— Ну да, — невозмутимо продолжал я. — Разобрал вещи, потом пошел окунулся.
— Ах да, конечно, — язвительно заметила Берта. — А тебе не кажется, что наш клиент заплатил семьсот пятьдесят долларов за твой проезд туда и обратно, потому что рассчитывал, что ты будешь заниматься кое-чем другим?
— Чем же, на его взгляд, я должен заниматься?
— Защищать Мириам Вудфорд.
— От чего?
— Именно это мы и должны здесь выяснить.
— Признаться, мне казалось, что я должен быть твоим подручным.
— От таких подручных, — заявила Берта, — только несподручней!
— Что-нибудь не так?
— Все не так!
— А в чем дело?
— Бикнел злится.
— На кого?
— На тебя, на меня, на самого себя.
— Хорошая компания.
— Да неужели? — Помолчав и отхлебнув из своего бокала, Берта с досадой выпалила: — Так и знала, что здесь будет невыносимо!
— Да что тут тебе так уж невыносимо?
— Все вместе. Когда я вижу этих бойких девиц в бикини, сразу вспоминаю свою фигуру и свой возраст. Вон, погляди на эту: разгуливает в купальнике размером с почтовую марку, да он еще облегает ее так плотно, словно кожура на сосиске!
Я поглядел.
— Или вон та вертихвостка, — кивнула Берта в другую сторону. — В мое время так хвостом не вертели, да и вообще таких смазливых не было.
Она снова отхлебнула из бокала.
— По-моему, тебе нужно смотреть на все это спокойнее.
— Я просто выхожу из себя, — не унималась Берта. — Сижу здесь, затянутая в корсет, как в подпругу, и слежу, чтобы задница не свешивалась со стула. Посмотри вон на ту блондинку в белом купальнике. Я вон ту имею в виду…
— Я уже видел ее задолго до тебя, — прервал я ее.
— Конечно! — Она сверкнула глазами и сделала два больших глотка из бокала.
— В конце концов, — примирительно сказал я, — ведь твоя сила не в том, что ты щеголяешь в бикини, а в том, что ты умеешь зарабатывать деньги.
Берта снова свирепо посмотрела на меня; видимо, мои слова ей не понравились.
Через веранду прошла величественная гавайка, одетая в нечто похожее на балахон Матушки Хаббард[3], украшенное ярким гавайским рисунком.
— Взгляни-ка на нее, — сказал я Берте. — Вот она пояса не носит.
— А ей и не нужно, — ответила Берта.
— А ведь она весит фунтов на двадцать больше тебя, — заметил я, — и ничуть не выше ростом.
Берта посмотрела на нее с интересом.
— В ее осанке что-то есть, — задумчиво проговорила она. — Спина прямая, плечи на одной линии с бедрами, голова поднята.
— Интересно, носят ли они что-нибудь на голове? — сказал я.
— Черт бы меня побрал, если я знаю! — Берта с завистью не отрывала глаз от женщины. — Она вполне могла бы… А ведь она старше меня, Дональд!
— Вот что, Берта, — предложил я, — допивай-ка свой пунш и давай сходим вон в тот магазин, купим тебе гавайское платье.
— Это мне-то? — фыркнула Берта. — Тебе.
— Неужели ты думаешь, что я смогу такое на себя напялить? Ты что, Дональд Лэм, с ума спятил?
— Пойми, — стал втолковывать я, — только так ты можешь разбить лед между собой и Мириам Вудфорд. Сейчас ты приехала, сидишь здесь этакой заправской деловой женщиной, зашнурованная в свои латы, и изрыгаешь проклятия на всех и вся. В таком состоянии ты никому не интересна. Если же ты будешь вести себя естественно, как туземка, об этом сразу заговорят. А Мириам Вудфорд, насколько я могу судить, девушка импульсивная; она обожает все необычное и непривычное. Так почему бы, Берта, и тебе не подчиниться импульсу? Давай допивай!
Я заставил Берту быстро допить пунш, схватил ее за руку и потащил через вестибюль в один из гавайских магазинчиков.
Войдя туда, Берта вызывающе уставилась на продавщицу, явно собираясь испытать ее на вежливость.
— Мне нужно что-нибудь гавайское! — объявила она.
— Пожалуйста, — с улыбкой ответила продавщица так же спокойно, как если бы Берта попросила пачку сигарет. — У нас безусловно найдется что-нибудь как раз на вас. Будьте любезны, взгляните вот на эти образцы. Не хотите ли пройти в примерочную?
Берта перебрала одно за другим четыре или пять платьев, наконец выбрала одно и ринулась в примерочную. Через минуту она вышла оттуда с решительным видом — сам черт ей не брат! — в новом платье.
— Ну, Дональд, как я выгляжу? — Ее кураж явно объяснялся выпитым пуншем.
— Держись прямее, — посоветовал я, — и свободнее.
— О Господи, — охнула Берта, — без пояса трудно!
— В этом-то все и дело, — вмешалась продавщица. — Из-за ношения пояса ваши мышцы ослабли — им же не надо было самим работать. А посмотрите на гавайских женщин! Они ходят ровно и прямо, и даже у полных женщин крепкие фигуры, потому что у них хорошо развиты мышцы.
— А как они их развивают? — спросила Берта.
— Танцуют хулу.
— Я это беру, — заявила Берта. — Отошлите миссис Кул, в номер 817.
— На вашем месте я купила бы два платья.
— Хорошо, я возьму это и вон то, разрисованное пальмовыми листьями.
— В этом вы пойдете, а другое вам прислать, да?
— Пойти? — переспросила Берта. — Чтобы я вышла в этом на люди?
— Конечно, миссис Кул. Это же обычный наряд для Гонолулу. А ваши вещи мы тоже пришлем в номер.
— Я чувствую себя раздетой, — неуверенно пробормотала Берта.
— Нет-нет, вы замечательно выглядите, — заверила ее продавщица.
— Пойдем, — поддержал ее я. — Тебе лучше поскорее освоиться с этим платьем и вообще надо привыкать ходить без пояса.
Берта похлопала себя по бедрам и пожаловалась:
— Я рыхлая как квашня.
— Вам надо позаниматься плаванием и хулой, — серьезно посоветовала ей девушка.
— Чтобы я танцевала хулу? — воскликнула Берта.
— Да вы что, меня разыгрываете?
— Нисколечко. Ваши мышцы моментально укрепятся. Для вас это самая лучшая тренировка, вы научитесь двигаться изящно и ритмично.
— Это в моем-то возрасте? При моей-то фигуре?
— Да вы посмотрите на гавайских женщин! Вон хотя бы на ту.
Берта оглянулась на проходившую гавайку.
— Ладно, — решилась она. — Заверните пояс, юбку и кофту и отошлите в номер 817. Дональд, предупреждаю, если ты меня сфотографируешь и пошлешь фото в офис, то я тебя на обратном пути выкину за борт, и пусть меня за это повесят! Не знаю, что со мной случилось, но… Пойдем, Дональд!
И мы направились обратно через вестибюль.
— Слушай, на меня все смотрят, как будто я голая, — прошептала она.
На веранде один или двое туристов, плывших вместе с нами на корабле, сначала уставились на Берту в остолбенении, а потом расплылись в улыбках. Это решило дело.
— Можете таращиться сколько угодно, — ядовито прошипела себе под нос Берта. — Чтоб у вас буркалы повылазили! Моя фигура, что хочу, то и буду с ней делать!
— Вот это верно, — одобрил я. — Теперь тебе нужен хороший купальник.
— Купальник?
— Купаться лучше в купальнике. Существуют, понимаешь, некоторые обычаи…
— Я ни за что не выйду на этот пляж в купальнике, чтобы…
— Пойдем, — прервал я ее, — пройдемся и посмотрим на некоторых загорающих. Вон, например, та женщина — наверно, в два раза толще тебя.
Берта глянула на женщину, которую я ей указал.
— Господи! — прошептала она.
— Да, — согласился я, — и тем не менее. Никто тебя здесь не знает. Ты ведь приехала не работать, а хорошо провести время. Давай, вернись в магазин за купальником, надевай его и вылезай на пляж.
— Я сгорю, — не сдавалась Берта.
— Конечно, сгоришь. Твоя кожа тридцать лет не видела солнца. Так что вперед и на пляж! Как раз во второй половине дня солнце не такое опасное. А водичка великолепная. Быстренько окунешься, поплаваешь, потом минут десять — пятнадцать полежишь на вечернем солнце и намажешься хорошим лосьоном.
— Дональд, кажется, я пьяная! вдруг заявила Берта.
— Ну и что? — сказал я. — Для чего же еще мы сюда приехали?
— Мы сюда приехали, потому что нас привез этот старый донжуан, который теперь ругается, что я до сих пор не вышла на контакт.
— Ты никогда и не выйдешь на контакт, если будешь сидеть на веранде и накачиваться плантаторским пуншем. Давай выходи на пляж и бросайся в волны!
— Ладно, — согласилась Берта. — Кажется, сейчас я в таком состоянии, что могу делать что угодно, и пошли они все к черту!
— А где Бикнел? — спросил я.
— Наверху, у себя в номере. Злой, как волк. Он тебя искал. Потом звонил Мире и просил передать ей, чтобы она перезвонила ему, но она этого не сделала. Теперь он скрежещет зубами и скрипит костями, как ржавая дверная петля.
— Ладно, — повторил я, — вперед за купальником, а я поднимусь к Бикнелу.
— Он тебя вышвырнет взашей. Он уже вообще жалеет, что взял тебя сюда.
— Ну и отлично, — ответил я. — Значит, я явлюсь к нему с деловым отчетом.
Берта поглядела на меня с подозрением.
— А что ты ему собираешься докладывать?
