— А не мог Уоткинс остаться в домике против воли? — предположила Сильвия. — Может, его заперли.
— Исключено. Уоткинс мог спокойно удрать через окно или разбить замок выстрелом, пистолет-то был при нем.
Дверь приоткрылась, и секретарша сообщила:
— Приехал мистер Грейс из Кейстонского автокемпинга и просит принять по срочному делу.
Селби покосился на Сильвию Мартин и сказал:
— Пусть войдет.
Сильвия встала, будто бы собралась уйти.
— Останьтесь, Сильвия, — остановил ее Селби. — Сейчас «Кларион» получит свой шанс.
В кабинет влетел запыхавшийся Грейс.
— Доброе утро, мистер Селби. — И тотчас, увидев Сильвию, продолжил несколько разочарованно:
— Доброе утро, мисс Мартин. Не ожидал встретить вас здесь.
— У нас с мисс Мартин важная беседа, — сказал Селби. — Конечно, она может перейти в другую комнату, если для вас нежелательно ее присутствие.
— Ее присутствие весьма желательно, пусть послушает.
— Ну и прекрасно, — заключил Селби. — Присаживайтесь и рассказывайте, чем вы растревожены. Впрочем, сначала ответьте, где вы были ночью, точнее, ранним утром сего дня.
— В Лос-Анджелесе. Неожиданно с востока вернулся мой сын.
— В котором часу вы покинули кемпинг?
— Около полуночи.
— Необычное время для поездки в другой город.
Грейс вспыхнул:
— Не понимаю, на что вы намекаете, Селби. Я волен уезжать, когда и куда хочу. Сын телеграфировал мне, что прилетает из Чикаго в два часа ночи, к этому времени мне нужно было поспеть в аэропорт.
— Ну, встретили вы сына?
— Нет, он не прилетел этим рейсом. Кто-то напутал с телеграммами. Сын прибыл десятичасовым рейсом. Поскольку меня в аэропорту не было, он отправился в отель. А я, не встретив сына с двухчасовым рейсом, устроил в отделе перевозок целое разбирательство. Потом стал звонить в отель, где он обычно останавливается. Мне ответили, что он там зарегистрировался, но в номере его нет. В три мы наконец встретились и до пяти я был у него. Затем два-три часа провел в турецкой бане, и вот я здесь. Только не понимаю, какая, к черту, разница, где я был и что делал?
— Особой разницы, может, и нет, — сказал Селби, — но мне показалось необычным, что управляющий автокемпингом вдруг исчезает, даже не оставив замены. Чтоб проникнуть в одно из помещений, нам пришлось воспользоваться отмычкой.
— Знаю, все знаю, — сообщил Грейс. — Более того, шериф при помощи отмычки проник еще и в контору, чтобы забрать регистрационные записи. По-моему, друзья, вы превышаете свои полномочия.
— Будь вы на месте, мы сразу бы разъяснили вам ситуацию, — сказал Селби. — Видите ли, мы не исключали, что этот Уоткинс перепутал адрес и попал не туда. Трудно себе представить, какое у него могло быть дело к обитателям данного домика. Вот мы и решили присмотреться к остальным проживающим в кемпинге.
— Ладно, не об этом я беспокоюсь, — заявил Грейс, — меня волнует другое. У меня возникли трения с газовой компанией по поводу моих счетов. Я заявил, что в домиках расходуется меньше газа, чем указано в счетах. Домик, в котором обнаружили умершего мужчину, мы взяли под контроль. Установили специальные счетчики, и я стал ежедневно снимать с них показания. Я проделал это и вчера, когда уехали предыдущие постояльцы. Ночь была холодная, и я отметил, что газа расходовали много. Утром, вернувшись из Лос-Анджелеса, я узнал о гибели неизвестного и подумал, а почему бы не свериться с показаниями счетчика, ведь можно точно установить, долго ли работала газовая печь. Так вот, на счетчик я поглядел. Газ горел не больше часа с четвертью.
— Вы уверены? — задумчиво спросил Селби.
— Абсолютно.
— В таком случае, — сказал Селби, взглянув на Сильвию Мартин, — нам осталось припомнить, когда отключил газ Рекс Брендон, и мы узнаем, когда Уоткинс вошел в домик.
— Это один из поводов для моего визита, — откликнулся Грейс.
— Что ж, информация очень кстати, — признал Селби, — правда, нет уверенности, что он включил печь, как только очутился в домике.
— Трудно предположить, что он мог долго обходиться без отопления, — возразил Грейс. — Домики в такую погоду — не Африка.
— Первая половина дня у меня занята. Что, если я подъеду к вам в три тридцать? — спросил Селби. — Только пока заприте домик, чтоб никто не смог баловаться со счетчиком или печью.
— Ладно, — согласился Грейс. — Но у меня еще одна забота. Вы бы перестали распускать слух, что у меня якобы неисправное оборудование.
— Говорить я такого не говорил, а думать думал, — заявил Селби. — По-моему, эта газовая печь была плохо отрегулирована.
Грейс вспылил:
— Ну, знаете ли, Дуг Селби, нормальный человек не станет включать печь в полную силу надолго. Ну, полчаса, но не больше. И то комната превратится в пекло. Нынче днем, когда вы будете проверять счетчик, позвольте мне запереться в комнате на полчаса. Тогда вы узнаете, исправно оборудование или неисправно. И сделать это надо до того, как дело будут рассматривать у коронера.
— Вряд ли таким способом можно что-либо доказать, но ежели вам доставит удовольствие получасовой отдых в этой комнате, дерзайте, я не против.
— Кроме того, я хочу выступить на дознании свидетелем, — объявил Грейс, — и чтоб вы тоже как свидетель подтвердили: я там провел полчаса.
— Это можно устроить, — улыбнулся Селби.
— И еще я хочу, — продолжил Грейс, обращаясь к Сильвии Мартин, — чтоб газеты сообщили обо всем.
— Не беспокойтесь, — ответила она, — я буду там, и вы прочтете полный отчет о происходящем.
Грейс поклонился обоим, развернулся на одном каблуке и уже у двери остановился, чтоб сказать напоследок:
— Вам, Селби, наверное, известно, что мы с Отто Ларкином большие друзья. На прошлых выборах он голосовал за Ропера, поэтому я тоже выступал за Ропера. Но это не значит, что я имел что-то лично против вас. А сейчас, когда избрали вас, я хочу сказать: кто старое помянет, тому глаз вон. Согласны?
— Согласен, — снова улыбнулся Селби.
— Ну вот и хорошо.
На этот раз Грейса задержала Сильвия Мартин:
— Одну минуту, мистер Грейс, вам не удастся сбежать, пока не одарите меня материалом для колонки о прибывших и уехавших. Вы которого сына встречали? Талбота?
— Совершенно верно, Талбота.
— Чем он теперь занимается?
— Он менеджер чикагского торгового концерна.
— Сколько вы не виделись?
— Пять лет, шестой пошел. Нет, пожалуй, подольше. Наверное, лет семь… Не помню. Мы повздорили, и он ушел из дому. .. Да ладно, теперь все уладилось, не стоит старое ворошить. Напишите просто: Джеймс Грейс отправился в Лос-Анджелес, чтобы встретить своего сына, ответственного сотрудника одной солидной производственной компании, и хватит… Минуточку! Можете написать, он прибыл самолетом. Это покажет, какая важная у него работа.
— Когда он собирается уехать? — прервал интервью Селби.
— Он уже улетел. В девять утра, в Сан-Франциско. Там он останется до понедельника. Потом вылетит в Сиетл, а уж оттуда возвратится в Чикаго. Поверьте, Медисон-сити может гордиться Талботом Грейсом. Там, на востоке, он сделал себе имя. А что до жалованья, мало кто в нашем городе делает такие деньги, как Талбот… Ладно, значит, встречаемся в три тридцать.
Он прошагал к двери, рванул ее на себя и, выйдя, захлопнул за собой. Сильвия с усмешкой взглянула на окружного прокурора.
— Сожалею, что отвлекла вас от дел своими профессионально-персональными проблемами. Но как могла я удержаться? Ведь он лил воду на мою мельницу.
— Эх, узнать бы точно, когда Эмиль Уоткинс вошел в домик, — задумчиво вымолвил Селби. — Это многое бы прояснило.
Сильвия, соглашаясь, кивнула, сложила свои записи, убрала в сумку.
— Ну что ж, Дуг, встретимся в три тридцать на нейтральной территории автокемпинга. Уж там-то ты мне все расскажешь о покойнике.
— В каком смысле все? — удивился Селби.
Она рассмеялась.
— Не держи меня за дурочку, Дуг Селби. Твои методы мне давно известны. Ты исследуешь жизнь Уоткинса под микроскопом. Ты проверишь отпечаткиего пальцев, разошлешь по белу свету фотографии. А еще, полагаю, попросишь полицию Лос-Анд-желеса заинтересоваться всеми Уоткинсами среди плотников.
Селби ухмыльнулся:
— Ну, если по правде, что-то похожее я и впрямь затеваю. Полиция Лос-Анджелеса уже установила контакт с профсоюзом плотников.
— А как насчет отпечатков на стаканах?
— Отпечатки смазаны, толку никакого. На бутылке виски уцелел ярлычок с ценой. Я по всему графству навожу справки у торговцев спиртным, кто продал это виски. И, между прочим, за интересующими тебя девицами установлена постоянная слежка. И тщательно проверяется прошлое. Если они чисты, я постараюсь защитить их от неприятностей. А если их репутация чем-нибудь запятнана, я намотаю сей факт на ус.
