— Надеюсь.
— Я тоже, — подхватила Джун. — Мы все надеемся.
— Все, за исключением одного, — угрюмо поправил ее Вульф. — Пока мне решительно ничего неизвестно, и если мистер Скиннер придерживается версии, что Хауторн был убит кем-то из ваших гостей, то я здесь ни при чем. Но начать мне тоже с них придется. Отдельно поговорю с каждым. Кто сейчас дома?
— Сестры, — ответила Джун, — дети. И, по-моему, мисс Флит.
Тут вмешался я:
— Внизу мне встретилась миссис Хауторн, во всяком случае, кто-то в вуали.
— Для первого раза достаточно, — изрек Вульф. — Как вы настроены, мистер Данн? Думаю, Скиннер не обидится, если подождет еще несколько минут. Значит, вы кололи дрова… Мисс Мэй Хауторн рассказывала, что ее спрашивали, слышала ли она непрерывный стук топора от половины пятого до половины шестого.
— Конечно, не слышала! — отрезал Данн. — Ведь я не робот. Да и был я как на иголках. Мне не нравилось, что Ноэль Хауторн приехал, даже по случаю юбилея.
— Значит, веселой, беззаботной вечеринки не было?
— Не было.
— О том, как подстрелить ястреба, заговорили около четырех?
— Понимаете, он поселился в наших местах и все время кружил над лесом. Накануне Эймс жаловался, что он утащил цыпленка, ну я и рассказал об этом Ноэлю. Тот загорелся. Он вообще любил охоту, в отличие от меня. Тогда я отыскал Эймса и попросил у него для Ноэля дробовик. А сам другой дорогой, позади сараев, отправился колоть дрова, чтобы «сбросить давление».
— Хауторн по собственному почину пошел на охоту? Или вы ему предложили?
— По собственному, — ответил Данн, хмурясь. — Послушайте, вы бы лучше допросили меня последним. Я же знаю ваши способности и обманывать не собираюсь. Мне бы никогда не хватило решимости пригласить вас что-то расследовать, если бы у меня земля не горела под ногами.
— Теперь это уже моя забота, мистер Данн… А посторонние присутствовали при вашем разговоре о ястребе?
— Да, мы все как раз пили чай на лужайке.
— Тогда можно и у них спросить. Итак, ничего я из вас не выудил. А не припомните ли вы какую-нибудь особую деталь? Любой пустяк годится.
— Нет. Сейчас ничего в голову не идет.
— Вы никого не подозреваете?
— Подозреваю. Его жену. Вернее, вдову.
— Правда? — Брови у Вульфа поползли вверх. Есть особые основания?
— Но ведь нельзя так голословно, Джон, — возмутилась Джун. — Конечно, бедняжка Дейзи озлоблена, она нервничает…
— Я всего лишь говорю то, что думаю, дорогая. Мистер Вульф спросил, не подозреваю ли я кого-нибудь… Правда, особых оснований у меня действительно нет. Просто она по натуре недоброжелательна, а мужа и вовсе люто ненавидела.
— Вы ни от кого не почувствовали запаха пороха?
— Да нет…
— Ладно… — Вульф взглянул на его супругу. — А что скажет миссис Данн? Вы ходили за малиной, не так ли?
— Да.
— В котором часу примерно?
— Как только Ноэль ушел с ружьем, а муж отправился колоть дрова. Мы закончили чаепитие и разбрелись кто куда. От кого вы узнали?
— От вашей сестры Мэй. Малина была дикая?
— Нет. У нас в огороде своя растет.
— Выстрелы по воронам вы слышали?
— Да. И, кстати, третий, последний, тоже… Он был каким-то приглушенным, тихим, но все же внятным. Я подумала тогда, что брат стреляет в ястреба. Это было незадолго до пяти. Малину я уже собрала и как раз направлялась за листьями винограда. Домой я вернулась в десять минут шестого.
— Мне говорили, что Тайтус Эймс называл то же время.
Джун кивнула.
— Он доил коров.
— Да. Похоже, все были чем-то заняты. Как вы думаете, миссис Данн, из моих вопросов толк получится?
— Не знаю. Но я на любой с удовольствием отвечу.
— Может, хоть вы вспомните что-нибудь полезное?
— Нет. Многое расскажу о брате, о его характере, об отношении к нам, но не больше.
— Отчего же? Предмет сей весьма интересен, и мы к нему еще вернемся, но не сейчас. Кстати, миссис Данн, мне бы хотелось послать своего человека в ваш загородный дом. Разрешите вас попросить чиркнуть Тайтусу Эймсу записку. Пусть тот позволит ему все кругом осмотреть и ответит на вопросы, если таковые последуют. Человека зовут Фред Даркин.
— Я сам сейчас же напишу, — сказал мистер Данн. — А потом позову сюда… кого позвать в первую очередь, мистер Вульф?
За него ответил я:
— Вашу дочь, мисс Данн, если не возражаете.
— Мою дочь? — поразилась Джун. — Но ее там не было, она приехала гораздо позже.
— И тем не менее, первой мы поговорим с ней, — твердо заявил я.
Джун согласилась, и они вместе с мужем вышли из комнаты: он обнимал ее за плечи, а она его — за талию.
Когда дверь за ними затворилась, Вульф спросил:
— А почему дочку?
Открыв ящик письменного стола и поискав бумагу, чтобы записать их показания, я ответил:
— По ее личной просьбе. Она мечтает завоевать приз на конкурсе, представив туда наш портрет.
Сейра Данн не пришла, а прибежала, но мы усадили ее подождать.
Нужно было связаться с Солом Пензером и предупредить, чтобы в случае необходимости он немедленно звонил сюда.
По тому же поводу Фреду Даркину.
И Дженнету Кейну.
Затем Фрицу. К ленчу, мол, не приедем.
Потом через горничную попросили дворецкого принести наверх пива.
Покончив с делами, я принялся со всеми подробностями расписывать Вульфу эпизод с мистером Юджином Дэйвисом.
Вульф немного посидел в задумчивости, то втягивая, то вытягивая губы, откинулся назад, вздохнул и обратился к своей первой жертве.
— Вы говорили мистеру Гудвину, что желаете меня видеть, мисс Данн?
— Да. — Поразительно, насколько ее глаза походили на материнские, а рот и подбородок совсем не были хауторновскими. — Я хочу вам кое-что сообщить.
— Пожалуйста.
— Ну, очевидно, вам известно, что, по мнению моих родителей, я ни к чему не способна.
— Такой вопрос мы не обсуждали. А вы сами с ними согласны?
— Пока еще не решила. Вся моя беда в том, что я дочь одной из трех знаменитых сестер Хауторн. Если бы их было много, наверное, все бы вышло по-другому. Хотя бы дочерей было больше. Но поскольку я одна, с меня одной и спрос. Я пресытилась своей «известностью» уже к десяти годам, и постепенно у меня развился комплекс неполноценности. Ужасно. В колледже на меня смотрели такими глазами, будто ожидали, что у меня из ушей посыплются солнце и звезды. И тогда я восстала. Удрала и из колледжа, и из дома и стала сама зарабатывать на жизнь. Но, как дочь сестры Хауторн, я обязана была изобрести нечто, делающее меня особенно эксцентричной и дерзкой. Самое лучшее, что я смогла придумать, это купить среднего качества фотоаппарат и снимать людей именно тогда, когда они меньше всего ожидают. До сих пор балуюсь. Разве не трогательно? Понимаете, у меня нет воображения. Я придумывала десятки потрясающих занятий, но все они на поверку оказывались либо неостроумными, либо неисполнимыми, либо откровенно глупыми. В итоге у меня совершенно пропало доверие к самой себе. А развязность, с которой я сейчас разговариваю, всего лишь напускная. Внутри у меня все дрожит.
— Ну-ну, никаких причин я для этого не вижу. — Вульф поставил на стол стакан с пивом и обтер губы носовым платком. — Значит, вы сбежали из дому?
Она кивнула.
— Больше года назад. Сказала матери… впрочем, неважно. Так или иначе, я просто ослабила связи, понимаете? Мне хотелось прорыть каньон, в котором сестры Хауторн выглядели бы черепашками на блюде! Поэтому я нашла работу за двадцать долларов в неделю: продаю антикварное стекло и хрусталь на Медиссон-авеню. Ну и приобрела фотоаппарат. Замечательно, верно? В отношении поездок домой на уик-энд я была непоколебима. Впервые я сломалась в последний понедельник, когда мама пришла в негодование и заявилась в магазин требовать моего присутствия на праздновании серебряной свадьбы. До этого я уже в письме отказалась. На следующее утро, во вторник, меня уже мистер Прескотт пытался переубедить. Поначалу я упиралась, но, когда в шесть часов закончила работу, он ждал меня у магазина в своей машине. Все мои попытки улизнуть оказались бесплодными: он отвез меня к ним. А когда мы приехали, дядя Ноэль был уже мертв.
Вульф покачал головой.
— Ужасная история. И это в первый же визит. Боюсь, что здесь я ничего не смогу поделать. У вас все?
— Нет.
Теперь она смотрела прямо ему в глаза. Во взгляде ее не читалось ни вызова, ни призыва, как у Нейоми Кари, но его твердость была подобна удару.
— Нет, — повторила она. — Просто вам необходимо кое-что знать, если вы согласитесь мне помочь. Поутру я совсем уж собралась повидать окружного прокурора мистера Скиннера, но, хорошенько подумав, сообразила, что без вашей помощи у меня ничего не получится. Он обязательно должен мне поверить. Понимаете, его нужно убедить, что это я рассказала дядюшке Ноэлю про заем Аргентине, а во вторник застрелила собственными руками.
