Ее глаза расширились.
— Здравствуйте, здравствуйте, — сказала она.
Доктор Алтон прошел в комнату. Он придержал дверь и пропустил Мейсона и Деллу Стрит.
— Как чувствует себя наша больная? — спросил он.
Сестра подняла взгляд на доктора. Затем почти шепотом сказала:
— Ее нет.
С тревогой в голосе доктор спросил:
— Вы имеете в виду, что она…
— Нет, нет, — поспешила объяснить сестра. — Она куда-то уехала.
Доктор Алтон нахмурился:
— Я же просил вас принять все меры предосторожности… относительно диеты.
— Конечно, — ответила сестра. — Что я и сделала. Она съела гренки, которые я сама приготовила, и два вареных яйца, которые я тоже очистила сама. Никакой приправы. Я настояла, чтобы она употребила яйца без соли. Я сказала ей, что вы пока запретили все приправы.
— Разве вы не сказали ей, чтобы она не выходила из дома?
— Но вы же не говорили мне об этом, — ответила Фритч.
— Она уехала на машине?
— Думаю, что ее повез шофер Джордж Иган.
— Когда она уехала?
— Я не знаю. Я даже не знала, что она ушла. Через мою комнату она не проходила. Из ее спальной комнаты есть дверь прямо в коридор. Посмотрите сами.
Сестра пересекла свою комнату и открыла дверь в соседнюю спальню.
Это была большая комната, оклеенная разными обоями, с отраженной подсветкой, громадной кроватью и телефоном рядом с ней, дюжиной очень удобных кресел. Двери из нее вели в ванную и в коридор.
— Она не сказала вам, куда поехала?
— Нет, об этом я ничего не знаю.
— В какое время вы подали ей гренки и яйца?
— Около семи часов. Я постаралась внушить ей, что вы просили ограничиться этим.
— Что она сказала, когда вы передали ей мои слова, что я подозреваю аллергию и необходимы образцы ее волос и ногтей.
— Ничего, она согласилась. Она сказала, что, конечно, хотела бы знать причину своего заболевания. Но ей кажется, что дело не в пище. Она тоже думает на аллергию.
— Мне крайне необходимо повидать ее, — сказал доктор Алтон. — Вы не знаете, когда она вернется?
Сестра покачала головой:
— Нет, доктор. Все, что знаю, я рассказала вам. После ужина я заглянула к ней, но госпожи Трент уже не было.
— Она не дома?
— Нет, я спрашивала. Сказали, что она уехала на машине.
Доктор Алтон подошел к спальной комнате и закрыл дверь. Затем он повернулся к Анне Фритч.
— Появились ли у вас какие-либо мысли, — обратился он к Анне Фритч, — почему я захотел взять образцы волос и ногтей госпожи Трент.
Фритч избегала взгляда доктора Алтона.
— Я думала…
— Вы что-нибудь подозревали?
— Ваша просьба и инструкции относительно соблюдения диеты… Я была готова сама кормить госпожу Трент и никого не подпускать к ней.
— Значит, у вас появились подозрения?
— Честно говоря, да.
Дверь из коридора открылась, и в комнату вошел Боринг Бриггс в сопровождении какого-то мужчины.
— Я требую, чтобы мне рассказали, что здесь происходит, — заявил он.
Доктор Алтон посмотрел на вошедших мужчин и сказал с холодным презрением:
— Я даю инструкции медицинской сестре.
— И для этого вам нужен адвокат? — спросил Бриггс.
Доктор Алтон сказал Мейсону:
— Господин Мейсон, еще один зять моей пациентки, Гордон Келвин.
Келвин, высокий, вылощенный мужчина примерно 60 лет, создававший впечатление неудавшегося актера, сделал шаг вперед, слегка поклонился и с большим достоинством протянул руку.
— Рад встретиться с вами, господин Мейсон, — сказал он, а затем добавил: — Могу я узнать, что вы здесь делаете?
— Пришел повидать госпожу Трент.
— Довольно необычное время для подобного визита, — сказал Келвин.
Улыбка Мейсона была обезоруживающей.
— Мне пришлось организовать свою жизнь таким образом, что я никогда не воздерживаюсь от того, что необходимо сделать, каким бы странным, необычным или непривычным это ни казалось.
Мейсон поклонился в сторону двух раздраженных мужчин. Они обменялись между собой взглядами.
— Это не место для легкомысленных заявлений, — угрюмо сказал Келвин.
— Я совсем не шучу. Я просто точно выражаю свою мысль.
Бриггс посмотрел на доктора Алтона:
— Можете нам наконец сказать, какие причины привели вас сюда?
Немного поколебавшись, доктор Алтон сказал:
— Я поясню вам причины. Я поставил неправильный диагноз заболевания госпожи Трент.
— Вы! — удивленно воскликнул Бриггс.
— Да, я.
— Неправильный диагноз? — спросил Келвин.
— Вот именно.
— И вы признаете это?
— Да, признаю.
Вновь мужчины обменялись взглядами.
— Не назовете ли действительный характер заболевания? — спросил Бриггс.
— Мы хотели бы знать, насколько это серьезно? — добавил Келвин.
— Я думаю, вы имеете на это право, — сухо сказал доктор Алтон.
Вмешался Боринг Бриггс:
— Наши жены сейчас отсутствуют, но они могут вернуться в любой момент. Возможно, было бы лучше, если бы вы рассказали обо всем в их присутствии.
— Мы требуем разъяснений, — добавил Келвин.
— Хорошо, — сказал сердито доктор Алтон. — Я скажу вам. Я допустил ошибку в диагнозе. Я считал, что госпожа Трент страдает гастроэнтеритными расстройствами на почве неправильного питания.
— А сейчас вы говорите, что ваш диагноз был неправильным, — заметил Бриггс.
— Да, — ответил доктор Алтон. — Он был неверным.
— Каков же правильный диагноз? — спросил Келвин.
— Кто-то намеренно давал госпоже Трент мышьяк, пытаясь отравить ее.
Наступила гробовая тишина. В комнату шумно вошли две женщины, очень похожие друг на друга. Было видно, что они тратят много времени в салонах красоты и, вероятно, только что вернулись оттуда. Они были затянуты в тесные одежды, которые мешали их свободному движению, гордо держали головы, на которых красовались великолепные прически.
Доктор Алтон сказал:
— Госпожа Бриггс и госпожа Келвин. Господин Мейсон и мисс Стрит, его секретарь.
Госпожа Келвин, выглядевшая немного старше своей сестры, женщина с острым, испытующим взглядом, сразу же взяла инициативу в свои руки.
— Что здесь происходит? — спросила она.
Боринг Бриггс ответил:
— Доктор Алтон только что сказал нам, что он сделал ошибку в диагнозе заболевания Лоретты. Это было совсем не пищевое отравление, а отравление мышьяком.
— Мышьяком! — воскликнула госпожа Келвин.
— Вздор и глупость! — сердито сказала госпожа Бриггс.
— Но доктор, кажется, уверен, — начал Гордон Келвин. — Очевидно…
— Вздор и глупость! Если человек сделал одну ошибку, он может сделать и две. Лично я думаю, что Лоретте нужен другой доктор.
Доктор Алтон сухо заметил:
— Можете поговорить об этом с Лореттой.
Боринг Бриггс спросил:
— Неужели это все появится в газетах?
— Если только вы сообщите им об этом, — заметил доктор Алтон.
— Вы связывались с полицией?
— Еще нет, — ответил Мейсон.
Наступила тишина.
Мейсон спокойно сказал:
— Это вам решать. Как я понимаю, вы не хотели бы предавать это гласности. Я также понимаю, что вы восприняли эту информацию со смешанными чувствами. Но вы стоите перед фактами, а с ними не спорят.
— Откуда вы знаете, что это факты? — спросил Бриггс.
Мейсон встретил его взгляд и холодно сказал:
— Это результаты лабораторных исследований. Они положительные.
— Вы не можете получить доказательств того, что уже давно прошло, — сказал Бриггс.
— Не всем известно, что мышьяк оставляет следы в волосах и ногтях, — объяснил Мейсон. — При попадании в организм он оседает в волосах и ногтях и держится там довольно долго. Сегодня вечером доктор Алтон взял образцы волос и ногтей госпожи Трент. Я лично позаботился о том, чтобы исследования были проведены в лаборатории высококвалифицированными специалистами. Получен ответ — мышьяковое отравление. В волосах они обнаружили следы двухразового отравления с интервалом в несколько недель. И наконец, доктор Алтон — лечащий врач Лоретты Трент. Он посчитал необходимым рассказать вам об этом.
— Я сделал это потому, — сказал доктор Алтон, — что пытаюсь спасти жизнь моего пациента. Я лечил ее достаточно долго, чтобы не знать ее характер. Если бы я рассказал ей, что она стала жертвой мышьякового отравления, знаете что бы здесь произошло.
— Да, представляю, — сказала госпожа Бриггс. — Лоретта все бы разнесла.
— Одна доза мышьякового отравления еще могла быть случайной, две же дозы говорят о намеренной попытке покушения на жизнь человека. А было, очевидно, три попытки.
Это заявление было встречено в полной тишине.
Спустя какое-то время госпожа Келвин сказала:
