— Узнаю что?
— Ну, виноват человек или нет.
Сэр Эдвард мрачно усмехнулся. Он всегда тешил себя мыслью, что действительно это знает. Тем не менее во многих случаях его мнение расходилось с мнением присяжных.
Магдален нервным жестом откинула шляпку на затылок и оглядела комнату.
— Как здесь тихо! Вы, наверное, скучаете иногда по шуму?
Тупик! Случайная фраза, брошенная без всякого умысла, неожиданно больно его задела, напомнив, что теперь он загнал себя в тупик, да. Добровольно отгородился от всего мира. Но из любого тупика есть выход на улицу. Что-то юное и безрассудное всколыхнулось в нем.
В него верили — и лучшая часть его натуры не могла остаться к этому равнодушной. Не мог он остаться равнодушным и к задаче, которую перед ним поставили, — ведь он был криминалистом по призванию. Да, он хотел взглянуть на тех, о ком она говорила. И составить о них собственное мнение.
— Ну, если вы действительно убеждены, что я могу быть чем-то полезен… Но учтите: я ничего не обещаю.
Он был уверен, что его согласие вызовет бурю восторга. Но она приняла его совершенно спокойно.
— Я знала, что вы поможете. И всегда считала вас настоящим другом. Вы пойдете со мной прямо сейчас?
— Нет. Думаю, лучше перенести мой визит на завтра.
И оставьте мне, пожалуйста, координаты адвоката мисс Крэбтри. Возможно, мне понадобится кое-что с ним обсудить.
Записав имя и адрес адвоката, Магдален Воэн поднялась.
— Я… я действительно ужасно вам благодарна, — натянуто произнесла она. — До свидания.
— А ваш адрес?
— Боже, какая же я рассеянная! Это в Челси. Бульвар Палатайн, восемнадцать.
На следующий день ровно в три часа сэр Эдвард Пэллисер важным неторопливым шагом приблизился к дому мисс Воэн. К тому времени он успел выяснить несколько вещей. Утром он заглянул в Скотленд-Ярд, где помощником комиссара работал его старинный друг, а также побеседовал с адвокатом покойной мисс Крэбтри. После этих визитов он имел куда более ясное представление о деле.
Так он узнал, что у мисс Крэбтри был довольно странный способ вести свои денежные дела. Она никогда не пользовалась чековой книжкой, предпочитая вместо этого письменно извещать адвоката, чтобы тот подготовил к ее приходу необходимую сумму в пятифунтовых банкнотах. Сумма эта практически всегда была одна и та же: триста фунтов каждые три месяца. Мисс Крэбтри лично приезжала за ними в извозчичьей пролетке, которую считала единственно надежным средством передвижения. Кроме этих вылазок к адвокату, она никуда не отлучалась, все время сидела дома.
В Скотленд-Ярде сэру Эдварду сообщили, что финансовая сторона дела была тщательно изучена. Мисс Крэбтри должна была вот-вот распорядиться о выдаче очередной ежеквартальной суммы. Предположительно, предыдущие триста фунтов должны были быть уже полностью — или почти полностью — потрачены. Однако удостовериться в этом оказалось решительно невозможно. Судя по записям в ее расходных книгах, в последнем квартале мисс Крэбтри истратила значительно меньше трехсот фунтов. Однако она еще имела привычку рассылать пятифунтовые банкноты нуждающимся друзьям и родственникам. Короче, выяснить, сколько денег было в доме на момент убийства, так и не удалось. При обыске не нашли ничего.
Вот об этом-то последнем обстоятельстве и размышлял сэр Эдвард, приближаясь к дому номер восемнадцать (небольшому особняку без цокольного этажа) по бульвару Палатайн.
Дверь ему открыла низенькая пожилая служанка с настороженным взглядом. Она проводила его в просторную сдвоенную комнату. Вскоре к нему вышла Магдален. Взгляд у нее был еще напряженнее, чем прежде.
— Вы хотели, чтобы я расспросил ваших близких, — с улыбкой произнес сэр Эдвард, пожимая ее руку. — Боюсь, именно за этим я и пришел. Прежде всего, я хотел бы знать, кто видел вашу тетю последним и когда именно это было?
— После чая, в пять вечера. Это была Марта. Днем она выходила в банк — оплатить счета и принесла тете Липли расписки и сдачу.
— Вы ей доверяете?
— Марте? О, абсолютно! Она прослужила у тети Липли — дайте подумать — тридцать лет, если я ничего не путаю. Она сама честность!
Сэр Эдвард кивнул.
— Еще вопрос. Почему ваша кузина, миссис Крэбтрц, приняла таблетку от головной боли?
— Ну, потому что у нее болела голова, я думаю.
— Разумеется, но, возможно, голова у нее разболелась по какой-то особой причине?
— Ну, в общем, да. За ленчем вышла довольно неприятная сцена. Эмили человек нервный и легковозбудимый. Порой они с тетей Лилли ссорились.
— Это и произошло за обедом?
— Да. Тетя частенько придиралась по мелочам, так что все началось практически на пустом месте. Ну, и пошло и поехало… Эмили понесло, и она заявила, что, мол, ноги ее больше не будет в этом доме, что ее здесь попрекают каждым куском, в общем, всякую чушь. А тетя тоже соответственно ответила, что чем раньше она и ее муженек уберутся из дома, тем лучше. Но все это, конечно, были пустые, вызванные только обидой слова.
— Пустые потому, что мистер и миссис Крэбтри никак не могут позволить себе… э-э… «убраться»?
— О, не только поэтому. Вильям был очень привязан к тете Лилли. Очень.
— А других ссор не было, а?
Магдален слегка покраснела.
— Вы имеете в виду меня? Весь этот шум по поводу моего намерения стать манекенщицей?
— А ваша тетя была против?
— Да.
— А действительно, зачем вам становиться манекенщицей, мисс Магдален? Неужели вас привлекает подобный образ жизни?
— Нет, но все лучше, чем продолжать жить здесь.
— Тогда, конечно… Но теперь-то вы будете иметь вполне приличный доход, не правда ли?
— Ода! Теперь все по-другому.
Признание было сделано с таким обезоруживающим простодушием, что сэр Эдвард улыбнулся и не стал развивать эту тему дальше.
— А что ваш брат? — спросил он вместо этого. — Остался в стороне от всяких ссор?
— Мэтью? Да, он и не вмешивался.
— Значит, сказать, что у него был мотив желать своей тете смерти никак нельзя?
На лице Магдален появился испуг — и мгновенно исчез. Тем не менее сэр Эдвард успел его заметить.
— Да, чуть не забыл, — небрежно обронил он, — ваш брат, как я понял, сильно задолжал?
— Да, бедняжка Мэтью.
— Ну, теперь-то уж это не страшно.
— Да, — вздохнула она. — Прямо гора с плеч.
Она все еще не понимала! Сэр Эдвард поспешил сменить тему:
— Ваши родственники сейчас дома?
— Да, я предупредила, что вы придете. Они готовы к любым вопросам… Ох, сэр Эдвард, мне почему-то кажется, что вы обязательно нам поможете, и выяснится, что это был все-таки посторонний.
— Я не умею творить чудеса. Возможно, мне и удастся выяснить правду, но сделать так, чтобы это была нужная вам правда, — это выше моих возможностей.
— Разве? А мне почему-то кажется, что вы можете все.
Ну совершенно все.
Она выскользнула из комнаты, оставив сэра Эдварда в неприятных раздумьях. Что же она хотела этим сказать?
Неужели это намек, что кого-то нужно выгородить? Но кого?
Его размышления прервал вошедший мужчина. Лет пятидесяти, он был крепким и рослым, но сильно сутулился. Одет он был небрежно, волосы немного взлохмачены. Похоже, это был рассеянный, но очень добродушный человек.
— Сэр Эдвард Пэллисер? Очень рад познакомиться.
Меня прислала Магдален. Крайне великодушно с вашей стороны, что согласились помочь нам. Хотя лично я сомневаюсь, что дело когда-нибудь раскроют. Того малого уже не поймать.
— Стало быть, вы думаете, это был грабитель, кто-то совершенно посторонний?
— Ну, а как же иначе? Не мог же это быть кто-то из нас! А эти парни нынче такие ловкие… Лазают, как кошки, куда хочешь заберутся.
— А где вы были, мистер Крэбтри, когда произошла трагедия?
— Занимался марками — в своей комнатке наверху.
— Вы ничего не слышали?
— Нет. Я как увлекусь, вообще ничего не слышу и не вижу. Глупо, конечно, но что поделать.
— Ваша комната находится прямо над этой?
— Нет, чуть подальше.
Дверь снова открылась, пропуская маленькую светловолосую женщину. Ее руки находились в беспрестанном движении, да и сама она выглядела взволнованной и раздраженной.
— Вильям, почему ты меня не дождался? Я же сказала: «Подожди».
— Прости, дорогая, я забыл. Сэр Эдвард Пэллисер, моя жена.
— Здравствуйте, миссис Крэбтри. Надеюсь, вы позволите задать вам парочку-другую вопросов? Я ведь прекрасно понимаю, как вам всем хочется поскорее покончить с этой историей.
— Естественно. Но ничего не могу вам рассказать. Подтверди, Вильям! Я спала. У себя в комнате. И проснулась, только когда Марта закричала.
Ее руки ни на секунду не оставляли друг друга в покое.
— А где ваша комната, мисс Крэбтри?
