— Мне все интересно. И не беспокойтесь, это останется между нами.
— Ну, если вы настаиваете… Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, это дело рук Патрисии Лейн.
— Неужели? Вот так новость! Никогда бы не подумал! Она мне показалась такой уравновешенной, милой девушкой…
— Я ничего не утверждаю. Но мне кажется, она на это способна.
— Почему?
— Патрисия недолюбливает Черную Бесс. Та частенько ставит на место ее обожаемого Найджела, когда тот зарывается. Он, знаете ли, часто с умным видом болтает глупости.
— Но почему она, а не сам Найджел?
— Найджел не стал бы этого делать, тем более своими чернилами. Он не так глуп. А вот Патрисия могла, совершенно не подумав, что этим она скомпрометирует своего драгоценного Найджела.
— Но с другой стороны, кто-то мог попытаться скомпрометировать Найджела Чэпмена из чувства мести.
— Возможно, и так.
— У него есть недоброжелатели?
— О да. Во-первых, Джин Томлинсон. И Лен Бейт-сон, с ним он тоже частенько цапается.
— Каким образом, по вашему мнению, Силии Остин могли подсыпать морфий?
— Я долго ломала голову. Конечно, сначала я подумала, что его подсыпали в кофе, это как бы самоочевидно. Мы все толклись в гостиной, Силия поставила чашку на маленький столик, рядом с собой; она всегда ждала, пока кофе остынет, пила почти холодный. Наверное, человек с железными нервами мог улучить момент и бросить таблетку, хотя это было страшно рискованно. Его могли застукать.
— Морфий был не в таблетках, — сказал инспектор Шарп.
— Да? А в чем? В порошке?
— В порошке.
Вэлери нахмурилась.
— Тогда это вообще маловероятно.
— А куда, кроме кофе, могли подсыпать яд?
— Иногда она перед сном пила горячее молоко. Но в тот вечер.., по-моему, нет.
— Вы не расскажете подробнее, что произошло тогда в гостиной?
— Ну, мы сидели, разговаривали. Кто-то включил радио. Мальчики почти все ушли. Силия пошла спать очень рано, и Джин Томлинсон тоже. А мы с Салли засиделись допоздна. Я писала письма, Салли что-то зубрила. По-моему, я отправилась спать позже всех.
— Вечер был самый обычный, да?
— Ничего особенного, инспектор.
— Благодарю вас, мисс Хобхауз. Вы не пригласите сюда мисс Лейн?
Патрисия Лейн волновалась, но не слишком. Ничего принципиально нового она не сообщила. На вопрос Шарпа о конспектах Элизабет Джонстон Патрисия ответила, что это, конечно, сделала Силия.
— Однако она горячо это отрицала, мисс Лейн.
— Ну, конечно, отрицала, — сказала Патрисия. — Наверняка ей было стыдно. Но разве это не вписывается в общую картину — учитывая все остальное?
— Знаете, я лично пока не вижу никакой общей картины, мисс Лейн.
— Я надеюсь, — покраснев, произнесла Патрисия, — что вы не подозреваете Найджела. Конечно, чернила были его, но это полнейший абсурд! Если на то пошло, он бы воспользовался тогда обычными синими чернилами, верно? И вообще он не виноват.
— Но у него же случались конфликты с мисс Джонстон?
— О, Элизабет бывала порою просто несносной, но он не обижался. — Патрисия Лейн даже подалась вперед и горячо произнесла:
— Я хочу вам кое-что объяснить про Найджела Чэпмена. Понимаете, он сам — свой злейший враг. Он производит впечатление тяжелого человека и многих настраивает против себя. Он груб, язвителен, любит насмешничать, а людей это задевает, и они начинают к нему плохо относиться. Но на самом деле он другой. Он застенчивый, несчастный. Он очень хочет, чтобы его любили, но из чувства противоречия все делает себе во вред.
— Угу, — сказал инспектор Шарп, — ну просто бедняга.
— Но такие люди ничего не могут с собой поделать. Это все из-за неблагополучного детства. Дома ему жилось несладко. Отец у него — человек грубый, суровый, он никогда не понимал Найджела. И ужасно обращался с его матерью. После ее смерти они вконец рассорились; Найджел ушел из дому, и отец заявил, что не даст ему больше ни пенса, пускай сам перебивается как может. Найджел сказал, что ему от него ничего не нужно, и он не примет его помощи, даже если отец сам будет ему ее предлагать. Мать завещала ему небольшую сумму денег, и после ее смерти он не писал отцу и не пытался с ним увидеться. Конечно, очень грустно, что у них все так сложилось, но вообще-то его отец — неприятный человек. Не сомневаюсь, что все озлобление и неуживчивость Найджела из-за его отношений с отцом. После смерти матери о нем никто не заботился. К тому же у него не очень крепкое здоровье, хотя его интеллекту можно только позавидовать. Он.., он обделен судьбой, и поэтому ожесточился, а в душе он совсем другой.
Патрисия Лейн закончила свой долгий, страстный монолог. Щеки ее пылали, дыхание прерывалось. Инспектор Шарп задумчиво смотрел на нее. Ему не раз приходилось сталкиваться с такими девушками. «Она по уши в него влюблена, — подумал он. — А он на нее плюет, но, видно, не против, когда с ним нянчатся. Папаша у парня, конечно, не сахар, но и мать тоже хороша, испортила сына безмерной любовью, тем самым еще больше усугубила конфликт с отцом. Все это — старая песня… А вдруг Найджелу Чэпмену нравилась Силия Остин? Вряд ли, конечно… Но вдруг? Патрисия Лейн, вероятно, очень бы страдала, — рассуждал инспектор. — Но неужели настолько, чтобы так жестоко ей отомстить? Убить. Наверняка нет.., тем более что после помолвки Силии с Колином Макнаббом этот мотив явно отпадал». Он отпустил Патрисию Лейн и вызвал Джин Томлинсон.
Мисс Томлинсон оказалась сурового вида молодой женщиной двадцати семи лет, блондинкой, с правильными чертами лица и поджатыми тонкими губами. Она села и сухо произнесла:
— Я вас слушаю, инспектор. Что вам угодно?
— Что вы можете сообщить о трагедии, разыгравшейся в общежитии?
— Это ужасно. Просто ужасно, — сказала Джин. — Предположение о самоубийстве Силии само по себе страшно, а теперь, когда подозревают убийство… — Она умолкла и скорбно покачала головой.
— Мы абсолютно уверены, что ее отравили, — сказал Шарп. — Как вы думаете, где мог убийца взять яд?
— Наверное, в больнице Святой Екатерины, где она работала. Но тогда это больше похоже на самоубийство.
— Убийца на это и рассчитывал, — сказал инспектор.
— Но кто, кроме Силии, мог взять яд?
— Очень многие, — сказал инспектор. — Надо было лишь задаться такой целью. Даже вы, мисс Томлинсон, могли бы заполучить его, если бы захотели.
— Как вы смеете, инспектор! — Джин задохнулась от возмущения.
— Но ведь вы частенько захаживали в аптеку, мисс Томлинсон?
— Я ходила повидаться с Милдред Кейри. А вы что думаете, я ходила туда воровать яды?
— Но если бы захотели, вы могли бы?
— Я не могла бы сделать ничего подобного!
— Не надо, не горячитесь, мисс Томлинсон. Допустим, что ваша подруга расфасовывает лекарства для больных, а другая девушка стоит у окошечка и занимается клиентами. Ведь в аптеке нередко бывает только два фармацевта. И значит, вы можете незаметно проскользнуть за шкаф, который перегораживает комнату, тихонько взять флакончик и положить его в карман. Аптекарям даже в голову не придет вас заподозрить.
— Мне очень обидно все это выслушивать, инспектор Шарп. Это.., это непристойное обвинение!
— Но я вас не обвиняю, мисс Томлинсон. Ни в коем случае. Вы меня не правильно поняли. Просто вы сказали, что это сделать невозможно, а я вам говорю — возможно. Но я вовсе не утверждаю, что в действительности так оно и было. Сами посудите, — добавил он, — какие у меня на то основания?
— Вот именно. Вы, наверное, не знаете, но мы с Силией были подругами.
— Масса отравителей дружила со своими жертвами. Помните пресловутый вопрос: «Когда твой друг тебе недруг?»
— Но между нами не было размолвок. Я очень любила Силию.
— Вы подозревали ее в происходивших кражах?
— О нет, что вы! Я была потрясена. Я всегда считала ее высоконравственной девушкой. Я и представить себе не могла, что она на такое способна…
— Но клептомания, — сказал Шарп, пристально глядя на Джин, — это болезнь.
Джин еще больше поджала губы. Потом процедила:
— Не могу сказать, что разделяю ваше мнение, инспектор. Я придерживаюсь старомодных взглядов и считаю, что воровство — это воровство.
— По-вашему, Силия крала просто потому, что ей хотелось заполучить чужие вещи?
— Разумеется.
— Значит, она была человеком без стыда и совести?
— Боюсь, что так.
— М-да! — сказал инспектор Шарп, качая головой. — Нехорошо.
— Увы, разочаровываться в людях всегда печально.
— Насколько я понимаю, тогда зашла речь о полиции?
— Да. И, по-моему, надо было ее вызвать.
— Даже когда Силия призналась?
— Я думаю, да. Я не считаю, что такие поступки должны сходить людям с рук.
— То есть нечего покрывать воров, списывая все на какую-то клептоманию, да?
— Ну.., примерно так.
— А вместо этого все кончилось хорошо, и мисс Остин уже слышала свадебные колокола.
