— Вы не будете против, если я тут устроюсь? — спросил я. — Тут я не помешаю вашему постоянному клиенту?
Олли пожал плечами, и в его карих глазах засветилась доброжелательная заинтересованность.
— Мне жаль, что так получилось. Но вы сами, наверное, понимаете: иногда приходится делать то, чего не хочешь.
— Забудьте об этом! — сказал я.
В этом человеке чувствовалась прямота, и мне казалось, что он не принимает участия в травле миссис Лэнгстон. Правда, я сперва должен был удостовериться в этом.
Он подошел, поставил ногу на нижнюю полку стойки и, опершись о колено, закурил.
— Грязное это дело... С кислотой.
— Как вы об этом узнали? — спросил я.
— Видел, как вы там все выгребали. Да и прислуга мне рассказала... Шериф принимает меры?
— Не очень-то, — ответил я и отхлебнул кофе.
— Редфилд — неплохой полицейский. Жесткий, как сапог, но умный и честный.
— Угу, — неопределенно сказал я. — Но почему вы заинтересовались этим?
— Весь город говорит, что вы каким-то образом связаны с этой женщиной.
Я кивнул:
— Не был, а теперь связан. Эта история с кислотой случилась отчасти по моей вине.
— Как это?
— Можно мне сперва задать вам вопрос? — спросил я. — Только по-честному: вы в самом деле считаете, что она причастна к убийству?
— Хотите знать, что я действительно думаю? — Он посмотрел мне прямо в глаза. — Я думаю, что у меня здесь неплохое дельце. На сорок тысяч долларов, а мне через месяц стукнет двадцать семь. Дело приносит хороший доход и вообще мне нравится. Поэтому мне приходится думать так же, как думают мои клиенты, или же держать язык за зубами.
— Бросьте заливать! — сказал я. — Вы бы не достигли всего этого в двадцать с чем-то лет, если бы у вас были куриные мозги или трусливая душонка. Вы чертовски хорошо знаете, о чем думаете, а думаете вы вот что: «Эта женщина не из тех, кто может обратить внимание на Стрейдера хотя бы на минуту!»
Он кивнул.
— Что ж, предположим, что думаю именно так. Только учтите: я этого не говорил. Это сказали вы. Так что какой в этом прок? Видите ли, у меня хобби...
— Хобби?
— Угу. Охота... Охота на двух зверей — женщин и тарпона. Насчет тарпона я теперь знаю все, что нужно, а вот насчет женщин — тут я пас: ни черта! Да и вы тоже.
— Конечно! Но ведь нужно играть и наудачу... Ну ладно, слушайте: вы не помните, кто звонил вчера из вашей телефонной будки около двух часов дня? Часа за два до моего прихода.
Он нахмурился и покачал головой.
— Я на это внимания не обращаю, разве что человек попросит разменять деньги. Люди постоянно входят и выходят. А почему вы этим интересуетесь?
Я рассказал ему о телефонных звонках и неисправном вентиляторе.
— Должно быть, он видел меня где-то в городе и догадался, чем я занят. А если он сидел в вашей закусочной — а я думаю, что сидел, потому что сразу позвонил, — то видел, как я вошел вместе с миссис Лэнгстон... Значит, не помните?
— Н-нет... За это время могли звонить не один и не два человека, а я действительно не обращаю на это внимание.
— А много народа бывает в баре между двумя часами и тем часом, что я вошел?
— Человек шесть — восемь... Может быть, и больше. Трудно сказать.
— А насчет тех, кто был в то время?
— Гмм... — промычал он. — Дайте подумать... Того крупного парня зовут Рэд Данливи. Он работает на бензоколонке, на шоссе. Он способен сказать женщине гадость, но — в открытую, а не по телефону. Потом — Руп Халберт. У того грязный язык и длинный нос, но, в общем-то, он не вредный. Нет, Чэтэм, нужно искать среди тех, у кого не все дома... Скажем, здесь был еще Перл Тэлли. Он отпускает иногда грубые шуточки, но никогда не решится на такое...
— А что вы скажете насчет того парня в рубашке? Гитариста, который сидел с девушкой за столом?
Олли коротко усмехнулся:
— Именно о нем я и говорю. Тэлли на вид деревенский олух. Можно подумать, что каждое утро его связывают, чтобы надеть ботинки, но это одна лишь видимость. В делах он остер, как бритва. Имеет несколько ферм в окрестностях города. Разводит скот...
В данный момент подробнее расспрашивать об этих трех личностях было просто неудобно.
— Расскажите мне про ту ночь, — попросил я. — Что, собственно, тогда произошло? По мнению полиции, эти двое хотели сбросить с обрыва машину Лэнгстона?
Олли кивнул:
— Да. Лэнгстон погрузил все свои снасти и мотор в машину и, как полагают, собирался порыбачить.
— Это в полпятого?
— Конечно. Окунь ловится только на заре.
— Ну, а сам несчастный случай? Полиция уверена, что все это было подстроено?
— Да. И никто в этом не сомневался. Видите ли, Лэнгстону было сорок семь лет, и силой он не отличался. Здоровьем — тоже... Так вот, в том месте, где он держал на приколе свою лодку, крутой спуск к самой воде. Высотой футов восемь. А на дне — большое бревно, к которому причаливают на веслах. Мотор весил почти 50 фунтов, так что, сами понимаете, что можно было подумать, если бы его придавленного, с разбитой головой обнаружили у этого бревна.
Я кивнул.
— А что делал Стрейдер, когда Келхаун его застукал?
— Был тоже там, у воды, с электрическим фонариком и куском окровавленного брезента.
— Крови было много?
— Угу... И Стрейдер это понимал. Когда Келхаун велел ему встать и повернуться, он как раз собирался всадить нож в левую ладонь.
Я кивнул, а Олли продолжал говорить, задумчиво глядя куда-то вперед.
— Понимаете, Стрейдер был приезжим, и предполагалось, что с Лэнгстоном он не знаком. Но тогда спрашивается, откуда он про все это узнал? И о том, что Лэнгстон держал лодку, и как туда опуститься, и про бревно под водой?
— Не знаю, — ответил я.
Видимо, это действительно запланированное и преднамеренное убийство. Но почему вторым виновником должна быть обязательно миссис Лэнгстон? Ведь о намерениях Лэнгстона мог знать практически любой житель городка. И о том, где он держал лодку и прочее.
Самое неприятное в этой истории то, что ей старались придать видимость несчастного случая. Виновники знали: на них падет подозрение — кто-то, связанный с Лэнгстоном... И очевидно, это не Стрейдер...
— А как там вдруг оказался Келхаун? — спросил я. — Он ведь находится в штате городской полиции.
— Просто случайное совпадение, — ответил Олли. — Он тоже поехал порыбачить и расположился немного ниже. Его заинтересовал шум машины...
— Понятно... А откуда известно, что машину Стрейдера вела женщина?
— Мой повар видел, как машина остановилась против нашего заведения, и из нее вышла женщина.
— И он смог описать ее внешность?
Олли покачал головой.
— Нет. Это было в самом начале шестого, а в тот месяц и в шесть еще темно. Он как раз вышел из своей комнаты в столовую, чтобы заварить кофе, и случайно посмотрел в окно. Машина подъехала к мотелю и остановилась перед входом. Разумеется, он не обратил на это особого внимания, да и место, где остановилась машина, было освещено довольно тускло. Но разглядел, что из машины вышла женщина. Ему показалось, что у нее темные волосы. Женщина пошла по направлению к бюро, но в бюро не вошла. Исчезла где-то в проходе между административным зданием и домиком слева.
— А когда полиция нашла машину, она стояла у входа в номер, который числился за Стрейдером?
— Вот именно.
— Слишком неправдоподобно. Неужели полиция считает, что она настолько глупа, чтобы пригнать машину обратно в мотель?
Олли выпустил струю дыма и внимательно проследил за ней.
— Согласно версии полиции, она не знала, что Келхауну удалось зафиксировать номер машины. Довольно логично. Она ведь могла не видеть, что он ее преследует, а он не мог стрелять, потому что в этот момент поскользнулся, упал и выронил пистолет. Кроме того, если бы она бросила машину в другом месте, пришлось бы идти домой пешком, с риском, что ее кто-нибудь увидит...
— Но ее все равно увидели... И она не вошла в бюро.
— Там есть второй ход. Отсюда его не видно.
— Как скоро они обнаружили машину?
— Не более чем через полчаса. Как только Келхаун добрался до города и доложил о случившемся, шериф отправился к миссис Лэнгстон, чтобы сообщить ей о гибели мужа и удостовериться, цела и она сама — он ведь не знал наверняка, осталась ли она дома или поехала вместе с мужем. И первое, что он увидел, была машина Стрейдера, стоявшая у номера 14, а миссис Лэнгстон...
— Когда он постучал, она спала?
— Нет. Она была в ночной сорочке и в халате, когда подошла к двери. Но сна - ни в одном глазу.
— Это что, официальная версия или просто слухи?
— Это то, что было в газетах. Наш шериф держит свои мысли в голове. И Редфилд тоже. Макгрудер, правда, что-то сболтнул, но, как я понимаю, ему сразу наступили на хвост.
— Миссис Лэнгстон объяснила, почему не спала в столь ранний час?
