Ознакомительная версия.
Пуаро свел брови:
– В самом деле?
– О, только не поймите меня превратно! Я хочу сказать, что, наверное, это чувство у него таилось где-то в подсознании. Я не уверен даже, что он сам понимал его когда-либо. У нас с Филиппом мало общего, но существуют связи между людьми одной крови. Один брат знает много о том, что творится в душе другого.
– А потом, после трагедии?
Мередит Блейк кивнул. Боль исказила его лицо.
– Бедный Фил! Тяжелый удар, он его буквально уничтожил. Он всегда был привязан к Эмиасу. В его чувства входил, я считаю, и элемент восхищения. Так сказать, своего рода культ героя. Эмиас Крейл и я в одном возрасте, Филипп на два года моложе. И он всегда с восторгом смотрел на Эмиаса. Для него это был тяжелый удар… И он проявил в отношении Кэролайн жестокость.
– У него, наверное, не было никаких сомнений?
– Ни у кого из нас не было сомнений.
Наступило молчание. Затем Блейк обиженным, плаксивым тоном, присущим слабодушным людям, продолжал:
– Все прошло, забылось. И вот теперь приходите вы, чтобы воскресить все снова.
– Не я, а Кэролайн Крейл.
Мередит внимательно посмотрел на него.
– Кэролайн? Что вы хотите этим сказать?
Пуаро ответил, остановив взгляд на Блейке:
– Кэролайн Крейл-младшая.
Лицо Мередита Блейка прояснилось.
– А-а. Так-так, ребенок. Маленькая Кэролайн, Карла. Я вас сначала неправильно понял.
– Вы полагали, что я веду речь о настоящей Кэролайн Крейл? Будто она не может, так сказать, мирно лежать в могиле?
Мередит Блейк вздрогнул.
– О нет! Прошу вас!
– Вам известно – Кэролайн написала своей дочери, это были ее последние слова перед смертью, – что она невиновна?
Мередит Блейк вперил в него взгляд. Затем спросил недоверчиво:
– Написала сама Кэролайн?
– Да.
После паузы Пуаро спросил:
– Это вас удивляет?
– Вы тоже удивились бы, если бы видели ее во время процесса. Бедное, затравленное, беззащитное создание. Она даже не боролась.
– Безволие?
– Нет, нет, Кэролайн не страдала этим. Сознание того, что она убила любимого человека, заставило ее быть такой. Во всяком случае, мне так показалось.
– Но сейчас вы уже в этом не убеждены?
– Написать подобные вещи?! Будучи на смертном одре?!
Пуаро подсказал:
– Благочестивая ложь, наверное?
– Возможно. – Мередит сомневался. – Но это не очень… Нет, это не похоже на Кэролайн!
Эркюль Пуаро утвердительно кивнул головой. Карла Лемаршан сказала то же самое. Но у нее это могло быть всего лишь воспоминанием детства. Зато Мередит хорошо знал Кэролайн Крейл. Теперь у Пуаро было первое подтверждение того, что он мог положиться на убежденность Карлы.
Мередит Блейк поднял глаза и сказал, растягивая слова:
– Если она была невиновна… Кэролайн… Боже мой! Тогда это все из области безумия! Не вижу… никакого возможного решения… – И, уставившись на Пуаро: – А вы, что вы думаете?
Наступило молчание.
– До этого времени, – сказал наконец Пуаро, – я ничего не решал. Я только собирал впечатления. Какой женщиной была Кэролайн Крейл? Каким человеком был Эмиас Крейл? Какими были все те, кто в то время находился там? Что, собственно, произошло в те дни? Вот что необходимо знать. Я должен внимательно изучить все факты. Ваш брат мне поможет. Он пришлет мне описание событий, какими он их помнит.
Мередит Блейк сказал резко:
– Это вам особой пользы не принесет. Филипп очень занятой человек. События улетучиваются из его головы, как только они произошли. Убежден, он все изложит неверно.
– Будут и ошибки, понятно. Это я учту.
– Знаете что?
Мередит Блейк вдруг остановился, потом продолжал:
– Если хотите, я… я мог бы сделать то же. То есть получилась бы своего рода проверка путем сопоставления, не правда ли?
Эркюль Пуаро восторженно сказал:
– Это было бы замечательно! Прекрасная мысль.
– Хорошо! Я сделаю это. У меня где-то сохранились старые записные книжки. Но я хочу обратить ваше внимание, – он застенчиво улыбнулся, – я совсем не опытный литератор. Даже моя орфография оставляет желать лучшего. Так что не ищите чего-то особенного.
– О, стиль меня не интересует! Я прошу просто изложить все факты. И подробности, которые вы сможете вспомнить. Кто что говорил, кто как выглядел, что произошло и тому подобное. Не беспокойтесь о том, что вам что-то покажется незначительным. Малейшая деталь помогает воспроизвести обстановку.
– Да, я это понимаю. Конечно, трудно представить себе людей и места, которых никогда не видел.
Пуаро утвердительно кивнул:
– Есть еще одна вещь, о которой я хотел бы вас спросить, – Олдербери непосредственно соседствует с вашим поместьем? Могу ли я пройти туда, посмотреть своими глазами, где произошла трагедия?
– Я провожу вас. Хотя, конечно, многое там изменилось.
– Возможно, там надстроили новые этажи?
– Нет, слава богу, до этого не дошло. Теперь там что-то вроде пансионата. Поместье приобретено каким-то обществом. Целые орды молодежи приезжают туда летом, и поэтому комнаты перегородили, сделали номера для приезжающих. Конечно, изменилась площадка около дома.
– Мне нужны ваши пояснения, чтобы ясно представить себе место преступления.
– Я сделаю все возможное. Видели бы вы его тогда. Это было одно из лучших поместий!
Они вышли во двор и стали спускаться по травянистому склону.
– Кто продавал поместье?
– По поручению ребенка – исполнители завещания. Все, что имел Крейл, перешло в собственность девочки. Он не оставил завещания, поэтому все его владения были автоматически поделены между женой и ребенком. По желанию Кэролайн все и перешло дочери.
– И ничего ее сестре?
– Анджела имела кое-какие собственные деньги, оставленные ей отцом.
Пуаро кивнул:
– Понятно, – затем воскликнул: – Но куда вы меня ведете? Перед нами берег моря!
– Извините! Сейчас я объясню нашу географию, хотя через минуту вы сориентируетесь сами. Видите, здесь заливчик, который называется Кэмел-Крик. Он вдается в сушу. Кажется, что устье реки, но это море. Чтобы попасть в Олдербери сушей, нужно обойти залив. Кратчайший же путь от одного дома к другому – на лодке, через эту самую узкую часть залива. Олдербери как раз напротив нас, посмотрите, между деревьями виден дом.
Они дошли до небольшого пляжа. На противоположной стороне виднелся высокий мыс, поросший лесом, за которым едва проглядывал белый дом. На пляже были две лодки. Мередит Блейк при помощи Пуаро столкнул одну из них на воду и медленно начал грести к противоположному берегу.
– Мы в то время всегда так ездили. Конечно, если не было грозы или дождя. Тогда добирались на машине. Той дорогой, в объезд, до Олдербери мили три.
Добравшись до противоположного берега, Мередит вытянул лодку, с презрением посмотрел на туристские домики и бетонированные площадки.
– Это все новое. Когда-то здесь был причал для лодок, и больше ничего. Мы шли вдоль берега и купались вон около тех скал.
Он помог гостю сойти, привязал лодку, и они стали подниматься по крутому склону.
– Вряд ли мы кого-нибудь встретим, – сказал Мередит, оглянувшись. – В апреле здесь никого не бывает, разве что в пасхальные дни. А если даже кого и встретим, это не имеет значения. Я в хороших отношениях с соседями. Солнце сегодня чудесное, словно летом. В тот день тоже была хорошая погода. Казалось, стоит июль, а не сентябрь. Яркое солнце, только ветерок холодный.
Тропинка выбегала из лесочка и шла вдоль скалистого холма. Мередит показал рукой вверх:
– Вот то, что они называли «садом-батареей». Мы сейчас обходим это место.
Они снова углубились в лес, потом круто, почти под прямым углом, повернули по тропинке и оказались у подножия высокой стены. Далее тропинка шла зигзагом. Мередит отворил калитку, и они шагнули во двор. Свет сразу ослепил Пуаро – он будто вынырнул из тьмы. Это было вспаханное плато, по бокам огороженное зубчатой стеной. Тут же стояла пушечка. Площадка казалась подвешенной над морем. Сверху и сзади – деревья, а внизу – необыкновенной голубизны вода.
– Прекрасный уголок, – сказал Мередит. Он презрительно кивнул на что-то вроде павильона у стены в глубине сада. – Этого раньше здесь не было, ясное дело. Был только старый сарай, в котором Эмиас держал свои краски, пиво и садовые скамейки. Тогда это место еще не было забетонировано, тут стояли скамьи и стол. По сути, не так уж много перемен.
В его голосе чувствовалась легкая дрожь.
Пуаро спросил:
– И… Здесь это случилось?
Мередит кивнул.
– Скамья стояла вот там, у самого сарая, на ней и сидел Эмиас. Он имел привычку иногда валяться на ней. Рисует, рисует, а потом откинется на скамью и смотрит, уставившись вдаль… А то вдруг соскочит и давай набрасывать краски на полотно, словно одержимый. – Он умолк. – Поэтому, понятно, мне показалось нормальным, когда я его увидел в такой позе. Он будто спал. Лишь глаза у него были раскрыты. И он… он был уже мертв. Цикута парализует, вы знаете. Никакой боли…
Ознакомительная версия.
