Гас кивнул.
— Амос только что закончил еще один роман. Есть один черновой вариант, несколько рассказов и две-три ранние работы. Раньше я не советовал ему их печатать, а теперь, если немного подредактировать… Есть еще кое-какие заметки, но их надо разбирать.
— Вы уверены, что его смерть не повлияет на продажу?
— Повлияет. Его книги будут больше покупать, — ответил Тони.
— В кино все не так, — сказала Вера. — Зрители не любят видеть тень мертвого актера.
— Ну это в кино, — сказал Лептон. — Тони, разрешите мне взглянуть на рукописи. Я бы мог помочь вам разобрать их.
— Спасибо, Леппи, — сказал Тони. — Мы, наверное, обратимся к вам за помощью. Лучше вас никто не понимал Амоса Коттла.
— Думаю, не стоит печатать того, что недостойно зрелого Амоса, — добавил Лептон. — Если…
— Послушайте, — перебила его Вера, — печатайте все, что может дать деньги. Мое слово для вас что-нибудь значит?
— Нет, — отрезал Тони. — Но вы будете получать свою долю.
— И все? — злобно спросила Вера. — Подумайте еще раз, мистер Кейн. У вас будет разговор с моим агентом Сэмом Карпом. Я не мечтательница, как Амос, и не так предана вам, как он. Я отказываюсь от контракта, по которому большую часть получаете вы. К тому же, — она повернулась к Гасу, — мне вовсе не нужен агент. Я вас увольняю.
— Боюсь, вам это не удастся, — устало произнес Тони. — Пункт об агенте оговорен в каждом контракте. В нем указано, что все деньги выплачиваются Амосу через агентство Августа Веси.
Вера пришла в бешенство.
— Это относится к старым книгам, а не к новым. Мои интересы будет представлять Сэм Карп. Пусть вы литературный душеприказчик, но агентом вы не будете.
— Вера, пожалуйста, замолчите, — сказал Гас. — Доктору Виллингу неинтересно…
— Не обращайте на меня внимания, — спокойно ответил Бэзил и взял чашку кофе.
Тут Вере пришла в голову еще одна мысль.
— Тони, Амос мне сказал, что ему присудили Премию переплетчиков.
— Да, но…
— А какая разница? Разве не вручают премии посмертно?
— Это идея, — согласился Тони. — Я сегодня позвоню Слоуну Северингу и узнаю, как они на это посмотрят. Может быть, они разрешат получить премию издателю Амоса…
— Издателю Амоса? — Вера нервно рассмеялась. — А почему не вдове Амоса? Немножко известности мне бы не помешало.
— Тогда не стоит и говорить, — ответил Тони. — Слоун никогда не согласится. Вы должны быть в трауре.
Мэг негодующе посмотрела на Веру.
— Неужели вас ничего не интересует, кроме денег?
Прежде чем Вера успела ответить, Тони сказал:
— Лишний вопрос, дорогая. Мы все знаем, что Амос, подобно многим талантливым людям, женился неудачно. Будь он жив, он бы с ней развелся.
— Нет! — закричала Вера. — Как вы смеете! Лептон с любопытством посмотрел на Тони.
— А я так понял, что Вера и Амос помирились.
— Газетная версия, — объяснил Тони. — С Верой не возобновили контракта, и она решила вернуться к Амосу. Он был великодушен или слаб, и согласился.
Объяснение Тони, казалось, удовлетворило Лептона.
— Великие художники всегда славились своей слабостью в отношениях с женщинами, — проговорил он.
Вера была вне себя от злости.
— Тони Кейн, я могу вернуться в Голливуд, когда пожелаю!
Тони повернулся к Бэзилу.
— Не знаю, как мне извиняться за все, что вам пришлось тут услышать…
— Это я должен извиниться, — ответил Бэзил. — Все это очень интересно, но я не сказал вам, что мне поручили расследовать обстоятельства смерти Амоса Коттла. Искушение было слишком велико. У следователя редко выпадает возможность услышать, как свидетели говорят между собой.
— Следователь… — Тони был изумлен, как и все остальные.
— Вы же знаете, — сказал Бэзил, — я в течение многих лет был связан с криминальной Полицией. Практически считаюсь их сотрудником. Убийство произошло в Коннектикуте, но большинство присутствующих Живут в Нью-Йорке или там работают, поэтому полицейские управления обоих штатов решили действовать вместе. Я служу в Нью-Йорке, и капитан Дрю просил меня взять на себя функции офицера связи. Сейчас я вынужден задать вам несколько вопросов, они непохожи на те, которые вам задавали сегодня ночью.
Мэг посмотрела на него с ужасом.
— Вы сказали… убийство. В утренней газете говорилось о возможности несчастного случая.
— Утром у нас почти не было информации, — ответил Бэзил. — Сейчас мы знаем немного больше. Думаю, иногда бывает полезно рассказать кое-что всем, так или иначе замешанным в деле. Я действую с разрешения капитана Дрю. Амоса Коттла отравили банальным цианистым калием. Умерший был пьян, и поэтому обычные симптомы отравления остались незамеченными.
В комнате воцарилась почти осязаемая тишина.
— Едва ли нужно объяснять, — продолжал Бэзил, — что яд неслучайно оказался в бокале Амоса. Мы предполагаем убийство, более того, преднамеренное убийство.
Обезьянья усмешка Лептона казалась еще более злобной, чем обычно.
— Думаю, нам придется с этим согласиться, — сказал он. — Только убийца может придти на вечер с цианистым калием в кармане.
— Разве цианистый калий можно купить? — спросил Гас.
Мэг недоверчиво посмотрела на Бэзила.
— Вы хотите сказать, что яд был в чае? Его готовили специально для Амоса.
— Вчера вечером Коттл не пил чая, — напомнил ей Бэзил. — Он вылил его на пол и пил только виски. Мое положение как следователя уникально в том смысле, что я сам был свидетелем всего происшедшего. Подозреваю, что убийца намеревался отравить чай, но, увидев пьяного Амоса, не стал этого делать. Ему пришлось срочно изменить план и положить яд в бокал Амосу.
— Но Коттл должен был это заметить, — возразил Гас.
— Коттл был слишком пьян. Следы яда не обнаружены ни в графине с виски, ни в сифоне с водой.
— Откуда убийца мог знать о чае? — воскликнул Тони. — Об этом не знал никто, кроме меня, Филиппы и Гаса.
— И Веры, — добавила Филиппа. — Она видела, что на наших вечерах Амос пьет чай.
— Но я же не могла знать заранее, что на приеме он тоже будет пить чай, — возразила Вера. — К тому же он не стал его пить.
— Давайте посмотрим правде в глаза, — сказал Гас. — Доктор Виллинг предполагает, что один из нас пятерых, кто знал о чае, отравил Амоса.
— Вовсе не обязательно, — возразил Бэзил. — Кто-то мог случайно обратить внимание на то, что Амос пьет чай, и рассказать об этом, даже не подозревая о причине такой оригинальной привычки. Ясно одно: преступник находился рядом с Амосом, когда тот наливал себе виски.
— Но мы все были рядом, — уточнил Гас.
Мэг вздрогнула.
— Вы сказали, что цианистый калий действует быстро. Как быстро?
— Через несколько секунд.
— Но к Амосу в течение нескольких минут перед его смертью никто не подходил. Разве вы не помните, мы все играли в две трети призрака?
Бэзил кивнул.
— Полиция предполагает, что могла быть капсула. Это, кстати, объясняет, почему в его бокале остался только слабый след яда, тогда как в желудке нашли огромную дозу.
— Растворяющаяся капсула? — переспросил Лептон. — Если убийца предполагал отравить чай, ему нужна была капсула, растворяющаяся в воде. Та же капсула могла не раствориться в виски. Помните, в бокале Амоса было чистое виски. Ни содовой, ни воды.
Бэзил улыбнулся.
— Этим сейчас занимаются химики. Пока они не дадут точного ответа, мы не узнаем, как был убит Амос Коттл. Но мы уверены в существовании капсулы. Коттл успел выпить больше половины того, что было в его бокале, и к тому же к нему никто не подходил минут десять-пятнадцать.
— Невероятно! — воскликнул Тони. — Я уверен, это самоубийство. Ни у одного человека в мире не было причины убивать Амоса Коттла, и меньше всех у нас. Вера права, мы с Гасом зарабатывали на Амосе кучу денег. Зачем же нам или нашим женам его убивать?
— Чтобы срубить сук, на котором мы сидим, — ласково произнесла Филиппа.
Тони не обратил внимания на ее слова.
— Мистер Лептон — один из восторженных почитателей Амоса. Прочитайте его статью в воскресной «Таймс».
— Я читал ее вчера, когда вернулся домой, — сказал Бэзил, — и не нашел никаких Мотивов для убийства. Но я читал и статью Эйвери.
— Да, Эммет не жалует Амоса, — согласился Тони, — но вряд ли можно предположить, что критик убивает романиста за то, что ему не нравятся его книги.
— Однако это было бы лучше, чем писать такую статью, — вставил Лептон. — Благороднее заколоть свою жертву кинжалом, чем мучить ее.
— Но как после такой статьи Эйвери оказался здесь? — спросил Бэзил.
— Бесподобная миссис Пуси привезла его к нам без приглашения, — заметила Филиппа. — Несмотря на все свое литературное жеманство, Пегги Пуси не читает критических статей, а ее сын проспал утренние газеты. Она уже принесла нам извинения. Вчера вечером она мне сказала, что думала, будто все писатели дружат друг с другом.
