— Мы все недостойны любви хороших женщин, — ответил я на это. — Но, слава Всевышнему, хорошие женщины, по-видимому, не осознают этого.
В тот же вечер, около десяти, мой новый друг вбежал ко мне в рабочий кабинет. Сестра Уайд, пришедшая отчитаться за день дежурства, в тот момент находилась там же. Лицо Сесила выглядело на несколько дюймов короче и шире, чем обычно, от широкой улыбки. Глаза его сияли.
— Вы, возможно, не поверите, доктор Камберледж, — начал он, — но…
— Уже поверил, — вставил я. — Я все знаю. Прочел.
— Вы прочли! — вскричал он. — Где же?
— В специальном выпуске вечерней газеты, — взмахом руки я указал на его лицо и улыбнулся. — Вы объяснились с Дафне, и она согласилась!
Он опустился в мягкое кресло, вне себя от восторга.
— Да, да! Она — ангел! Благодаря вам она приняла мое предложение!
— Благодарить следует мисс Уайд, — уточнил я. — В действительности все это — ее достижение. Если бы она не разглядела на фотографии истинное лицо и на лице не прочла характер женщины со всей его низостью, мы никогда не разоблачили бы ее.
Холсуорси обратил к Хильде взгляд, исполненный благодарности.
— Вы подарили мне самое дорогое и лучшее существо на земле, — заявил он, пожимая обе ее руки.
— И заодно нашла для Дафне мужа, который будет любить и ценить ее, — ответила Хильда, розовея от смущения.
— Вот увидите, Холсуорси, — сказал я лукаво, — ручаюсь, они никогда не раскроют наш заговор!
Что касается Реджи Нетлкрафта и его женушки, мне хотелось бы отметить, что поживают они прекрасно, как и следовало ожидать. Реджи последовал за своей Сисси на сцену мюзик-холла; и всякий, кто видел его в чрезвычайно популярной сценке «Пьяный джентльмен перед судом полиции на Боу-стрит», охотно признает, что после «окончательного провала на всех поприщах» он обрел наконец свое подлинное призвание. Говорят, что в этой роли он «смотрится совсем как в жизни». У меня нет причин оспаривать это утверждение.
Глава III
История о жене, которая исполнила свой долг
Чтобы вам было легче понять мой следующий рассказ, я должен вернуться к тому дню, когда меня представили Хильде.
— Колдовство, да и только! — сказал я, увидев ее впервые, на обеде у Лe-Гейта.
Она улыбнулась, и улыбка ее и впрямь околдовывала, хотя на колдунью девушка ничуть не была похожа. Это была искренняя, открытая улыбка с едва заметным оттенком естественного женского торжества.
— Нет, не колдовство, а память, — ответила она, взяв своими тонкими пальцами жареную миндалину с блюда венецианского стекла, — с добавлением еще, пожалуй, некоторой врожденной остроты восприятия. Не сочтите за хвастовство, но мне еще не приходилось встретить человека с такой же глубиной памяти, как моя.
— С глубиной, но не со стариной, наверно, — шутливо возразил я, потому что выглядела она лет на двадцать пять, не более, и щеки у нее были как спелый персик, такие же розовые и покрытые едва заметным пушком.
Хильда снова улыбнулась, открыв ряд блестящих белизной зубов. Она была, несомненно, очень и очень привлекательна. Ей было присуще то неопределимое, непередаваемое и не поддающееся анализу качество, которое называют «очарованием».
— Конечно, о старине речь не идет. Иногда может показаться, действительно, что я помню события, случившиеся еще до моего рождения (скажем, приезд королевы Елизаветы в Кенилворт). Однако это — всего лишь работа воображения. Я очень ярко и отчетливо представляю все, о чем читала или слыхала. Но я хотела лишь сказать, что память моя очень цепкая. Вы сами могли только что убедиться, как я вспоминаю даже мелкие и случайные факты, когда что-то вызывает эту необходимость.
Хильда Уайд действительно ошарашила меня с первого же момента, когда я подал ей свою карточку: «Доктор Хьюберт Форд Камберледж, клиника Св. Натаниэля». Она мельком взглянула на нее и воскликнула почти сразу же, не задумываясь:
— Ах, конечно, вы наполовину валлиец, как и я!
Быстрота и очевидная непоследовательность ее утверждения озадачили меня.
— М-м-м-м… да, я действительно наполовину валлиец… Моя мать родом из Карнарвоншира[28]. Но почему же «конечно»? Я не возьму в толк, каким путем шли ваши рассуждения!
Хильда негромко и весело рассмеялась, как будто подобные вопросы были ей не внове.
— Как можно спрашивать у женщины, «каким путем шли ее рассуждения»! Ведь здесь работает только интуиция! Сразу видно, доктор Камберледж, что вы — обыкновенный мужчина. Муж науки, о да, но отнюдь не психолог. Отсюда следует также, что вы — холостяк. Женатый мужчина привыкает к проявлениям интуиции и не ждет никаких разумных объяснений… Ну, сегодня, только для вас, я попытаюсь восстановить последовательность. Если я не ошибаюсь, ваша мать умерла около трех лет назад?
— Правильно. Так вы были знакомы с моей матерью?
— О, что вы, нет! Я ее даже не встречала никогда. Однако вы хотите знать… — Ее взгляд стал лукавым. — Но, как мне кажется, она родом из Хендри Коуд, близ Бангора.
— Уэльс — большая деревня! — воскликнул я, затаив дыхание. — Каждый валлиец, по-видимому, знает все про всех прочих валлийцев.
Моя новая знакомая снова улыбнулась. Смеющееся лицо в облаке воздушных оборок… Когда Хильда улыбалась, ей невозможно было сопротивляться!
— Желаете узнать, откуда у меня эти сведения? — спросила она, наколов десертной вилочкой глазированную вишню. — Нужно ли открывать тайну трюка, как это Делают фокусники?
— Ничего они не объясняют, — возразил я. — Они говорят: «Как видите, это делается так-то и так-то», потом взмахивают руками — и оставляют публику в прежнем неведении. Не объясняйте, как фокусники, расскажите лучше, как вы догадались!
Она прикрыла глаза, будто прислушиваясь к внутреннему голосу.
— Около трех лет назад, — начала она медленно, как бы вспоминая с усилием полузабытую историю, — я прочла заметку в «Таймс», в разделе «Рождения, смерти и бракосочетания». Там было написано: «Сего 27-го октября…» — я не перепутала, 27-го?
Ее ясные карие глаза открылись на мгновение, в них мелькнул вопрос.
— Так точно, — кивнул я в ответ.
— Я так и думала. Значит, «Сего 27-го октября, Эмили Ольвен Джозефина, вдова покойного Томаса Камберледжа, полковника в отставке 7-го Бенгальского пехотного полка, дочь Йоло Гвин Форда, эсквайра, мирового судьи из Хендри Коуд близ Бангора скончалась в Бринморе, Борнемут». Все верно? — Девушка раскрыла глаза и выжидательно посмотрела на меня из-под темных ресниц.
— Досконально, — подтвердил я с удивлением. — И это на самом деле все, что вы знали про мою мать?
— Абсолютно. Как только я увидела вашу карточку, у меня мелькнула мысль: «Форд, Камберледж; что эти два имени напоминают? Между ними есть какая-то связь! Ах, да! Некая миссис Камберледж, супруга полковника Томаса Камберледжа, из 7-го Бенгальского, была урожденная Форд, дочь некоего Форда, из Бангора! Понимаете, это просто вспыхивает в памяти, как молния! Дальше я уже рассуждала так: «Доктор Хьюберт Форд Камберледж, должно быть, ее сын». Вот вам и вся логическая цепочка. Женщины способны рассуждать логически — иногда. Но мне все-таки пришлось хорошо подумать, прежде чем я вспомнила источник информации — ту заметку из «Таймс».
— И так вы можете определить любого человека?
— Кого угодно! Однако не стоит ожидать от меня слишком многого! Я не посвящаю все свое время чтению, конспектированию и усвоению объявлений в газетах. Я не претендую на то, чтобы меня считали «Книгой пэров», знатоком духовенства и справочником «Весь Лондон» в одном пакете. Ваше семейство запомнилось мне так живо, без сомнения, из-за старинных валлийских имен, Ольвен и Йоло Гвин Форд — они красивые и необычные. Меня неизменно привлекает все, что касается Уэльса. Валлийские корни во мне преобладают. Но в моей памяти хранятся, словно разложенные по полкам, сотни — да, скорее, тысячи — подобных фактов. Если кто-то еще пожелает меня проверить, — она обвела взглядом стол, — можем испытать пределы моих способностей…
Несколько гостей приняли ее вызов и стали называть имена своих сестер или братьев; в трех случаях из пяти моя колдунья сумела припомнить либо их свадебные объявления, либо другие опубликованные сведения. Правда, в случае с Чарли Виром она поначалу ошиблась, и то в одной лишь мелкой подробности: в газете сообщалось о присвоении звания лейтенанта в Уорвикском полку не самому Чарли, а его брату Уолтеру. Однако стоило указать ей на эту оплошность, как Хильда исправилась и тут же добавила:
— Ох, как же это глупо! Я спутала два имени. Чарльз Кэссилис Вир был назначен в тот же самый день на должность в родезийской конной полиции, не так ли?
Данные оказались точными…. Но я все время забываю, что еще не представил вам мою колдунью.
