Мы сделали так, как предложил Холмс, и спустя несколько мгновений услышали топот копыт. Мы подползли к дороге, чтобы рассмотреть ехавших.
Всадников было восемь, и я испытал странный восторг, увидав их вблизи, наряженных в синюю униформу. Но моим вниманием безраздельно завладел их предводитель, скакавший немного впереди всех остальных. Он держал спину неестественно прямо, его шляпа военного образца была лихо сдвинута набок, а под ней красовалось жесткое лицо с тонкими губами, сжатыми в холодную ухмылку, и колючими, злыми глазами.
– А вот это и есть граф Руперт Хентзосский, – прошептал Шерлок Холмс.
Глава одиннадцатая
Руперт Хентзосский
Все в Стрельсо выдавало его средневековое прошлое. Сложно было сказать, что именно накладывало отпечаток времени: то ли древняя архитектура, то ли узкие мощеные улочки. Даже суетливый XIX век оказался почти бессилен что-либо изменить здесь. Мы въехали в ворота столицы около восьми часов утра и сразу же испытали потрясение от удивительной причудливости окружения: деревянные домики, которые, казалось, нависали над улицей, чтобы приветствовать друг друга, или опирались на соседа, либо солидные каменные дома, украшенные резьбой, и совершенно не тронутые дымной копотью и смогом, злейшими врагами строений в Лондоне.
Несмотря на ранний час, город уже бодрствовал и активно приветствовал новый день. Мы с другом легко смешались с потоком горожан, направлявшихся по своим делам. Лошадей мы оставили в платной конюшне; они заслужили передышку и торбу с сеном. Конюх показал нам, как добраться до Фридрихштрассе, места расположения британского посольства. Однако, невзирая на все преграды, нам хватило пятнадцати минут, чтобы добраться до крыльца симпатичного небольшого здания.
Холмс передал свою визитку лакею, открывшему нам дверь. Нас проводили в холл и попросили подождать, пока хозяину передадут известие о нашем присутствии. Лакея не было всего лишь несколько минут, и он тут же вернулся, чтобы сопроводить нас в кабинет посла. Это была элегантно обставленная комната с красными бархатными гардинами, китайскими коврами на полах, золочеными стульями и огромной хрустальной люстрой, сверкающей в утреннем свете. Там, за большим столом, стоя, нас ожидал невысокий лысеющий человек с роскошными бакенбардами.
– Джентльмены! Джентльмены! – воскликнул он и поспешил нам навстречу с дружескими рукопожатиями. – Прошу вас, присаживайтесь. – Он указал на кресла возле камина.
Холмс взял из кармана пальто письмо Майкрофта и передал его сэру Роджеру, который сидел напротив него и смотрел на полученный документ с явным безразличием.
– Должен признаться, джентльмены, я в смятении, – он нервно закашлялся. – Вы должны понимать, что обычно мои обязанности здесь, в Стрельсо, имеют исключительно дипломатический характер и в определенной мере они весьма однообразны. А тут заговоры, шпионы, пропавшие агенты и прочее… это совершенно выходит за пределы моей компетенции.
Холмс сочувственно улыбнулся, но глаза его остались совершенно холодными.
– Так-так, – тем временем продолжил наш хозяин, – вы оба не кажетесь утомленными долгим путешествием. Не расскажете ли, что задержало вас в пути?
– Истории у нас Уотсон мастер рассказывать, – довольно резко ответил Холмс.
– Ах да, – ничуть не смутился сэр Роджер и сосредоточил все внимание на мне, в ожидании приподняв брови.
Я быстро поведал ему о наших приключениях, начиная с беготни на кельнском вокзале и заканчивая нашим отбытием незамеченными из «Кабаньей головы». И пока я говорил, Холмс нетерпеливо мерил комнату шагами, и на лице его застыло раздраженное выражение.
– Боже мой, – сказал посол, когда я закончил свое повествование. – Какая невероятная история! А вы уверены в том, что за этими безобразиями стоит граф Руперт?
– Абсолютно, – холодно отрезал Холмс.
– Неужели?! Я, конечно, знал, что этот человек доставляет королю немало хлопот, но даже представить себе не мог, что все так серьезно. Однако после получения крайне загадочной телеграммы от мистера Майкрофта Холмса этим утром я лично отправился на станцию, чтобы встретить Голден лайон. А когда вас там не оказалось, я заподозрил худшее. – Он провел рукой по лбу. – Я понимаю, что сейчас еще слишком рано, но в связи со всеми этими расстройствами я бы не отказался от глотка бренди. Надеюсь, вы присоединитесь ко мне, и мы обсудим, чем именно я могу вам помочь. А пока прошу меня простить, – с этими словами он поднялся и поспешил прочь из комнаты.
Лицо Холмса было холодным и каменно неподвижным.
– В чем дело, Холмс? Вы вели себя исключительно странно с первой минуты, как мы оказались в этом доме. Да и с сэром Роджером вы были довольно грубы.
– Здесь что-то не так, Уотсон. Не могу понять, что именно, но здесь определенно что-то не так.
– Только не говорите мне, что вы стали доверять своей интуиции больше, чем здравому смыслу.
– Ни в коем случае! О том, что здесь не все в порядке, говорит мне мой разум, а не чувства. Однако мысли слишком неопределенные, и пока причина для их возникновения мне не ясна. – Он зажмурился и стал тереть брови.
Открылась дверь, и в нее вошел сэр Роджер Джонсон, неся в руках серебряный поднос с тремя бокалами для бренди и бутылкой. Подойдя, он все поставил на столик.
– Это руританский бренди из винограда, выращенного на виноградниках Зенды, и изготовленный там же. Он обладает прекрасным, уникальным вкусом и чудесно освежает.
Сэр Роджер налил нам щедрые порции напитка.
– Итак, джентльмены, будем надеяться, что ваша миссия больше не встретит на своем пути никаких препятствий.
Я сделал большой глоток и почувствовал, как жгучая жидкость спускается по горлу. Холмс, сделавший то же самое, внезапно резко вскрикнул и бросил свой бокал на пол.
– Стойте, Уотсон, – прокричал он, выбивая бокал у меня из рук.
– В чем дело?
– Я так и знал, что здесь что-то нечисто! – сказал он. – Все дело в новых ботинках!..
Но его слова уже звучали глухо, словно издалека, а яркие цвета и блеск комнаты, в которой мы находились, стали неотвратимо меркнуть. Красный оттенок штор смешался с кремовыми тонами стен, и пол, которому пристало бы находиться под ногами, с подозрительной скоростью приближался к моему лицу. И в последнюю секунду перед тем, как на меня навалилась тьма, я понял, что меня отравили.
Я вздрогнул и очнулся. Внезапное ощущение ледяной воды на моем лице заставило меня сделать судорожный вдох. Я с огромной скоростью вылетел из темного тоннеля снова в сознание. Постепенно ко мне вернулось и зрение, и я смог осмотреться: я больше не находился в роскошном кабинете посла Британии. Новое окружение было значительно темнее и скромнее. Стены, обитые темными дубовыми панелями, были украшены всевозможными звериными головами и старинным оружием. Сквозь два небольших окна слева от меня просачивался розоватый вечерний свет. Кроме него комнату освещали пара масляных ламп да пылающий огонь в камине из грубого камня.
Я потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок и стряхнуть с лица холодные капли. Оказалось, что я был привязан к резному деревянному креслу, как и мой друг, Шерлок Холмс, которого тоже только что подвергли холодному обливанию. Источником и причиной сего удовольствия оказался сэр Роджер Джонсон, который и стоял подле нас, все еще сжимая в руках ведро, с которого капала вода. Его черты я без труда распознал в мерцающем свете огня из камина.
Однако меня больше интересовали двое других присутствующих в этой комнате. Они молча стояли рядом, наблюдая за мной и моим другом с некоторым язвительным весельем. В одной фигуре с неестественно напряженной спиной я узнал барона Гольштейна, потому что чуть светящийся огонек его манильской сигары помог мне рассмотреть его лицо. Тут третья фигура немного выдвинулась из тени, и, хоть я и видел его один раз и мельком, я не смог не узнать это жесткое лицо, которое могло принадлежать только одному человеку, графу Руперту Хентзосскому.
– Я так рад, что вы пришли в себя, джентльмены, – мягко произнес он. – Добро пожаловать в королевский охотничий домик. К сожалению, сам его королевское величество король Рудольф не может поприветствовать вас здесь лично. Боюсь, он не в самой лучшей физической форме, – тут он коротко и злобно рассмеялся. – Однако его отсутствие мало что может изменить, поскольку очень скоро моим станет не только этот домик, как вы понимаете, но и все имущество, владения, титулы и парадные платья короля, включая трон, разумеется. – Он буквально светился злорадным торжеством, в его глазах горел фанатический огонек, который я уже видел ранее в лицах других наших противников. – Полагаю, вам будет приятно знать, что моему восхождению на трон способствует ваш согражданин, подданный Великобритании, мистер Рассендил.
Холмс сохранял молчание, и его замершее лицо не выдавало никаких эмоций. Отсутствие должной реакции разозлило графа Руперта, и улыбка постепенно сошла с его губ.
