Некоторое время Браунли хмуро рассматривал адвоката, затем сказал:
– Хорошо, вот что я сделаю, мистер Мейсон, но большего вы от меня не дождетесь. – Он извлек бумажник из крокодильей кожи и достал оттуда желтоватый листок бумаги.
Мейсон с интересом наблюдал, как старик оторвал от него официальный бланк, а потом, немного подумав, и подпись.
– Вы должны понять, мистер Мейсон, – сказал он, разглаживая листок, – что, когда я решил навести справки, все было проделано надлежащим образом. Я располагаю некоторыми неоспоримыми фактами, и характер этих фактов в высшей степени конфиденциальный. Нанял я самых лучших специалистов, которых только можно приобрести за деньги. Полагаю, вы стали жертвой мошенничества. Лично я убежден, что женщина, представившаяся вам Джулией Брэннер, никогда не была женой моего сына. Я знаю, что рожденный ею ребенок никогда не был дочерью моего сына, и у меня есть основание полагать, что ваш собственный интерес к этому делу пробудился главным образом потому, что лицо, располагающее определенными сведениями, постаралось вас заинтересовать историей будущей клиентки. Вот почему я решил дать вам почитать этот документ.
Мейсон осторожно взял листок бумаги и углубился в чтение.
«В результате нашего расследования можем с полной ответственностью заявить, что будут предприняты попытки дискредитировать настоящую Джанет Браунли и на ее место поставить самозванку. Заинтересованные в этом люди несколько месяцев разрабатывали план операции, терпеливо выжидая наиболее удобного момента для ее реализации.
Для того чтобы добиться успеха, они заинтересуют какого-либо опытного адвоката, а чтобы убедить его заняться этим делом, попытаются воздействовать на него через влиятельное лицо.
Эти люди специально дожидались, пока епископ Меллори из Сиднея возьмет годовой отпуск. Он объявил, что проведет его в путешествиях и научных изысканиях, а чтобы ему не мешали, не обнародовал свой маршрут.
Наш агент вошел в непосредственный контакт с этими людьми, поэтому мы можем предупредить, что ловкий самозванец выступит в качестве епископа Меллори для того, чтобы связаться с каким-либо опытным адвокатом. После обработки адвоката он исчезнет. Мы заранее ставим вас в известность, чтобы вы смогли предпринять необходимые шаги к его аресту. Во всяком случае, вы можете предвидеть, что какой-нибудь честолюбивый адвокат, обладающий определенными финансовыми возможностями, позволяющими ему заняться данным делом, заинтересуется этим. Мы советуем проконсультироваться с вашим поверенным, дабы не быть застигнутым врасплох. В ближайшие дни мы сообщим вам о новых фактах.
Преданный вам…»
– Как я понял, – на лице Мейсона не дрогнул ни один мускул, – это письмо имеет для вас определенную ценность?
– А для вас – нет? – удивился Браунли.
– Абсолютно.
– Я заплатил большие деньги, чтобы получить это письмо. И если бы вы знали меня немного лучше, вам было бы известно, что я не бросаю деньги на ветер. Так что заявляю со всей ответственностью: я придаю этому письму огромное значение.
– Письмо могло и для меня иметь большое значение, если бы я видел его целиком. Но вы предпочли превратить его в обычную анонимку, каковой я ее и считаю.
Браунли нахмурился:
– Если вы воображаете, что я сообщу вам, кто является автором письма, вы сильно ошибаетесь.
Мейсон пожал плечами:
– Я ничего не воображаю, лишь выложил на стол кое-какие козыри и попросил вас сделать то же самое. Как я понимаю, вы от этого воздерживаетесь.
– Вы правильно понимаете.
Мейсон поднялся, намереваясь взять плащ.
– Вы уходите, мистер Мейсон?
– Да. И если вы сообщили все, что хотели, то могу заявить, что вам не удалось решительно ни в чем убедить меня.
– А вам ни разу, мистер Мейсон, не приходило в голову, что вы не единственный человек, которого надо убеждать?
