Шейли кивнул в сторону блондинки.
— У нее только что убили брата.
— Бенни? — ахнул коротышка.
— Да.
— Господи Боже, — вздрогнул коротышка. — А она-то, бедняжка, считала его лучшим человеком на всем белом свете.
— Вам придется ей обо всем рассказать.
— Мне? Ох… Ну уж нет. Нет, сами ей скажите, мистер Шейли.
— Не могу, — покачал головой Шейли.
Коротышка уставился на посетителя.
— Ладно, придется мне, — произнес он. — А она-то всегда думала, что он идет в гору, верила, что из него будет толк, — толстяк провел ладонью по губам и вздохнул. — Бедное дитя.
Шейли, чувствуя, как у него перехватило горло, развернулся и пошел прочь.
Когда Шейли снова подъехал к железным воротам и глянул за решетку, то обнаружил, что со времени его последнего визита мало что изменилось. Мэнди и шофер точно так же пялились на двигатель «роллс-ройса».
— Это все цапфа, — произнес Мэнди, — цапфа, говорят тебе.
— Мэнди, — позвал Шейли.
Мэнди неохотно оторвался от мотора и открыл ворота.
— Ты как болезнь, — с кислым видом сообщил он Шейли. — Вечно приходишь, когда тебя не ждешь. Чего тебе надо на этот раз?
— Я хочу встретиться с Ван Бильбо.
— Он у себя в офисе. Сейчас готовятся отснять пару новых дублей сцены в салуне. А в чем дело?
— Только что я видел тело мальчика. Его убили. Да, он был крысенышем, прохвостом и мошенником, но у него чудесная сестра. Она мне доверилась, а я ее подвел. Я собираюсь побеседовать с Ван Бильбо, а дальше… Дальше сам увидишь. Так что далеко не уходи.
Он двинулся вперед по дороге. Под ногами хрустел гравий.
Шофер поднял на Мэнди взгляд и поинтересовался:
— Он что, чокнутый?
Мэнди искоса посмотрел Шейли вслед и медленно покачал головой.
— Нет. Так он обычно себя ведет, когда звереет. А всякий раз, когда он звереет, кому-то очень приходится об этом пожалеть.
Шейли повернул за угол здания, напоминавшего амбар, и оказался на короткой пыльной улочке с декорациями по обеим сторонам. Вдоль улицы тянулись дощатые тротуары. На нескольких больших шатрах висели таблички со стрелками и надписью «Салун». Оседланные лошади понуро стояли, привязанные к длинной кормушке. Туда-сюда, звякая шпорами, бродили мужчины в огромных сомбреро с грозными шестизарядными револьверами на поясах, а также джентльмены в черных сюртуках и цилиндрах. Были здесь и дамы в платьях с глубокими вырезами, и девушки в ситцевых юбках, в чепцах или шляпках.
Мужчина на деревянной башне, на которой была закреплена дуговая лампа, с яростью орал на мужчину, стоявшего на земле. Тот отвечал ему тем же. Два плотника о чем-то со злобой спорили у входа в салун. Еще один мужчина, сжимавший в руках длинный список, носился взад-вперед, проверяя костюмы на участниках массовки. На тротуаре трое склонились над разобранной камерой и со скорбным видом изучали ее содержимое.
Пройдя посередине улицы до самого конца, Шейли зашел в маленькое деревянное здание. Там располагался офис. Преодолев пыльный коридор, Шейли остановился у двери с матовым стеклом, по которому от угла в угол бежала трещина. На стук из-за двери раздался голос:
— Войдите.
Шейли переступил порог и оказался в тесной комнатенке, отведенной под кабинет режиссера. Ван Бильбо сидел за столом. Он был низеньким худеньким человечком. Благодаря полному отсутствию волос на голове и огромным очкам в роговой оправе походил на сову. Шейли же он всегда напоминал маленького мальчика, который пытается всем доказать, что уже вырос.
— Здравствуйте, — смущенно произнес режиссер, взглянув поверх очков на детектива.
— Вы меня не узнаете? — спросил Шейли.
— Простите, — Ван Бильбо сконфуженно покачал головой. — Мне приходится встречаться с таким количеством людей… Я не припоминаю.
Шейли прикрыл за собой дверь и опустился на стул.
— Я расскажу вам одну историю. То, что вы услышите, — правда. Жил-был гонщик. Однажды он сильно разбился. Он больше не мог участвовать в соревнованиях, у него сдали нервы. Он приехал в Голливуд, надеясь найти достойное занятие. Не нашел и покатился вниз по наклонной. Как-то раз он стоял у входа на киностудию. Он уже успел заложить все, что мог, осталась лишь одежда, которая тогда была на нем. Он был голоден, он ослаб. Он был в отчаянии. И тут мимо него проходил режиссер. Он дал тому человеку десять долларов и велел пойти поесть. Потом дал бедняге рабочую карточку и позволил сниматься в массовках целый месяц, покуда этот человек снова не встал на ноги. Тем человеком был я, а режиссером — вы. Такие вещи я не забываю.
Ван Бильбо в смущении замахал руками:
— Перестаньте… что вы… ерунда какая… Я не помню…
— Конечно, — кивнул Шейли. — Конечно, не помните. Скольких отчаявшихся вы выручили, сколько помогали тем, кто был в беде. Как, например, Бигси.
— Бигси, — испуганно повторил Ван Бильбо.
— Зная вас, установить это было несложно, — кивнул Шейли. — Когда-то, давным-давно, она работала у вас. Она попала в переделку и обратилась к вам за помощью. Вы помогли. Она держала притон в Кливленде, испортила отношения с какими-то политиканами, и они прикрыли ее заведение. Восприняла она это болезненно. У нее имелись какие-то документы, которые, придай их огласке в суде, могли дорого обойтись ее врагам. Она бежала сюда, желая здесь скрыться, а потом по полной отыграться на ребятах из Кливленда. Но они не сидели сложа руки. Они отправили за ней убийцу, и он заставил ее замолчать навсегда.
Часть из сказанного Шейли знал, об остальном догадался. Однако домыслов и придумок в его словах было немного. Основывался он на том, что было известно, остальное представлялось очевидным.
Ван Бильбо уставился на дверь. Его глаза расширились. Шейли обернулся. За матовым стеклом виднелась фигура человека, который внимательно прислушивался к их разговору. Шейли извлек из кобуры пистолет и, не сводя глаз с силуэта за стеклом, продолжил:
— Все бы со временем улеглось, если бы не гостиничный посыльный по имени Бенни, решивший откусить от пирога. Бигси опасалась погони, поэтому обратилась к вам с просьбой, чтобы вы подержали у себя компрометирующие документы. Бенни видел, как вы выходите из ее номера, и, будучи мерзавцем, решил поживиться за ваш счет. Бигси вызывала у него любопытство, вот он и приглядывал за ее номером. Он видел, как к ней зашел и вышел убийца. Потом, когда Бенни обнаружил Бигси с проломленной головой, он решил, что вытащил счастливый билет, — Шейли замолчал, разглядывая тень за дверыо. Тень не двигалась с места.
— Бенни решил надавить и на вас, и на убийцу. Насчет убийцы он просчитался. Этот человек был не из тех, кто поддается на шантаж и с готовностью расстается с деньгами. Как только до Бенни это дошло, он лег на дно, одновременно пытаясь связаться с вами через меня. А убийца тем временем искал Бенни. Во-первых, Бенни слишком много знал, а во-вторых, убийца желал избавить вас от шантажиста. Вдруг у вас не выдержат нервы, вы испугаетесь и придадите документы огласке?
Теперь человек за стеклом медленно двигался, стараясь подобраться поближе к двери.
Шейли торопливо продолжил:
— Убийца в поисках Бенни стал следить за его сестрой, надеясь, что она выведет на брата. Увидев, как она заходила ко мне, хитростью вызнал у нее адрес Бенни. Да, он убил Бенни, но документов у него по-прежнему нет, а они ему нужны. Он подкупил вашего шофера, чтобы тот уволился, а сам занял его место, чтобы, не привлекая лишних подозрений, быть к вам поближе… Давай же, заходи, крошка!
Стекло в двери неожиданно разлетелось на осколки, и просунулась рука человека в фиолетовой форме. В руке был зажат короткий револьвер. Как только хлопнул выстрел, Шейли вскочил, отшвырнув стул. Громыхнул автоматический пистолет Шейли, после чего из коридора раздался топот удаляющихся ног. Детектив рывком распахнул дверь и увидел, как высокая фигура в фиолетовой форме заворачивает за угол. Пригнув голову, Шейли бросился в погоню.
Вылетев на улицу, он в тот же момент увидел, как убийца скрылся за дверьми, ведущими в салун. Снова раздался хлопок выстрела, на этот раз слегка приглушенный. Привязанные к кормушке лошади храпели, брыкались и пронзительно ржали. Шейли кинулся через улицу, в одной руке сжимая пистолет, а другой прикрывая глаза от яркого слепящего солнца. Добравшись до дверей салуна, он рванул их на себя и оказался внутри.
Помещение представляло собой зал с длинной барной стойкой, площадкой для танцев и сценой для музыкантов в дальнем конце. Шейли резко присел. Пуля, разбив окно, просвистела над его головой и впилась в стену. Детектив бегом пересек зал и прыгнул в разбитое окно. Не успев приземлиться, еще на лету он понял, что допустил ошибку. Шофер на этот раз вместо того, чтобы спасаться бегством, решил притаиться с другой стороны окна и дать преследователю бой. Шейли попытался перевернуться в воздухе. Упав на плечо, он покатился по земле, краем глаза поймав худое смуглое лицо убийцы и нацеленный револьвер.
