— Ты несешь вздор, Пирл. Если бы Артур убил Стирна, то ни он, ни его наследники не получили бы и гроша. Таков закон.
Пирл иронически улыбается.
— Интересно… — говорит она. — Вот ты и выдала себя. Значит, ты навела уже все необходимые справки у своих адвокатов?
Нита раздраженно отвечает:
— Это только один из вопросов, которые я задала им.
— Конечно! И ты спросила об этом как бы между прочим, с таким видом, что… Нита с трудом сдерживает ярость:
— Послушай, Лирл. Если правда, что Артур убил Стирна из-за этой грязной истории, которую ты выдумала обо мне и Эддисоне, то ты несешь ответственность за это убийство!
— А ты хотела бы, чтобы я поверила в твою сказку о том, что Эддисон любил тебя отеческой любовью? Ха, ха, ха! Не смеши меня! И не думай, что я такая наивная.
— Дура!
— Но, с другой стороны, может быть, я действительно буду молчать, если мы договоримся… В сущности, между мной и Артуром все было кончено… И я не виню тебя в этом, во всем виноват Эддисон. Подожди, Нита, не уходи!..
Нита Молин, не оборачиваясь, подходит к двери и открывает ее резким рывком.
Паркер Гиббс сидит в своем рабочем кабинете и печатает на машинке отчет.
В это время его жена чистит пылесосом ковер в гостиной. Время от времени она выключает пылесос и прислушивается к стуку машинки, доносящемуся из кабинета мужа.
Наконец она теряет терпение, берет пылесос и открывает дверь в кабинет. Гиббс приподнимает голову и смотрит на жену усталыми, покрасневшими глазами.
— В чем дело? — спрашивает он.
— Ложись спать.
— Не могу. Я должен напечатать отчет и вернуться в Санта-Дельбарру.
— Зачем?
— За своей машиной.
— А эта девушка едет с тобой?
— Разумеется, нет.
— А почему ты вернулся в ее машине?
— Чтобы не потерять ее из вида и привезти к Хазлиту.
— Она всю дорогу демонстрировала тебе свои ноги?
— О! Дорогая, на эти вещи я уже не обращаю внимания.
— Все мужчины лгуны. В котором часу вы выехали из Санта-Дельбарры?
— В четверть четвертого.
— Но ты сказал, что нашел ее около полуночи. Чем же вы занимались все это время?
— Я не знаю, чем занималась она, а я работал в своей комнате в отеле.
— А где была она?
— Не знаю.
— Ты в этом уверен?
— Послушай, дорогая. Для двадцатилетних девушек я уже стар, мне сорок лет…
— Не для всех. Есть такие девицы, которым все равно. Кстати, почему ты решил, что ей двадцать лет? Мне показалось, что ей около тридцати.
— Ты судишь по снимку в газете, а это…
— Значит, в жизни она много лучше?
— Поверь, дорогая, я не пялил на нее глаза. Я проспал почти всю дорогу. За рулем сидела она…
— О чем же вы говорили?
— Мы не разговаривали. Хватит, дай мне закончить отчет, иначе я опоздаю на поезд. Не мешай мне работать.
Гиббс снова стучит на машинке, но его жена остается стоять в дверях.
Через несколько минут Гиббс заканчивает работу, закрывает машинку и встает.
— Я должен бежать на вокзал, — говорит он. — Бай, бай!
Гиббс выходит на улицу и направляется к автобусной остановке. Он видит, что его жена вышла на крыльцо. Гиббс машет ей рукой, но она не отвечает и скрывается в доме.
Гиббс тяжело вздыхает. Он знает, что его жена стоит сейчас у окна за тюлевыми занавесками и наблюдает за ним.
Гиббс чувствует себя усталым.
«Она доведет меня до сумасшествия, — думает он про себя. — Она становится невыносимой. Я не могу сделать и шага, как она начинает вытягивать из меня кишки своими бесконечными вопросами: с кем? куда? зачем? — и прочее. Конечно, ее тоже можно понять… сидит одна и скучает… Но что я могу поделать, если у меня такая работа?»
Автобуса все еще нет, и Гиббс продолжает свои печальные размышления: «Когда я вернусь, она снова начнет донимать меня расспросами. Она помешалась от ревности… Так долго продолжаться не может… Я не вынесу этого…»
Джек Эуэлл и Нед Филдинг, хорошо пообедав, в три часа дня возвращаются в офис, оставляя за собой ароматный шлейф сигарного дыма.
Нед Филдинг задумчив, хотя в его глазах светится лукавый огонек.
Филдинг молод, строен, широкоплеч и одевается с некоторой изысканностью.
Он не обладает быстрым умом Эуэлла и его предприимчивостью, но умело пользуется своим обаянием и неким магнетизмом, что в придачу к его красивому профилю привлекает к нему многочисленную клиентуру прекрасного пола.
При виде входящих мужчин Марта Гейман, секретарша, отрывается от своей работы.
— Новости есть? — спрашивает ее Эуэлл.
— Телефонный звонок от мистера Хазлита. Он просил, чтобы вы ему перезвонили.
Эуэлл подмигивает Филдингу и спрашивает:
— Других новостей нет?
— Нет. Хотите, я наберу номер мистера Хазлита?
— Подождите. Разговор будет непростым, и я хотел бы сначала докурить свою сигару.
— Что сказать ему, если он позвонит?
— Скажите, что мы еще не вернулись.
— Хорошо.
Она смотрит на них широко расставленными зелеными глазами, лишенными всякого выражения, затем снова погружается в работу.
Как говорит Эуэлл, Марта Гейман похожа на человека-автомат. Он говорит также, что она годится только для сортировки почты и печатания писем под диктовку.
Марту нельзя назвать дурнушкой, но черты ее лица слишком тяжелы, чтобы считать ее хорошенькой. Ее потуги на элегантность постоянно сдерживаются недостатком материальных средств, и она вынуждена носить дешевые вещи, предназначенные для широкого потребителя.
Даже к парикмахеру она может себе позволить пойти не чаще, чем раз в году.
Эуэлл воспринимает Марту только как необходимую мебель в своем офисе, не более того. Нечто вроде сейфа, в котором нет денег. Или как пишущую машинку.
Филдинг не обсуждает больше Марту со своим компаньоном после того вечера, когда она до полуночи работала с ним и на него.
Эуэлл и Филдинг проходят в кабинет Эуэлла. Тщательно закрыв дверь, Эуэлл вынимает из кармана отпечатанный и подписанный документ и начинает трясти им перед носом Филдинга, сопровождая свой жест комментарием:
— Двести.., пятьдесят.., тысяч.., долларов.., чистой прибыли!
Мужчины с удовлетворением хлопают друг друга по плечу. Затем Филдинг шепотом спрашивает:
— Но если Хазлит узнает, что письмо было кем-то отправлено в субботу?
— Нам до этого нет дела. Мы не получали никакого письма. Если бы письмо было отправлено в субботу, сегодня утром мы должны были бы его получить.
Он подмигивает Филдингу и добавляет громким голосом:
— Я абсолютно уверен, что письмо не пришло, так как это первое, о чем я спросил сегодня утром Марту, когда пришел сюда.
Филдинг берет со стола блокнот и пишет своему компаньону: «Взвешивай каждое слово, которое ты произносишь. Дело настолько серьезное, что они вполне могли установить где-нибудь микрофон».
Эуэлл читает послание и кивает в знак согласия. После этого Филдинг вырывает листок из блокнота и поджигает его пламенем от зажигалки. Эуэлл продолжает:
— Хазлит захочет сам спросить об этом Марту, и я считаю, что это самое лучшее. Надо объяснить Марте, что она может отвечать на любые вопросы, пусть не пугается и говорит только правду.
Филдинг кивает.
— Ты поговоришь с ней? — спрашивает Эуэлл.
— Я считаю, что ты должен это сделать сам, Джек. Эуэлл бросает быстрый взгляд на своего компаньона:
— О'кей, Нед!
— Я пойду к парикмахеру, а ты поговори с ней в мое отсутствие.
— Это не займет много времени, так как ей, слава Богу, нужно говорить только правду. — И он добавляет шепотом:
— Она такая тупица, что не способна даже солгать. В данном случае это нам на руку.
— Она не такая уж тупица, — говорит Филдинг. — Она прекрасно справляется со своей работой и печатает письма без ошибок.
— Да, но мне она действует на нервы, особенно когда смотрит на меня своими коровьими глазами. — Он пожимает плечами и добавляет:
— Теперь мы сможем снять более респектабельное помещение и обставить его хорошей мебелью. Мы найдем другую секретаршу. Я не выношу в своем окружении дебилов.
— Она не хуже других, — настаивает Филдинг. — Обыкновенный средний уровень, как у большинства.
— Средний уровень не должен устраивать таких людей, как ты и я. Ладно, сейчас я вызову ее и объясню ей все. — Он самодовольно улыбается:
— Господи, Нед, еще только месяц назад мы мечтали, чтобы Эддисон Стирн купил этот участок за сто тысяч долларов! А теперь мы получили двести тысяч чистого дохода! Филдинг кивает:
— Я бегу к парикмахеру. Мне не обязательно присутствовать при твоем разговоре с Хазлитом?
— Нет. По сути, нам не о чем с ним разговаривать. Он спросит, получил ли я письмо, и я отвечу, что нет. Он попытается, быть может, блефовать, убеждать меня, будто ему известно, что его клиент составил и подписал письмо с намерением отправить его по почте. Эддисон Стирн ждал до последней минуты, чтобы довести нас до инфаркта, но его убили, прежде чем он смог отправить письмо! Хазлиту предстоит сейчас назначить управляющего делами Стирна, поэтому он будет блефовать.
