— Да, может.
— Прекрасно, — спокойно заметил Мейсон.
— Итак, — сказал Дрейк, — интересно, зачем я вчера следил за такси, Перри?
— Тебя это к чему-то обязывает?
— Я шпионил для тебя за тем такси.
— Тебе не нужно говорить об этом полиции.
— Ну, это зависит от того, зачем я это делал.
— Ты не знаешь, зачем это делал?
— Думаю, — сказал Дрейк, — ты хотел посадить в такси кого-то из друзей своего клиента, чтобы расспросить таксиста о том, что случилось. Меня это очень беспокоит. А может, тот человек, которого он подобрал, и был твой клиент. Это ставит нас обоих в затруднительное положение.
— Почему?
— За искажение улики.
— Искажение какой улики?
— Показаний свидетеля. — Как?
— Ну, попытка повлиять на него.
— Повлиять, чтобы он что сделал?
— Я не знаю, что говорили те люди, которых подобрало такси.
— Тогда, — заключил Мейсон, — у тебя нет нужды беспокоиться. Что ты еще знаешь?
— Этого не достаточно?
— Нет. Возможно, есть что-то еще?
— Ну, полиция решила, что у Кедди была верная мысль. Они стали спрашивать таксистов, которые были на Юнион-Стейшн, чтобы найти того, кто помнит пассажирку, одетую в белое.
— Понимаю, — сказал Мейсон.
— Ты чертовски скрытный! — взорвался Дрейк.
— А кому мне открываться? — возразил Мейсон. — Самому себе?
— Ну, — проговорил Дрейк, — я думал, ты знаешь, что…
Его прервал телефонный звонок.
— Может, это меня, Перри, — сказал Дрейк. — Я сказал, что, если будет что-то важное, пусть перезвонят сюда.
Делла Стрит взяла трубку и кивнула:
— Это тебя, Пол.
— Да, это Пол… — произнес Дрейк в трубку. — Повторите, пожалуйста. Да, я передам мистеру Мейсону. Больше ничего?.. О'кей. Спасибо… Ну вот, — утомленно сказал Дрейк. — Приехали.
— Куда? — спросил Мейсон.
— К одному из тех, кто болтается вокруг тебя. Полиция нашла орудие убийства.
— Где?
— Кто-то сбросил его вниз к северу от дома.
— Замечательно, — проговорил Мейсон. — Что они определили по оружию?
— Они определили, что это револьвер «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра, с пятидюймовым стволом, что из него стреляли трижды, номер на пистолете не забит. По номеру полиция определила, что он был продан Энрайту А. Харлану, живущему на Ламисон-авеню, 609. Примерно в то же время, — продолжал он, — полиция нашла таксиста, подобравшего пассажирку на Юнион-Стейшн, похожую по описанию на девушку, которую они искали. Этот таксист сообщил, что отвез ее куда-то на Ламисон-авеню, но номер дома точно не помнил, сказав, что это где-то между Пятой и Седьмой улицами. Тогда, — продолжал Дрейк, — полиция попросила таксиста указать дом, и это оказался номер 609 по Ламисон-авеню, принадлежавший мистеру и миссис Энрайт А. Харлан. Полиция пригласила их в участок для небольшой беседы с окружным прокурором. Сейчас они там.
— Ладно, — сказал Мейсон. — Похоже, будет интересное дело.
— Ты все почему-то скрываешь, — застонал Дрейк. — Это будет действительно волнующее дело, когда они узнают, что ты сделал с тем водителем.
— Что я с ним сделал?
— Ты… Черт, я не знаю, что именно ты с ним сделал. Вероятно, ты пытался как-то запутать дело. Ты…
Телефон снова зазвонил. Делла Стрит ответила и кивнула Дрейку:
— Снова тебя, Пол.
Дрейк взял трубку:
— О'кей, это Пол… Кто это, Джим?.. Да, понимаю. Они, да?.. Ну, скажи мне.
Почти минуту Дрейк слушал молча, потом задумчиво сказал:
— Ну, думаю, тут все ясно. Держите меня в курсе дела. Спасибо, что рассказали.
Дрейк повесил трубку.
— Ты так сообразителен, Перри, мог бы посоветовать своей клиентке быть чуть поосторожней.
— Каким образом?
— Полиция открыла ее сумочку и нашла квитанцию об оплате такси за поездку к Юнион-Стейшн на сумму два доллара девяносто пять центов. Водитель такси точно помнит эту сумму, так как она дала ему три с половиной доллара, оставив пятьдесят пять центов на чай. На квитанции был номер такси — семь-шестьдесят один. Мне кажется, ты мог бы это предусмотреть и посоветовать своей клиентке выбросить квитанцию где-нибудь в урну. Теперь мы на крючке.
— Кто на крючке?
— Ты и я.
— Ты не имеешь к этому отношения.
— Хотелось бы, чтоб было так, но я следил за такси.
— Теперь слушай меня, — сказал Мейсон. — Ты делаешь для меня большую работу, Пол. Но это нужно держать в секрете.
— А если полиция меня спросит? Я не смогу им врать.
— Пол, тебя беспокоит желудок. Ты живешь на сырых гамбургерах и непрожаренном луке. Ты ешь нерегулярно, потребляешь слишком много жареного. Тебе нужен хороший отдых. Можешь начинать его прямо сейчас.
Дрейк удивленно посмотрел на него.
— У меня есть работа в Ла-Джолле, и я хочу, чтобы ты ею занялся, — сказал Мейсон.
— Какая?
— Детали сообщу по телефону, когда ты будешь там.
— Я сейчас должен ехать?
— Немедленно, — ответил Мейсон. — Возьми хороший номер в мотеле, наслаждайся океанским бризом и отдыхай.
— Думаю, мне это понравится.
— Кто будет в твоем офисе, когда ты уедешь?
— Гарри Блэнтон. Я должен сходить в банк за деньгами.
— Дай Полу деньги из сейфа, Делла, — сказал Мейсон. Она кивнула.
— Итак, — Мейсон посмотрел на часы, — тебя больше ничто не задерживает, Пол.
Перри Мейсон сидел в комнате для посетителей, а на другом конце стола, отгороженном решетчатым занавесом, счастливо улыбалась Сибил Харлан.
— Ну, — сказал Мейсон, — вы не похожи на девушку, попавшую в неприятную историю.
— Нет, я счастлива, как жаворонок.
— Примерно через пятнадцать минут, — сообщил Мейсон, — вас обвинят в убийстве, как только окружной прокурор сложит свои бумаги.
— Что потом?
— Потом, — сказал Мейсон, — вы будете привлечены к суду, вам объявят дату предварительного слушания.
— Что произойдет на предварительном слушании?
— Это слушание перед магистратом, который определит, есть ли действительная причина считать вас виновной. Если магистрат посчитает, что преступление совершено вами и есть причина считать вас виновной, он передаст дело Верховному суду. Затем окружной прокурор соберет информацию и вы предстанете перед присяжными.
— Дальше? — спросила она.
— Все зависит от того таксиста. Этим займется окружной прокурор.
— На предварительном слушании?
— Да.
— Вы можете выиграть это дело?
— Если будете молчать, то думаю, что смогу.
— Постараюсь. Здесь окружной прокурор сказал мне, что, если я объясню, что я делала там на дороге и как взяла такси, он не будет предъявлять мне никаких обвинений.
— Что вы ответили?
— Я ему мило улыбнулась и сказала, что мой адвокат не позволит мне отвечать на вопросы в его отсутствие.
— Когда вы меня вызвали, не мог ли ваш муж заподозрить, что именно я купил акции?
— Нет, мистер Мейсон. Думаю, я сделала это очень тонко. Он начал рассказывать, что вы наделали на встрече директоров, и тогда я ему сказала, что, если попаду в неприятность, обязательно обращусь к вам. А когда появилась полиция, я заявила, что мне не нравится их обращение и без адвоката я им даже не скажу, который час. И тогда Энни посоветовал: «Обратись к Перри Мейсону, дорогая». Я с ним согласилась. Это было его собственное предложение.
— Как насчет пятой годовщины вашей свадьбы? В глазах ее появилась мечтательность.
— Он вернулся ко мне, мистер Мейсон.
— Хотите мне рассказать об этом?
Она кивнула.
— Случилось именно так, как я надеялась, — сказала она. — Рокси удерживала Энни своими томными вздохами и косыми взглядами. Но как только оказалось, что Энни вовлек ее в бизнес, который может окончиться судебной тяжбой, она продемонстрировала свой истинный характер. Она потащила Энни к своему адвокату, — продолжала миссис Харлан, — и ее адвокат начал запугивать Энни, говоря, что он будет отвечать, так как клиентка действовала по его совету. А Рокси в это время сидела и кивала, показывая свой эгоизм и хитрый расчет. Энни почувствовал к ней такое отвращение, что теперь, надеюсь, никогда не захочет ее видеть.
— А что случилось потом?
— А потом он вернулся домой, полный решимости сознаться в своей неверности и попросить прощения.
— И что дальше?
— Я не дала ему такой возможности, — сказала миссис Харлан. — Я вам уже говорила, женщина не должна прощать мужчине его неверности. Это ставит их обоих в затруднительное положение. Она должна делать вид, что ничего не знает. Я ему сказала, что, конечно, ему пришлось прибегать к определенным приемам, делая бизнес с такой женщиной, как Рокси. Сказала, что я ожидала этого, а потом улыбнулась и спросила, помнит ли он нашу первую встречу. И тут я поняла, что снова стала для него прекрасной женщиной, а Рокси Клаффин головной болью.
— А как вы объяснили насчет меня?
