Ознакомительная версия.
– Дознание, полагаю, в данном случае – чистая формальность?
– Да, сэр. Я встречался с коронером.
– И назначено на – когда?
– На завтра. По этому случаю сюда съедутся остальные члены семьи Кракенторпов. Есть доля вероятности, что кто-нибудь из них сможет опознать ее. Соберутся в полном составе.
Он поднес к глазам список, который держал в руке.
– Гарольд Кракенторп – ворочает делами в Сити, довольно важная фигура, насколько мне известно. Альфред – этот не совсем понятно, чем занимается. Седрик – тот, что живет за границей. Рисует! – Инспектор вложил в это слово столь полную меру пренебрежения, что начальник полиции спрятал в усы усмешку.
– Но ведь нет причин думать, верно, что с этим преступлением каким-то образом связана семья Кракенторпов? – спросил он.
– Нет, не считая того факта, что тело было найдено на их земле, – сказал инспектор Бейкон. – И, конечно, нельзя исключать, что этот их художник вдруг сможет опознать ее. Но что меня сбивает с толку – так это дикая галиматья, связанная с поездом.
– Ага! Так вы, значит, побывали у этой старой дамы, этой – э-э… – он сверился с блокнотом у себя на письменном столе, – мисс Марпл, если не ошибаюсь?
– Да, сэр. И она в этом вопросе занимает крайне твердую позицию. Повредилась она умом или нет, не мне судить, но от своей версии не отступает ни на шаг – насчет того, что увидела ее приятельница, и так далее. Я бы лично на это сказал – фантазии, старушки, они горазды на выдумки, то им летающие тарелки в саду мерещатся, то русские шпионы в местной библиотеке. Хотя в одном сомнений нет, она действительно наняла эту молодую особу – ну, экономку, и поручила ей искать труп. Что экономка и делала.
– И нашла его, – присовокупил начальник полиции. – Да, удивительная получается история. Марпл, мисс Джейн Марпл, – почему мне знакомо это имя… Как бы то ни было, с Ярдом я свяжусь. Считаю, что вы правы, это дело не местного характера, хотя трубить мы пока о том не станем. Прессе на сегодняшний день будем сообщать как можно меньше.
Дознание вылилось в чисто формальную процедуру. Никто не изъявил готовности опознать покойницу. Люси вызвали для дачи свидетельских показаний о том, как был найден труп, было зачитано медицинское заключение о причине смерти – удушение. После чего разбирательство было отложено.
На улице, когда семейство Кракенторпов потянулось из зала, в котором проводилось дознание, было холодно, ветрено. Всех их, вместе взятых, было пятеро: Эмма, Седрик, Гарольд, Альфред и Брайен Истли, муж их покойной сестры Эдит. Был также мистер Уимборн, старший компаньон в адвокатской конторе, ведущей юридические дела Кракенторпов. Специально прибыл из Лондона, чтобы присутствовать на дознании, не посчитавшись с крайним для себя неудобством.
Первые минуты все, поеживаясь, топтались на тротуаре. Событие привлекло порядочное количество народа: газеты, как лондонские, так и местные, не поскупились на щекотливые подробности, описывая историю «трупа в саркофаге».
– Гляди, они… – прошел ропот по толпе.
Эмма сказала резко:
– Едем отсюда.
Большой взятый напрокат «Даймлер» подъехал к краю тротуара. Эмма села и жестом пригласила Люси последовать ее примеру. За ними сели мистер Уимборн, Седрик и Гарольд. Брайен Истли сказал:
– Альфреда я беру к себе в драндулет.
Водитель захлопнул дверцу, еще секунда – и «Даймлер» покатил бы прочь.
– Нет, стойте! – крикнула Эмма. – Вон наши мальчики!
Мальчиков, несмотря на их негодующие возражения, оставили в Резерфорд-Холле, тем не менее они все-таки объявились, радостно улыбаясь во весь рот.
– На велосипеде приехали, – сказал Стоддарт-Уэст. – Полицейский попался добрый, пустил нас в задний ряд. Надеюсь, вы не сердитесь, мисс Кракенторп, – прибавил он вежливо.
– Она не сердится, – отвечал за сестру Седрик. – Молодость есть молодость! До этого, верно, не приходилось бывать на дознаниях?
– Да, но обидно немножко, – сказал Александр. – Все так быстро кончилось.
– Мы не можем стоять тут и заниматься болтовней, – брюзгливо проговорил Гарольд. – Люди кругом. И полно этих, с камерами.
Он подал знак шоферу, и «Даймлер» тронулся с места. Мальчики весело помахали ему вслед.
– «Все так быстро кончилось!» – сказал Седрик. – Вашими бы устами, наивная молодежь! Все еще только начинается.
– Пренеприятная история, – сказал Гарольд. – Крайне некстати. Я полагаю…
Он выразительно взглянул на мистера Уимборна, и тот, плотнее сжав тонкие губы, с неудовольствием покрутил головой.
– Надеюсь, – произнес он напыщенно, – что с этим происшествием все разъяснится в самом скором времени. Полиция свое дело знает. Однако, как сказал Гарольд, история и впрямь пренеприятная.
Говоря это, он смотрел на Люси, и в этом взгляде ясно читалось неодобрение. «Если б не эта особа, – казалось, говорили его глаза, – с ее манерой лезть, куда не просят, то ничего бы такого не стряслось».
Вслух то же – или примерно то же – соображение высказал Гарольд Кракенторп.
– Кстати, э-э… мисс, э-э… Айлзбарроу, скажите, что побудило вас залезть под крышку саркофага?
Люси давно было интересно, когда уж кому-нибудь из членов семьи наконец-то придет в голову задать подобный вопрос. То, что его первым долгом зададут в полиции, она знала, – удивительно, что никто другой до этой минуты не додумался сделать то же самое.
Седрик, Эмма, Гарольд и мистер Уимборн, точно по команде, повернули к ней головы.
Ответ, хорош он был или плох, она, естественно, подготовила заранее.
– Да откровенно говоря, – отозвалась она неуверенно, – сама не знаю… Было такое ощущение, что там следует навести порядок и чистоту. И потом… – она запнулась, – в сарае стоял очень неприятный, специфический запах…
Она рассчитала точно: все внутренне мгновенно отпрянули от столь непривлекательного сюжета.
– Да-да, – забормотал мистер Уимборн, – разумеется… судебный медик сказал, примерно три недели. По-моему, знаете ли, всем нам полезнее не сосредоточиваться на подобных предметах. – Он ободряюще улыбнулся Эмме, которая сильно побледнела. – Старайтесь помнить, что эта несчастная ни к кому из нас не имеет отношения.
– Ой ли? – сказал Седрик. – Откуда у вас эта уверенность?
Люси Айлзбарроу не без любопытства скосила на него глаза. Она уже подметила это разительное несходство между тремя братьями. С одной стороны – рослый Седрик, с лицом, задубелым от житейских бурь, темноволосой косматой головой и насмешливой повадкой. Из аэропорта явился небритый. Побрился, правда, перед тем, как ехать на дознание, но ходил до сих пор в том же, в чем приехал, – похоже, только то, что на себе, у него и было: поношенные брюки из серой фланели и мешковатый, видавший виды пиджак с заплатами на локтях. Вылитый персонаж из пьесы о богемной жизни, и тем гордый.
И рядом – его брат Гарольд, полная противоположность, типичный образчик финансиста, директора могущественных компаний. Высокий, подтянутый, с прямой осанкой; залысинки на висках, черные усики, безукоризненно одет: темный, идеального покроя костюм, жемчужно-серый галстук. Весь вид его выдавал тертого, преуспевающего дельца.
Сейчас он уронил натянуто:
– Совершенно неуместное замечание, Седрик.
– А почему? В конце концов, не в нашем ли ее нашли амбаре? Для чего-то она пришла туда?
Мистер Уимборн деликатно кашлянул.
– Возможно… м-м… на свиданье. Сколько я понимаю, ни для кого вокруг не секрет, что ключ держали снаружи, на гвозде.
В его голосе звучало категорическое неприятие столь вопиющих проявлений халатности. Звучало так явственно, что Эмма сочла нужным оправдаться:
– Так повелось еще с войны. Ради уполномоченных по гражданской обороне. Чтобы могли сварить себе там какао на спиртовке и погреться. А после – все равно жулику польститься в амбаре не на что – ключ там и продолжали оставлять. Известное удобство, скажем, для членов «Женского института». Если бы держать в доме, это могло бы создавать сложности – допустим, они хотят подготовить помещение, а у нас никого нет дома. С живущей прислугой – другое дело, но когда одни приходящие… – Голос ее замер.
Сказано все это было безучастно, автоматически, – лишь бы чем-то отговориться, – а мыслями в это время она как будто витала где-то еще.
Седрик бросил на нее быстрый, озадаченный взгляд.
– Ты чем-то встревожена, сестричка. В чем дело?
Гарольд с сердцем одернул его:
– И ты еще спрашиваешь, Седрик!
– Да, спрашиваю. Допустим, что в Резерфорд-Холле убита кем-то в амбаре молодая незнакомка – несколько смахивает на викторианскую мелодраму – и допустим, для Эммы это поначалу было потрясением, но Эмма – человек здравомыслящий, всегда такой была, и мне непонятно, почему она до сих пор не успокоится. Черт возьми, ко всему привыкаешь.
– Не знаю, как ты, но есть люди, которым довольно сложно привыкнуть к таким фактам, как убийство, – едко заметил Гарольд. – У вас, охотно верю, на Майорке человека убьют и не поморщатся…
Ознакомительная версия.
