Я включил радио, чтобы прослушать последние известия в шесть часов, когда Вульф спустился вниз. В руке у него было несколько Фаланопсис Афродиты, он взял с полки вазу, прошел на кухню за водой, вернулся, опустил цветы в вазу и поставил на свой письменный стол. Пожалуй, это единственная тяжелая работа, которую он делает сам. Последние известия окончились, комментатор перешел к биржевым новостям, я выключил радио и обратился к Вульфу:
– Ни слова ни о плагиате, ни о наших клиентах, ни о вас. Если полиция чего-нибудь разнюхала, – то держит это в тайне…
Раздался звонок в дверь. Я прошел в прихожую посмотреть, кто пришел. Одного взгляда было достаточно. Я обернулся к Вульфу:
– Кремер.
Он сделал гримасу.
– Один?
– Да.
– Впусти, – вздохнул Вульф.
Инспектор Кремер из отдела по расследованию убийств чаще других занимал красное кожаное кресло, стоявшее перед письменным столом Вульфа. Вот и теперь он развалился в нем. Поза, которую он принимал, зависела от обстоятельств. Мне приходилось видеть, как он сидел, удобно откинувшись в кресле, спокойный и невозмутимый, со стаканом пива в руке. Я видел, как он сидел, опустив толстый зад на самый краешек кресла, стиснув зубы; с более багровым, чем обычно, лицом и глазами навыкате.
На этот раз было ни то ни се, во всяком случае, в начале его визита. Он отверг пиво, предложенное Вульфом, но в кресле устроился поудобнее. Он сказал, что заехал к нам по пути, а это означало, что он хочет чего-то добиться от нас, чего – он хорошо знал это – не мог бы добиться по телефону. Вульф ответил, что весьма рад видеть его; это означало: «Что тебе нужно?» Кремер достал из кармана сигару, из чего следовало, что он рассчитывает узнать то, что ему нужно, не за две минуты.
– Довольно путаное дело это убийство Джекобса, – произнес Кремер.
Вульф кивнул.
– Да, действительно.
– Кое-что в нем… Да, прежде мне никогда не приходилось слышать, чтобы сержант Стеббинс одобрительно отозвался о вас и о Гудвине. Он сказал, что план подкупа Джекобса при том, чтобы об этом знала вся братия, не мог придумать такой умный человек, как вы. Вы бы, конечно, сразу поняли, к чему это может повести. Стеббинс сказал даже, что он не верит, чтобы вы могли потворствовать убийству.
– Передайте мистеру Стеббинсу мою благодарность за доброе мнение обо мне, – отозвался Вульф.
– Обязательно. Больше вы ничего не хотите сказать?
Вульф шлепнул ладонью по столу.
– А что, черт возьми, вы ждете, чтобы я сказал? Или вы явились сюда ради удовольствия выжать из меня признание, что я совершил оплошность? Что ж, могу доставить вам такое удовольствие – да, я просчитался! Что еще вам угодно?
– Ладно, оставим это, оставим, – взмахнул сигарой Кремер. – Меня беспокоит, что наш подход к этому делу основывается на чем-то, чего мы не знаем, а вы знаете. Я трижды перечитал показаний Гудвина. Он утверждает, будто вы заключили, что все три рассказа написаны одним и тем же лицом, и это лицо не Алиса Портер, не Саймон Джекобс и не Джейн Огильви. Это верно?
– Да.
– И вы пришли к такому выводу, сравнив рассказы с книгами, написанными двумя из них, а также исходя из свидетельских показаний Огильви в суде?
– Да.
– Я хотел бы убедиться в этом. Я согласен с сержантом Стеббинсом, что вы проницательны, вы не раз доказывали это, но на этот раз я не могу поверить вам на слово. Как я догадываюсь, все материал дела находятся у вас – рассказы, рукописи, книги, – и я хочу получить их. Сам я не эксперт по писательской части, но у нас имеется подходящий человек на примете. Если ваш вывод верен, то все эти материалы раньше или позже понадобятся суду в качестве вещественных доказательств. Они у вас?
Вульф кивнул.
– И останутся у меня.
Кремер сунул сигару в рот и придавил ее зубами. Я всего один раз в жизни, много лет назад, видел, чтобы он раскурил сигару. У Крекера сигара несла определенные функции. Дело в том, что когда он прикусывал ее, то не мог выпалить тех слов, которые были у него на кончике языка, и это давало ему время одуматься и заменить эти слова другими. Спустя пять секунд он вынул сигару изо рта и произнес:
– Это неразумно.
– Мистер Кремер, – ответил Вульф, – давайте избегать ссор по пустякам. Книги принадлежат мне, вы можете раздобыть их в другом месте. Рукописи – в оригиналах и копиях – принадлежат разным лицам и даны мне на время. Я могу дать их вам только с разрешения их владельцев. Правда, вы можете получить их постановлением суда и то только если докажете, что они являются вещественными доказательствами, а я сомневаюсь, что вам удастся получить такое постановление, судя по тому, как сейчас обстоит дело. Однако попытайтесь.
– Вы, чертов… – Кремер сунул сигару в рот и сдавил ее зубами. Через четыре секунды он вынул ее. – Послушайте, Вульф… Ответьте мне только на один вопрос. Не окажусь ли я в дураках, если начну расследовать убийство, исходя из вашего домысла?
Уголки рта Вульфа скривились. Так обычно он улыбался.
– Могу это допустить, – сказал он. – Возможно, что нам удастся договориться. Предлагаю вам сделку. В течение прошедших суток вы, конечно, собрали кое-какую информацию. Поделитесь его со мной. Тогда я одолжу вам то, за чем вы явились, при условии, что вы подпишете обязательство вернуть все в целости и сохранности через двадцать четыре часа.
– Потребуется целая ночь, чтобы рассказать вам все, что мы узнали.
– Мне нужно не все. Хватит и получаса, может, и того меньше.
Кремер внимательно посмотрел на Вульфа.
– Сорок восемь часов?
Плечи Вульфа приподнялись на одну восьмую дюйма и вновь опустились.
– Ладно, не хочу торговаться. Сорок восемь так сорок восемь. Итак, вопрос первый и самый важный: раскрыли ли вы что-нибудь, что противоречит моему выводу?
– Нет.
– Что-нибудь, что могло бы привести к другому выводу?
– Нет.
– Что-нибудь в защиту моего вывода?
– Только то, что члены комиссии подтверждают заявление Гудвина. Это не доказывает, что ваш вывод, к которому вы пришли после прочтения всех этих материалов, правилен, вот почему я и хочу познакомиться с ними. Вдове ничего не известно, так она утверждает. Она говорит также, что у Джекобса не было врагов, у которых были бы мотивы убить его, за исключением одного человека, и этого человека зовут Гудвин. Он приходил к Джекобсу в прошлый четверг. Она так считает потому, что Джекобс не велел больше пускать Гудвина в дом. Мы не допрашивали Гудвина, где он был в понедельник вечером, между девятью и одиннадцатью.
– Уверен, что он оценит вашу тактичность. Но мистер Стеббинс назвал мистеру Гудвину время между девятью и двенадцатью?
– Это были предварительные данные. Дальнейшая экспертиза уточнила время. Между девятью и одиннадцатью.
– Хорошо. Мистер Гудвин был здесь, со мной. Конечно, вы выяснили, сколько человек знало о плане подкупа Джекобса?
– Пока что сорок семь.
– Вы беседовали с ними?
– Со всеми, кроме двоих, которых нет в городе.
– Заслуживает ли кто-нибудь из них внимания?
– Все, если придерживаться вашей теории. Но никто в частности. Мы не обнаружили ничего, что могло бы навести на след.
Вульф хмыкнул.
– Неудивительно, что вы ищете подтверждения моим выводам… Все еще считается, что тело перевезено в парк в машине?
– Да.
Вульф снова хмыкнул.
– Боюсь, мистер Кремер, что вы делаете выводы слишком поспешно. Сведу сотню вопросов в один. Что интересного дал вам осмотр места, где был обнаружен труп, осмотр тела или одежды убитого?
– Лезвие ножа, которым совершено убийство, было в дюйм шириной и по крайней мере пяти дюймов длиной; по-видимому, не было никакой борьбы, и что Джекобс умер между девятью и одиннадцатью вечера в понедельник.
– Больше ничего?
– Ничего такого, что стоило бы упоминания.
– Вы, конечно, справлялись о выплате денег Алисе Портер, Саймону Джекобсу и Джейн Огильви по их искам? Если мой вывод верен, то значительные части этих сумм должны были найти себе дорогу к другому человеку.
– Видимо, да.
– К кому же?
– Неизвестно. В каждом случае на счета этих троих перечислялись деньги и тут же забирались ими наличными.
– Вы только что ссылались на миссис Джекобс. Вы проверяли правдивость ее слов?
– Думается, что ей незачем лгать.
– И она не имеет представления, куда пошел ее муж и с кем он должен был встретиться в понедельник вечером?
– Нет.
– Брал ли он с собой из дому что-либо, что впоследствии не было обнаружено на теле?
– Если и взял, она об этом ничего не знает.
Вульф на мгновение закрыл глаза.
– Удивительно, – заметил он, – как мало сведений сумела собрать за сутки большая группа компетентных следователей. Я не хочу никого обижать. Слив в пустыне не собирают. Арчи, отпечатай в двух экземплярах «Подтверждаю получение в качестве личного одолжения от Ниро Вульфа… (сделай подробную опись). Я гарантирую возвращение всего вышеперечисленного в целости и сохранности лично Ниро Вульфу не позднее семи часов вечера в пятницу 29 мая сего года».
