— Это обойдется в сто долларов.
— Не так много, если вы скоро получите пятьдесят тысяч.
Вульф покачал головой.
— Ты транжира, Арчи. К тому же в этом нет необходимости. Давай сперва убедимся, что убийцы нет рядом с нами. С Кэмбеллом-старшим мы еще увидимся.
— Ладно! Спокойной ночи, сэр.
— Спокойной ночи, Арчи!
На следующее утро я сразу поехал в Уайт-Плейс. Контора судьи помещалась в том же здании, что и контора прокурора Андерсона.
Судьи на месте не оказалось, но мне посчастливилось застать там врача, который производил вскрытие тела мистера Берстоу. Беседа с ним получилась очень короткой, и многого я от него не добился. Единственное, что мне удалось установить, так это причину смерти мистера Берстоу: его отравили каким-то чрезвычайно сильным ядом.
— Скажите, — спросил я у врача, — а эта причина у вас сомнений не вызывает? Может, мистер Берстоу страдал какой-нибудь болезнью?
— Нет, — решительно отрезал врач. — Мистер Берстоу был убит.
— Ну а теперь строго между нами. Какого мнения вы будете о докторе, который в подобном случае поставит диагноз — тромбоз коронарных сосудов?
— Это не мне решать, мистер Гудвин. — Врач застыл, точно его самого хватил удар.
— Я же ничего не требую решать. Просто пытаюсь выяснить вашу точку зрения.
— У меня ее нет. Доктор Брэдфорд достаточно квалифицированный медик.
— И все же свое мнение вы имеете, только хотите оставить его при себе. Хорошо, дело ваше.
Поблагодарив врача за скудные сведения, я поехал в «Грин-Мидоу».
Мне посчастливилось застать на поле всех четырех мальчишек. Я с ходу предложил им описать подробности той злополучной игры со смертельным исходом и предупредил, что платить за потерянное на бессмысленный рассказ время не буду.
Мы расположились под деревом, и паренек по имени Майкл Аллен произнес:
— Но, сэр!.. Ведь мы не получаем жалованья.
— Значит, работаете ради удовольствия?
— Нет, сэр. Деньги нам дают, только когда мы прислуживаем во время игры. Сегодня уже никакого заработка не предвидится.
— О! С такой безупречной честностью вы, наверное, станете банкирами.
Немного посмеявшись, они начали наперебой рассказывать все, что помнили о том дне. Сразу было видно, что эту историю мусолили несчетное количество раз и перед Андерсоном, и товарищами, и у себя дома: ответы их настолько заштамповались, что никто бы из них ничего не вытянул. Я отпустил ребятишек с богом, оставив только мальчика, прислуживавшего самому мистеру Берстоу.
Он объяснил, что доктор Брэдфорд подбежал к месту происшествия красный и запыхавшийся, но, освидетельствовав мистера Берстоу, мгновенно побледнел и о смерти своего друга сообщил совершенно спокойным голосом.
— Слушай, Майкл, а куда девался мешок с клюшками мистера Берстоу?
— Как куда? Я же самолично завязал его, отнес в машину и очень аккуратно устроил на сиденье рядом с водителем.
— Но наверное, ты был испуган и расстроен? Может, впопыхах ты засунул клюшки в другой автомобиль?
— Нет. Другого там не было.
— А этот мешок точно принадлежал мистеру Берстоу, подумай, вдруг кому-то еще?
— Ну что вы, сэр. Когда работаешь в клубе так долго, настолько привыкаешь ко всему, что сразу отличишь клюшки хозяина от прочих. Я прекрасно помню, что, даже положив мешок на сиденье, четко видел в отверстие новые головки клюшек мистера Берстоу.
— Новые?
— Вот именно.
— Но отчего же? Мистер Берстоу давал их в переделку.
— Нет, сэр. Просто жена подарила мистеру Берстоу новый набор.
— Откуда ты знаешь?
— Он мне сам рассказал.
— Интересно, по какому поводу?
— Да я подошел к нему в начале игры, взял мешок и сразу обратил внимание, что набор совершенно новый. Ну а мистер Берстоу сказал, что ему приятно слышать похвалу подарку жены ко дню рождения.
Он не говорил, когда это было?
— Нет, сэр, — ответил Майкл. Потом одним прыжком, как это могут лишь молодые ноги, поднялся с земли и добавил: — Простите, сэр, но, похоже, идет мой постоянный клиент, я не хочу его упускать.
Я же направился в клубную библиотеку, отыскал там справочник «Кто есть кто в Америке» и установил, что миллионер Питер Оливер Берстоу родился девятого апреля 1875 года. Не теряя ни минуты, я позвонил Саре Берстоу и попросил у нее разрешения заехать по очень важному делу.
Едва увидев ее, я сразу понял, насколько напугал девушку. Она была бледна и растеряна. Я пожалел, что не поговорил с ней более подробно по телефону, ибо никогда не следует дергать собаку за хвост, если этого можно избежать.
— Я задержу вас всего на минуту, — начал я. — Верно ли, что день рождения у вашего отца девятого апреля?
Она с трудом перевела дыхание и произнесла:
— Да…
— У меня есть сведения, что ваша мать в этот день подарила мистеру Берстоу набор клюшек для гольфа. Правда ли это?
Она еле стояла на ногах, крепко ухватившись за спинку стула руками.
— Успокойтесь, мисс Берстоу, прошу вас. Неужели пропажа подарка так вас взволновала?
— Да…— пролепетала она. — И…
— Что еще?
— Ничего… Мама…
— Конечно, мама, не всегда отвечающая за свои поступки и порой высказывающая странные суждения!
— Понимаете, я давно живу в постоянном страхе и напряжении. Я всегда считала и продолжаю считать маму замечательной женщиной, но болезнь слишком угнетает ее. Доктор Брэдфорд полагает, что сейчас, после смерти отца, перенеся такое потрясение, мама выздоровеет раз и навсегда. Но как бы я ни любила свою мать, по-моему, эта цена слишком высока.
— Успокойтесь, мисс Берстоу, совесть вашей матери абсолютно чиста. Она не причастна к убийству.
— В любом случае… я очень благодарна вам, мистер Гудвин. Вы утверждаете, что мама не могла…
— Дело в том, что клюшка, убившая вашего отца, вообще еще не существовала девятого апреля, ее изготовили значительно позже, примерно через месяц после дня рождения мистера Берстоу.
— Вы уверены?
Похоже, ее совершенно измучили мои намеки, и мне, как порядочному человеку, следовало оставить девушку в покое. Но работа есть работа, и в голове у меня мелькнула мысль: «Сейчас, пожалуй, я добьюсь от нее того, чего мы с Ниро Вульфом не смогли добиться раньше».
— Итак, теперь, убедившись в нашей осведомленности, вы, наверное, без колебаний расскажете, куда девался мешок с клюшками и кто вынул его из машины?
Она ответила очень быстро:
— В комнату отца мешок отнес Смол.
— Кто же забрал его оттуда? Ведь там при обыске ничего не оказалось?
— Я! В субботу вечером, еще до приезда мистера Андерсона. Естественно, потом мешок не нашли.
— И куда вы его запрятали?
— Я отправилась в Мэритоун, въехала на мост и сбросила мешок с моста прямо на середину реки.
— Ваше счастье, что за вами не было слежки. Наверное, вы рассмотрели клюшки, прежде чем утопить?
— Даже и не думала. У меня не было времени.
— Право, я не ожидал от вас подобной глупости. И почему этим занялись вы — женщина? Где были ваш брат и мистер Брэдфорд?
— Они ничего не знали о моем поступке.
— А доктор Брэдфорд, значит, утверждает, что теперь ваша мать поправится?
Я сделал ошибку, мне не следовало снова упоминать о ее матери. Она взглянула на меня с упреком, и я увидел в ее прекрасных глазах слезы.
— Успокойтесь, мисс Берстоу. Все будет в порядке, Потерпите немного. Ниро Вульф непременно найдет убийцу вашего отца.
Я выбрался на улицу, сел в машину и отправился в обратный путь. При всем моем уважении к Саре Берстоу, я бы охотно перекинул ее через колено, задрал ей юбку и как следует отшлепал за то, что она выбросила клюшки, даже не взглянув на них.
На предельной скорости я мчался в город, прямо к больнице доктора Брэдфорда.
Молоденькая дежурная в приемной объяснила мне, что доктор пока не появился, ибо прием начинается в половине пятого, но без предварительной записи мистер Брэдфорд никого не обслуживает.
На стульях уже томились двое больных. Я выклянчил у дежурной листок бумаги, сел и написал следующее:
«Доктор Брэдфорд, я считаю вас убийцей, а поэтому прошу принять меня.
Арчи Гудвин по поручению Ниро Вульфа».
— Ничего худого не случится, если вы передадите доктору Брэдфорду мое послание, — заявил я девушке.
На лице ее промелькнуло раздражение, однако записку она взяла и направилась в кабинет врача. А возвратившись через несколько минут, прямо с порога открытой двери громко выкликнула мою фамилию.
Я вошел в кабинет. Доктор стоял у стола. И я сразу понял, что зря потерял время, подозревая его в преступлении. Это был человек высокого роста и крепкого сложения, с седой шевелюрой и бакенбардами. Словом, классический образчик настоящего джентльмена. Пока девушка закрывала за собой дверь, он молча разглядывал меня.
