Он вынул тот клочок, о котором говорил, и поднес его к свету. Вирджиния подошла к нему.
— Жаль, что у нас нет остального, — пробормотал он. — «Чимниз. 11.45. Четверг». Похоже, речь идет о какой-то встрече.
— Чимниз! — воскликнула Вирджиния. — Как странно!
— Что странно? Слишком изысканное место для такого типа?
— Я собираюсь в Чимниз сегодня вечером. По крайней мере, собиралась.
Энтони обернулся к ней:
— Что? Повторите, что вы сказали?
— Я собиралась в Чимниз сегодня вечером, — повторила Вирджиния.
Энтони посмотрел на нее:
— Я начинаю понимать. Конечно, может, я и ошибаюсь, но это идея. Предположим, кто-то страшно хотел, чтобы вы не поехали в Чимниз.
— Мой кузен Джордж Ломакс хотел, — сказала Вирджиния с улыбкой, — но я не могу всерьез заподозрить Джорджа в убийстве.
Энтони даже не улыбнулся. Он был погружен в размышления.
— Если вы позвоните в полицию, можете распрощаться с мыслью попасть в Чимниз сегодня или хотя бы завтра. А мне хотелось бы, чтобы вы поехали туда. Я думаю, это сильно огорчит наших неизвестных друзей. Миссис Ривел, согласны ли вы довериться мне?
— И действовать по плану Б?
— И действовать по плану Б. А для начала нужно выпроводить из дома вашу горничную. Можете вы это сделать?
— С легкостью.
Вирджиния вышла в зал и крикнула наверх:
— Элиза, Элиза!
— Мадам?
Дальше Энтони услышал быстрый обмен репликами, после чего хлопнула входная дверь. Вирджиния вернулась в комнату:
— Она ушла. Я послала ее за духами, сказала, что магазин открыт до восьми. На самом-то деле он уже закрыт.
— Отлично, — одобрительно произнес Энтони. — Теперь мы можем приступить к ликвидации трупа. Есть проверенный временем способ, но для этого нам понадобится такая вещь, как сундук. Найдется у вас сундук?
— Конечно. Спуститесь в подвал и выберите, какой вам нужен.
В подвале действительно нашлось несколько сундуков. Энтони выбрал экземпляр подходящего размера.
— Я займусь упаковкой, — сказал он, — а вы поднимитесь наверх и подготовьтесь к отъезду.
Вирджиния кивнула. Она скинула теннисный костюм, надела коричневое дорожное платье, маленькую оранжевую шляпку и спустилась вниз, где ее уже ждал Энтони. Возле него стоял тщательно перевязанный сундук.
— Я хотел бы рассказать вам историю моей жизни, — заметил он, — но нам предстоит довольно хлопотливый вечер. Итак, что должны делать вы? Вызовите такси, погрузите багаж, в том числе и этот сундук. Поезжайте на Паддингтонский вокзал. Скажите, чтобы сундук отнесли в левую камеру хранения. Я буду на платформе. Проходя мимо меня, уроните багажный талон. Я подниму его и сделаю вид, что возвращаю вам, а на самом деле оставлю у себя. Уезжайте в Чимниз, а остальное предоставьте мне.
— Просто не знаю, как вас благодарить, — сказала Вирджиния. — Я чувствую себя ужасно виноватой: взвалила на вас совершенно незнакомого человека, тем более — мертвеца…
— Да бросьте… — откликнулся Энтони. — Мне ведь самому интересно. Если бы один из моих друзей, Джимми Макграт, был здесь, он бы сказал вам, что такие дела в моем вкусе.
Вирджиния удивленно смотрела на него.
— Как вы сказали? Джимми Макграт?
Энтони спокойно встретил ее взгляд.
— Да. А что? Вы слышали о нем?
— И совсем недавно. — Она остановилась в нерешительности, потом продолжала: — Мистер Кейд. Мне нужно с вами поговорить. Не могли бы вы приехать в Чимниз?
— Вы увидите меня, миссис Ривел, и очень скоро. Обещаю вам. А теперь конспираторы уходят. Конспиратор А выскальзывает через заднюю дверь. Конспиратор Б в сиянии славы отправляется через парадную дверь к такси.
План их с успехом осуществился. Энтони тоже взял такси, появился на платформе и благополучно подобрал оброненный Вирджинией талон. Потом он уехал и вернулся на подержанной, дряхлой машине, которую нанял еще утром, рассчитывая, что она может ему понадобиться. На вокзале он вручил билет носильщику, который забрал сундук и погрузил его в машину.
Энтони выехал из Лондона, миновал Ноттинг-Хилл, Шефердс Буш, потом свернул на голдхаукскую дорогу, проехал Брентфорт и Ханслоу и направился в сторону Стайнса. Это был довольно загруженный машинами участок. Ни отпечатки колес, ни следы не должны были бросаться в глаза. Энтони выбрал место и остановился. Для начала он залепил грязью номер машины. Затем, дождавшись, пока дорога опустеет, он открыл сундук, выволок труп Джузеппе и аккуратно положил его в кювет так, чтобы его не освещали фары проезжающих машин.
Потом он вернулся к машине и уехал. Вся операция заняла не более полутора минут. Он свернул направо, чтобы возвратиться в Лондон через Вернхам Бичез. Там он вновь остановился, зашел поглубже в лес и залез на большое дерево. Это был своего рода подвиг, даже для Энтони. В небольшое дупло, оказавшееся рядом с одной из верхних ветвей, он засунул пакет, завернутый в коричневую бумагу. «Очень неглупый способ прятать пистолет, — похвалил он сам себя. — Ищут обычно на земле или в воде. Но едва ли в Англии найдется несколько человек, способных забраться на это дерево!»
Возвратившись в Лондон, он снова заехал на Паддингтонский вокзал. Здесь он оставил сундук, на этот раз в другой камере хранения, в зале прибытия. Ему давно уже мерещились дымящиеся бифштексы, сочные свиные отбивные и целые груды жареного картофеля. Но, взглянув на часы, он решительно тряхнул головой, отгоняя мысль о еде. Заправив машину, он снова выехал из Лондона. На этот раз на север.
Было около половины двенадцатого, когда он остановил машину на дороге, ведущей в чимнизский парк. Он легко перебрался через ограду и направился к дому. Идти оказалось дальше, чем он предполагал, и под конец он перешел на бег. Огромная серая масса возникла из темноты — древняя громада Чимниза. Вдали пробили часы — три четверти.
11.45 — время, упомянутое в записке. Энтони поднялся на террасу и внимательно оглядел здание. Там царили темнота и спокойствие. «Рано же они ложатся спать, эти политиканы», — пробормотал Энтони. И вдруг он услышал звук, звук выстрела. Энтони стремительно обернулся. Звук, он был уверен, донесся из дома. Он подождал с минуту, но все было тихо, как на кладбище. Подождав еще, он подошел к одному из высоких французских окон, из-за которого донесся настороживший его звук. Он подергал за ручки. Окно было заперто. Он попробовал открыть соседние окна, все время настороженно прислушиваясь. Но ничто не нарушало тишину.
В конце концов, решил он, ему просто послышалось. А может быть, это стрелял в лесу какой-нибудь браконьер. Разочарованный и раздосадованный, он повернулся и пошел назад через парк.
Отойдя немного, он еще раз обернулся, и в этот момент в одном из верхних окон вспыхнул свет. В следующее мгновение свет погас, и все опять погрузилось в темноту.
Инспектор Бэдсворти в своем кабинете. Время — 8.30 утра. Инспектор Бэдсворти — высокий, полный человек с тяжелой, размеренной походкой. В минуты профессионального напряжения склонен к одышке. В присутственном помещении — констебль Джонсон, новичок в полиции. У него всегда какой-то простодушно-удивленный взгляд, придающий ему сходство с только что вылупившимся птенцом.
Телефон на столе резко зазвонил, и инспектор со свойственной ему тяжеловесной медлительностью, снял трубку.
— Да. Полицейский участок Маркет Бейсинг. Инспектор Бэдсворти. Что?!
Интонация инспектора меняется. Точно так же, как он, инспектор Бэдсворти, лицо более значительное, чем Джонсон, так есть люди более значительные, чем он сам.
— Слушаю вас, милорд. Прошу прощения, милорд? Я не совсем расслышал, что вы сказали.
Долгая пауза, во время которой инспектор слушает, причем целая гамма выражений сменяется на его обычно бесстрастном лице. Наконец после короткого «Сию минуту, милорд» он кладет трубку.
Утвердив трубку на телефоне, инспектор повернулся к Джонсону, на глазах раздуваясь от важности.
— От его светлости… В Чимнизе… убийство…
— Убийство?! — отозвался пораженный Джонсон.
— Да, убийство, — с большим удовлетворением подтвердил инспектор.
— Ну и ну! Да ведь у нас никогда не бывало убийств — я, по крайней мере, не слышал, если не считать того случая, когда Том Пирс застрелил свою подружку.
— Да и то, по правде говоря, нельзя назвать убийством. Так, пьяный скандал, — пренебрежительно заметил инспектор.
— Его ведь даже не повесили, — согласился Джонсон. — Но теперь-то это серьезно, да, сэр?
— Можешь не сомневаться, Джонсон. Один из гостей его светлости, иностранный джентльмен, найден мертвым. Окно открыто, и на земле следы.
— Жаль, что джентльмен иностранец, — в голосе Джонсона послышалось разочарование: это делало убийство менее серьезным — ему казалось, что иностранцы как-то более подвержены убийствам.
