молодой констебль Сурат и широкая улыбка озаряет его простоватое лицо.
Чопра сам себя поправил.
Сурат уже не констебль. Недавно его повысили до младшего инспектора – отчасти благодаря расследованию Чопры о торговле людьми, в ходе которого беднягу Сурата ранил один из бандитов.
Чопре все еще было странно видеть Сурата не в форменных шортах, а в новой отглаженной форме цвета хаки с длинными штанами и в фуражке с козырьком. Штаны были немного тесноваты в талии: новоиспеченный младший инспектор был полноват, впечатлителен и искренне боготворил Чопру, когда тот был начальником участка.
– Сурат, как дела?
– Отлично, сэр!
Чопра уже не пытался убедить своего бывшего констебля, что он больше не обязан обращаться к нему «сэр».
– Сурат, что тут происходит? Что случилось с участком?
– Операция «Большая чистка», сэр.
– Операция «Большая чистка»? Что это значит?
– Это был приказ нового руководства, сэр.
Ага. Чопра все понял.
В прошлом году он ушел в отставку, и его место занял коллега по службе. К несчастью, новый сотрудник оказался вовсе не таким, как Чопра, и его задержали в рамках расследования дела о торговле людьми. Инспектор Сурьяванш, в отличие от заместителя комиссара полиции Суреша Рао, заклятого врага Чопры, не имел влиятельных знакомых, которые избавили бы его от инквизиторов Центрального бюро расследования, и в участок он уже не вернулся.
Спустя семь месяцев руководство, похоже, наконец нашло ему постоянную замену.
– Новый руководитель здесь? Воспользуюсь случаем с ним познакомиться.
Сурат сконфуженно улыбнулся.
– Не совсем так, сэр.
– Что это значит? Он либо на месте, либо нет?
На лице молодого полицейского выступил румянец.
– Полагаю, младший инспектор пытается сказать вам, что новый руководитель – это не «он».
К нему подошла высокая плечистая женщина в парадном форменном платье инспектора полиции. У нее было смуглое круглое лицо и выразительные карие глаза. Густые черные волосы были убраны назад под фуражку. На правой скуле виднелась родинка – прямо под глубоким шрамом, который, предположил Чопра, остался от удара ножом.
Он покраснел.
За долгую службу в полиции он не мог припомнить, чтобы ему доводилось пересекаться с женщиной в чине полицейского инспектора. Хотя полиция Бриханмумбаи и менялась, женщины на сколь-либо значимых постах все еще были редкостью. Чопра давно считал, что полиция от этого только теряет.
– Вы Чопра, не так ли?
Чопра подумал, что, наверное, выглядит глупо, стоя столбом и глазея на нее, и покашлял, чтобы скрыть смущение.
– Да, – наконец произнес он. – А вы, похоже, провели тут генеральную уборку.
– Да, верно. Подумала, что нужно здесь все немного освежить. Оказывается, это немало укрепляет моральный дух, – в ее голосе звучали веселые нотки. Голос ее привык командовать. – Чем можем вам помочь, инспектор?
– Я больше не инспектор.
– Точно.
Чопра подумал, не пытается ли она этим что-то сказать. Он снова покраснел.
– Я… Я пришел просто повидать Сурата.
– Значит, это дружеский визит?
Чопре стало вдруг жарко, захотелось расстегнуть воротник.
– Да. Я, э-э-э, хотел посмотреть, как он справляется в новой должности.
– Он прекрасно работает. Однажды он станет хорошим инспектором.
Сурат надулся от гордости.
– Еще что-то?
– Ну, я… Хотел еще сказать пару слов Рангвалле, раз уж я здесь.
– Рангваллы тут нет.
– Ясно. Он на расследовании?
– Младшего инспектора Рангваллу уволили. Он больше не работает в полиции.
Чопра удивленно посмотрел на нее.
– Что? Когда это случилось? Почему?
– Боюсь, я не могу обсуждать эти вопросы. Это дело полиции.
Чопра рассердился. Он понял, что эта женщина тактично поставила его на место. Еще он понял, что его возможности свободно посещать участок отныне существенно ограничены, учитывая, что Рангвалла здесь больше не работает.
– Что ж, тогда я, пожалуй, пойду.
Женщина кивнула, не сводя с него глаз.
Чопра улыбнулся Сурату – тот выглядел так, будто его на месте пригвоздила молния. Он поворачивал лунообразное лицо то к Чопре, то к новому боссу.
– Ладно, Сурат, продолжай в том же духе. Знаю, мы все тобой еще будем гордиться.
Сурат щелкнул каблуками и отдал честь.
– Есть, сэр.
– Не нужно называть меня сэром, Сурат. Ведь, как отметила инспектор, я уже больше не полицейский.
Сурат все еще продолжал отдавать честь, и его воловьи черты отражали противоречивые эмоции.
Чопра повернулся к выходу.
– Чопра?
Он обернулся.
– Вы не спросили, как меня зовут.
Он пристально посмотрел на женщину.
– Как вас зовут, инспектор?
– Малини Шеривал. Инспектор Малини Шеривал.
Отъезжая от участка. Чопра, понял, что где-то уже слышал это имя. Малини Шеривал… Воспоминание мучительно барахталось почти на поверхности, но он никак не мог его поймать.
* * *
Рангвалла с семьей жил в трехкомнатной квартире на седьмом этаже девятиэтажки в пригороде Марол, которая оптимистично называлась «Маленьким раем». Несколько лет назад на этом месте были большие трущобы, но потом все снесли, а на освободившейся земле построили дома, в том числе и дом Рангваллы.
Чопра помнил, какая поднялась суматоха, когда сюда заехали бульдозеры.
Ему, как руководителю одного из местных полицейских участков, поручили послать своих людей, чтобы выселить обитателей трущоб и предотвратить насилие. Вспоминая тот день, он каждый раз испытывал мучительный приступ стыда. Он прекрасно знал, что жителям трущоб больше некуда идти, но нельзя было нарушать решение Верховного суда. В городе, трещащем по швам, земля ценилась превыше всего, и, как всегда, больше всего страдали люди в самом низу иерархии. Как представитель закона, он вынужден был выполнять решение, спущенное сверху.
Но когда на его глазах у несчастных жителей трущоб стали отнимать клочок земли, который они годами называли своим домом, он ощутил их ярость – ярость, направленную на безликих власть имущих, которые небрежным росчерком пера решали судьбу тех, кого они никогда не видели, да и не хотели бы увидеть.
Он также понимал, что эта ненависть частично направлена и на таких, как он, – исполнителей воли этих невидимых стервятников.
Чопра редко сомневался в своем призвании, но в тот день, стоя позади толпы детей из трущоб, которые сбились в кучу и в оцепенении глядели, как бульдозеры превращают их дома в руины, он ощутил, что его переполняет чувство собственной беспомощности.
Теперь, поднимаясь по лестнице здания, которое восстало из пепла трущоб, он осознал, что за все годы работы с Рангваллой ни разу не был дома у своего помощника. Он заметил, что дом выглядит обшарпанным, хотя ему от силы пару лет. Поневоле он сравнил его с вылизанной башней, в которой жил сам. Ему в очередной раз стало не по себе от суровой реальности экономики Мумбаи.
Дверь квартиры 303 открыла девушка в красном платке и традиционном камизе [9] с шальварами [10]0.
Она была совсем юная, лет пятнадцати, и жевала жвачку, смачно двигая челюстями. Она нагло уставилась на него:
– Да?
– Я пришел к Рангвалле.
– Абу [11] нет дома.
Абу? Чопра воззрился на девицу.
– Рангвалла – твой отец?
– Ага. Я не каждого встречного зову «абу». Вы, должно быть, детектив, – она не скрывала сарказма.
– Моя фамилия Чопра.
Девушка перестала жевать.
– Чопра? Инспектор Чопра? Бывший начальник абу?
– Да.
Ее лицо мигом переменилось.
– Это вы виноваты в том, что с
