Джордж вынул из кармана форменной куртки какую-то бумагу и развернул ее.
— Вы знаете, чем собирались спровадить Чэда на тот свет? — спросил он.
— Вы имеете в виду яд в сливках?
— Это был не яд, а слабительное, — и прежде, чем Чэд успел дать выход своему гневу, добавил: — Оно не так безвредно, как ты думаешь. В больших дозах может вызвать кровотечения и судороги и уложить человека на несколько дней в больницу. По всей вероятности, неизвестная личность как раз этого и добивалась.
— От трагического до смешного один шаг, даже и в этом случае, — философски изрек Чэд.
Джордж вынул из кармана другую бумагу. Но не успел он вымолвить и слова, как появилась миссис Порджес. Ее лицо сияло, словно она выиграла крупную битву.
— Какая победа, сэр! Такое мне не часто приходилось переживать, — возвестила она во всеуслышание.
— Значит, он согласился прислать людей? — полюбопытствовала Джун.
— Поначалу он так зарычал, что казалось разорвет меня на куски, но потом…
— После того как вы показали ему фарфоровую ручонку?
— Да!.. Она произвела такое впечатление, словно в его дом ударила молния. На прощание он чуть было не целовал мне руки. И обещал прислать людей завтра же, с самого утра. Эта ангельская ручонка, — миссис Порджес вынула из обтянутого красным бархатом ящичка фарфоровую руку и с любовью посмотрела на нее, — стоит больше, чем волшебная лампа Аладина. Увидев ее, даже сам дьявол, вместо того чтобы мучить бедных грешников, стал бы угощать их прохладительными напитками.
— А вы довольно долго там пробыли, — заметил Чэд.
— Я решила ненадолго превратиться в детектива, то есть хотела вам помочь. Вы просто не представляете, какой рев поднял мистер Фенвик, когда решил, что я уже ушла. Его жена чуть не упала в обморок — так поносил он ее и ее братца Роберта, который заварил всю эту кашу.
— Где же вы спрятались? — поинтересовался Джордж.
— Я вышла из дома, а потом проскользнула назад и остановилась у окна его комнаты. Оно было открыто, и я все слышала.
— А что он еще говорил насчет этого Роберта?
— Что тот преступный элемент и позорное пятно на всей их семье и что его не следовало вызывать в Крайстчерч.
— И больше ничего?
— Не знаю, я вынуждена была оставить свой пост, так как кто-то шел по дорожке сада, и меня могли заметить.
Она сделала обычный реверанс и ушла в свою комнату, чтобы переодеться.
— Все, что она рассказала насчет Роберта, довольно интересно, — заметила Джун.
— Я послал его фото в Глазго и уже получил ответ, — сказал Джордж. — Роберт Уэйд известен полиции так хорошо, как может быть известен только знаменитый преступник. Даже Интерпол завела на него объемистое дело. Своими дерзкими кражами в отелях он приобрел себе, так сказать, международную славу. Где бы он ни появился — в Каннах, Ницце, Брайтоне или в фешенебельном лондонском отеле, — полиция сразу приводится в состояние боевой готовности. Лишь однажды ему не повезло. Однажды во время танца он снял с герцогини Честервуд ожерелье и драгоценную брошь с бриллиантами. Но этого ему показалось мало, и он попытался похитить еще и серьги. Вот тут и попался, ибо его дама оказалась не такой уж пьяной, как он предполагал. Кроме того, ему приписывают еще целый ряд дерзких краж в отелях, совершенных с необыкновенной ловкостью. Но полиции, за исключением единственного случая, ни разу больше не удавалось изобличить его.
— Молодец! — вырвалось у Джун.
— Он что, приехал сюда прямо из тюрьмы? — спросил Чэд. — Когда я встретился с ним позавчера, вид у него был далеко не джентльменский.
— Может, он просто изводит своим видом родственников, для которых пылинка, случайно залетевшая в окно, равносильна разъяренному буйволу, ворвавшемуся в дом, — высказала предположение Джун.
— Во всяком случае, он приехал сюда не отдыхать, — заметил Чэд. — Его наверняка вызвали милые родственнички, но зачем? Даю голову на отсечение, именно он, а никто другой рыскал по Касл-Хоуму и все перевернул вверх дном. Теперь нам нужно узнать, что он искал и нашел ли он что-нибудь.
— Не думаю, чтоб он был замешан в убийстве. Такие преступники, как он, даже не носят при себе оружия, убийство для них так же исключено, как для проповедника Армии спасения, — объявил Джордж.
— Замешан он в убийстве или нет, мы все равно должны с ним поговорить и попытаться прижать его к стенке.
— Прижать Роберта Уэйда к стенке, вероятно, много труднее, чем поймать угря намыленными руками.
— Все будет зависеть от того, кто и как с ним будет разговаривать. У меня такое чувство, будто мы оба симпатизируем друг другу, — сказал Чэд. — А убийство независимо от того, замешаны ли в нем его милые родственники или нет, наверняка лишь усилит его готовность говорить. Только мы должны поспешить, чтобы он не ускользнул от нас.
— Если ты собираешься с ним говорить, я хочу при этом присутствовать, — ультимативно заявила Джун. — Должно быть, это интересный человек, а я всегда питала слабость к интересным мужчинам.
— Твоя слабость к интересным мужчинам начинает мне действовать на нервы. Сперва — Хаббард, теперь — Уэйд, а когда мы найдем человека, который убил незнакомку и стукнул тебя, то, наверное, окажется, что ты без ума и от него.
— Исторические романы кишат убийцами, к которым любая женщина может почувствовать естественную слабость, безразлично, надета ли на его голову корона или нет, — парировала Джун и вдруг рассмеялась. — Я сейчас хотела представить, как ты восседаешь на троне в горностаевой мантии и с короной на голове, и должна сознаться, мне это не удалось. Такой пост тебе явно не подходит.
— Просто ты не веришь в мои силы, — Чэд выбил трубку и поднялся. — Нам нельзя терять времени, я немедленно отправляюсь к Фенвикам и посмотрю, не удастся ли мне поговорить с Робертом Уэйдом.
Джордж кивнул:
— Мы будем ждать тебя здесь, — и повернувшись к Джун, добавил с улыбкой: — Составлю вам компанию, хотя я и скучный собеседник.
— Пустяки, — утешила его Джун. — У меня богатая фантазия. А чтобы придать нашей беседе волнующую прелесть, я попытаюсь представить себе, что именно вы, а никто другой — вожак банды убийц, действующей здесь, в Крайстчерче. Ведь такой вариант тоже возможен, не правда ли?
Когда Чэд осведомился у миссис Фенвик, не сможет ли он переговорить с Робертом Уэйдом, та одарила его таким взглядом, который мог бы пробуравить и стену.
— Мы больше не имеем с Робертом никаких дел, и я не знаю, где он, — сухо ответила она и захлопнула дверь перед самым носом Чэда.
Тогда Чэд принялся размышлять, где он сможет найти Роберта Уэйда, а потом, словно следуя внезапному озарению, погнал свою машину к рыночной площади. Там находилась конечная остановка многих омнибусных маршрутов, которые соединяли Крайстчерч с другими городами, в том числе и с Броксли. Чэд остановил свою машину перед питейным заведением «Пират в бочке» и хотел было пройти к билетным кассам, но вдруг бросил случайный взгляд в открытую дверь кабачка и остановился.
Присмотревшись, он удостоверился, что глаза его не обманули, хотя Роберта Уэйда почти невозможно было узнать. На нем был модный, сшитый у портного костюм, а чемодан стоил, вероятно, фунтов двадцать, не меньше. Прежде чем сесть на табурет рядом с Робертом Уэйдом, Чэд оглядел помещение кабачка. По обеим сторонам были расположены ниши в форме огромных винных бочек, в которых посетители чувствовали себя скрытыми от любопытных взоров. В проходе между «бочками» с низкого потолка свисали модели старых фрегатов и каравелл, чучело крокодила и необычно длинный, нагоняющий страх «меч» меч-рыбы. Вероятно, все это были вещи, относящиеся ко времени Мердока, легендарного капитана и главаря пиратов. Пиратские ножи, сабли и кинжалы, украшавшие стену позади стойки, должны были напоминать посетителям о том, как в давние-давние времена капитан Мердок и его храбрый соратники мыли в виски свои обагренные кровью руки и пропивали в этом трактире награбленные богатства.
— У меня такое чувство, будто вы меня разыскивали, чтобы поговорить со мной, — сказал Роберт Уэйд. — Ну, выкладывайте, в чем дело?
Он был в хорошем настроении и ни чуточки не удивился появлению Чэда.
— Вы, я вижу, собираетесь удрать от своей любимой сестрицы, и удрать надолго? Что ж, я вполне вас понимаю, — Чэд поддержал шутливые интонации Роберта Уэйда.
— Ничего вы не понимаете, — возразил Уэйд с таким видом, словно у него болят зубы. — Если б вы познакомились с моей сестрицей и ее супругом немного поближе, то у вас, так же как и у меня, было бы лишь одно желание: обратно в тюрьму; только метровые стены могут оградить от таких родственников.
Уэйд, нисколько не стесняясь, — он, очевидно, подозревал, что Чэд проинформирован о его славной жизни, — заявил, что два года тюрьмы за попытку похитить ожерелье — абсолютно справедливое наказание, ибо он совершил при этом такой промах, на который не имел никакого права.
