– Понятно. Стакан с водой вы держали в правой руке, а таблетки клали в рот левой?
– Именно так.
– Вы завернули крышку бутылочки с лекарством и поставили ее назад в аптечку?
– Да.
– Двумя руками?
– А какое это имеет значение?
– Просто выясняю, как все происходило. Если это случайность, то и расследовать нечего.
– Это случайность.
– Конечно, мне требуются факты, чтобы написать отчет о том, что произошла случайность.
Миссис Шор успокоилась и, очевидно, больше не сердилась на лейтенанта.
– Я вам уже все рассказала. Я завернула крышку бутылочки.
– И поставили ее назад в аптечку?
– Да.
– А затем вы взяли стакан с водой, держа таблетки в левой руке?
– Да.
– Положили их в рот и сразу же запили водой?
– Да.
– Вы не почувствовали горечи во рту?
– Нет.
– Если не ошибаюсь, у вас отравление стрихнином, миссис Шор?
– Не знаю.
– Мне очень жаль, – с сочувствием произнес Трэгг, а потом как бы невзначай добавил: – А что делали таблетки стрихнина у вас в аптечке, миссис Шор? Вы их использовали для какой-то конкретной цели?
Матильда Шор внимательно посмотрела на лейтенанта.
– Они стимулируют работу сердца. Я храню их на случай, если они мне понадобятся.
– По рецепту врача?
– Конечно.
– Какой врач прописал их вам?
– Я считаю, что вас это не касается, молодой человек.
– Сколько таблеток вы приняли?
– Понятия не имею. Две или три.
– И поставили бутылочку обратно в аптечку?
– Да, я вам это уже говорила.
– Рядом с бутылочкой со снотворным?
– Наверное. Было темно. Я протянула руку и взяла бутылочку, в которой, как я считала, находится снотворное.
– Какая незадача, – заметил Трэгг.
– Вы это о чем?
– Обыск вашей аптечки показал, что там нет ни снотворного, ни таблеток стрихнина.
Матильда Шор выпрямилась на кровати.
– Вы хотите сказать, что заходили в мой дом и обыскивали аптечку? – в негодовании воскликнула она.
– Да.
– По какому праву?
– Наверное, миссис Шор, мне лучше задать вам вопрос, – сказал Трэгг, не повышая голоса. – Почему вы врете полиции о попытке отравить вас?
– Не было никакой попытки отравить меня.
– Если не ошибаюсь, сегодня во второй половине дня у вас в доме отравили котенка, которого отвезли в ветеринарную лечебницу доктора Блейкли, не так ли?
– Я ничего не знаю ни о каком котенке.
– О, миссис Шор, не надо лгать, – улыбнулся Трэгг. – Фальсификация доказательств считается преступлением. В вашей палате сейчас находятся два адвоката, которые подтвердят мои слова. Если в бутылке портера был яд, полиция хочет об этом знать, и я не рекомендую вам мешать расследованию.
Дверь в палату распахнулась.
– Что здесь происходит? – спросил вошедший мужчина. – Я – лечащий врач. Больную не следует беспокоить. Она перенесла шок. Прошу вас всех удалиться, причем – немедленно.
Матильда Шор подняла глаза на врача и сказала:
– Вы, конечно, желаете мне добра, доктор, но вы опоздали на пять минут.
Задумчивый и молчаливый Джеральд Шор притормозил перед огромным старомодным особняком, практически не изменившимся с того дня, когда пропал президент «Национального банка Шора».
– Тебе, наверное, лучше выйти здесь, Хелен, – обратился он к племяннице, – а я отвезу мистера Мейсона и его секретаршу на Голливудский бульвар, где мистер Мейсон оставил свою машину.
– Я могу поехать с вами и составить вам компанию по пути назад, дядя Джеральд, – предложила Хелен.
– Я думаю, тебе следует остаться дома. Кто-то должен взять все в свои руки.
– Когда вернется тетя Матильда?
Джеральд Шор повернулся к Мейсону, молча переадресуя ему вопрос.
– Только после того, как ответит на все вопросы, которые запланировал задать лейтенант Трэгг, – улыбнулся адвокат.
– Но ведь врач потребовал, чтобы допрос длился не больше пяти минут. Он заявил, что при таком состоянии тети Матильды и столько-то времени беседовать нежелательно, – заметила Хелен.
– Вот именно. Врач несет за нее ответственность, пока миссис Шор находится в больнице. Однако Трэгг, несомненно, оставит пару охранников. Он проследит за тем, чтобы ее не выписали, пока она полностью не поправится. Как только врач официально объявит, что с миссис Шор все в порядке, Трэгг получит ответы на свои вопросы – или в больнице, или в управлении полиции.
– Лейтенант Трэгг представляется мне очень умным и целеустремленным человеком, – заметил Джеральд Шор.
– Так оно и есть, – подтвердил Мейсон. – Ни в коем случае не недооценивайте его. Его опасно иметь врагом.
Джеральд Шор внимательно посмотрел на Мейсона, однако не нашел на его лице ничего, что указывало бы на скрытое значение слов о лейтенанте Трэгге.
Хелен выскользнула из машины и обратилась к остальным:
– Ладно, я остаюсь здесь. Буду держать оборону.
– Я ненадолго, – пообещал ее дядя.
Девушка слегка вздрогнула.
– Интересно, чего теперь ждать, – сказала она. – Хотелось бы мне знать, где сейчас можно найти Джерри Темплара.
– Вы не против, чтобы я осталась вместе с вами? – внезапно предложила Делла Стрит.
– Была бы вам очень признательна, – улыбнулась Хелен Кендал.
– Я очень сожалею, – вставил Мейсон, – но Делла нужна мне.
У Хелен Кендал опустились плечи.
– Ну что ж. Не беспокойтесь обо мне. Я надеюсь, что справлюсь.
Направляясь к Голливуду, Джеральд Шор вернулся к вопросу, который определенно его беспокоил:
– Мейсон, вы несколько раз упоминали, что лейтенанта Трэгга опасно иметь врагом.
– Да.
– Я предполагаю, что ваше замечание несет в себе определенный смысл?
– Зависит от обстоятельств.
– Каких? – потребовал ответа Джеральд Шор, продолжая говорить вежливо, но настойчиво, словно проводил перекрестный допрос.
– От того, что вы пытаетесь скрыть.
– Предположим, мне нечего скрывать?
– В таком случае лейтенант Трэгг не будет опасным антагонистом, потому что он вообще не будет антагонистом. Однако лейтенант Трэгг всегда опасен.
Шор с минуту внимательно рассматривал профиль Мейсона, а потом снова перевел глаза на дорогу. Мейсон продолжал ровным тоном:
– В этом деле есть несколько довольно важных моментов. Во-первых, если вы были с братом в прекрасных отношениях, нет препятствий для того, чтобы он позвонил вам, а не племяннице, которая явно оказалась шокирована, услышав его голос и узнав, что он жив. Однако это не очень существенно. Дело в том, что он особо подчеркнул, что Хелен следует проконсультироваться у меня и пригласить меня с собой на встречу с Личем, а также то, что на ней не должен присутствовать больше ни один из членов семьи.
– Вы сказали или слишком много, или слишком мало, Мейсон.
– Тем не менее, – спокойно продолжал Мейсон, – вы настояли на том, чтобы поехать вместе с нами.
– Не понимаю, к чему вы клоните, Мейсон. Вполне естественно, что мне хочется встретиться с братом.
– Создается впечатление, что вы считали необходимым с ним встретиться до того, как кто-то успел с ним переговорить.
– Вы объясните, что именно имеете в виду?
Мейсон улыбнулся.
– Конечно. Я сейчас смотрю на вопрос с точки зрения человека с менталитетом и темпераментом лейтенанта Трэгга.
– И? – подбодрил Шор.
– В конечном итоге Трэгг выяснит, что, хотя вы и уехали из дома вместе с нами и вместе с нами отправились к резервуару на встречу с Личем, вы не заходили вместе с нами в гостиницу, где жил Лич.
– Меня интересовал мой брат, а не Лич, – возразил Шор.
– Вот именно. Даже лейтенант Трэгг согласится с этим. Но поскольку Лич являлся единственным связующим звеном с вашим братом, ваш интерес, вероятно, перекинулся на него. Трэгг примет ваше утверждение, если не окажется осложняющих факторов.
– Каких, например?
– Давайте предположим на всякий случай, что Трэгг раздобудет где-то вашу фотографию, покажет ее портье гостиницы «Ворота замка» и спросит у него, не интересовались ли вы Генри Личем, не заходили ли вы к нему и не помнит ли портье, что видел вас когда-то в гостинице.
Джеральд Шор молчал несколько секунд, а потом обратился к Мейсону:
– А с какой целью Трэггу все это спрашивать?
– Я, конечно, не знаю всех фактов, однако – с точки зрения лейтенанта Трэгга – есть несколько крайне важных моментов. Ваш брат внезапно исчез. Его исчезновение, несомненно, было вызвано какими-то чрезвычайными и необычными обстоятельствами. Прямо перед исчезновением Франклин Шор принимал у себя какого-то человека, просившего или требовавшего денег. Есть доказательства, указывающие на вас. В доказательствах имеются кое-какие несоответствия. Я предполагаю, что вас уже неоднократно об этом допрашивали и протоколы покажут, что вы отрицали, что встречались с братом в тот вечер. Трэгг может прийти к заключению, что вы окажетесь в крайне неприятной ситуации, если вдруг объявится ваш брат и представит версию, полностью противоположную вашей, и, ко всему прочему, покажет, что тема вашего разговора прямо касалась его исчезновения. После таких умозаключений лейтенант Трэгг, несомненно, скажет себе: Франклин Шор жив и по какой-то причине пока не хочет выходить из подполья. Он не пожелал объявиться в своем доме. Он готов общаться только с определенными людьми. Он избегает брата – то есть вас, – однако пошел на связь с племянницей, очень симпатичной молодой женщиной, которой, правда, было всего тринадцать или четырнадцать лет, когда он исчез. Джеральд Шор, которого Франклин игнорирует по возвращении, немедленно появляется на сцене и настаивает, чтобы вместе с племянницей ехать на встречу с братом. Генри Лич является связующим звеном между Франклином, который или не хочет, или не может появиться прямо в своем доме, и его родственниками. Генри Лич отправляется в уединенное место, где его убивают. Имеется письмо, отпечатанное на машинке, в котором говорится, что Лич поехал туда, где его убили, однако ничто не доказывает, что сам Лич его писал. Фактически есть все основания считать, что писал не он. Конечно, многое зависит от времени смерти, тем не менее из ряда доказательств, подмеченных мной на месте преступления, я предполагаю, что Лича убили примерно за четыре часа до нашего появления у машины. Дойдя до этой точки и найдя доказательства, указывающие на то, что вы пытались встретиться с Личем во второй половине дня и на самом деле встретились с ним, Трэгг, естественно, посчитает вас подозреваемым, и это вполне логично.
