Жанвье не спросил комиссара, должен ли его сопровождать, не заговорил с Жаненом, дежурившим около дома, и удивился тому, что и Мегрэ молча миновал инспектора.
Мегрэ направился прямо к лифту, и Жанвье последовал за ним. Вместо того чтобы нажать кнопку пятого этажа, комиссар ткнул пальцем в кнопку шестого, а оттуда направился к мансардам.
Повернув налево, он остановился против двери глухонемого и, зная, что на звонок никто не ответит, повернул ручку. Дверь открылась. Мансарда фламандца была пуста.
Комиссар почти сорвал занавеску, за которой висела одежда, и осмотрел вещи, оказавшиеся в довольно ветхом состоянии.
Его взгляд фотографировал каждый угол комнаты. Осмотрев ее, он спустился на один этаж, подумал, опять вошел в лифт и нажал кнопку первого этажа.
Консьержку он застал на месте. На правой ноге у нее был надет башмак, а на левой — комнатная туфля.
— Вы не знаете, мадам, Клаас выходил сегодня утром?
Видя его таким возбужденным, она испугалась.
— Нет. Он еще не спускался.
— А вы не выходили из своей комнаты?
— Даже лестницу не убирала. Меня заменила соседка — у меня опять боли в пояснице.
— А Клаас не выходил сегодня ночью?
— Никто не выходил. Я открывала только нашим жильцам, возвращавшимся домой. У вас ведь есть дежурный у дома, он может сказать то же самое.
Мегрэ думал крепко, думал твердо, если употреблять выражения, которые он сам создал для своего собственного пользования.
— Скажите… Если я правильно понял, каждый жилец у вас располагает уголком чердака…
Точно. И в принципе каждый может снять еще комнату для прислуги.
— Я у вас не это спрашиваю. А подвалы?
— Перед войной было только два больших подвала, и каждый жилец устраивался так, чтобы держать свой уголь в каком-нибудь углу. Во время войны, когда антрацит стоил так же дорого, как черная икра, начались ссоры. То те, то другие заявляли, что их куча угля уменьшилась. Короче говоря, тогдашний хозяин сделал перегородки с дверьми и замками.
— Так что теперь каждой квартире положен отдельный подвал?
— Да.
— И Клаасу тоже?
— Нет. Ведь у него, собственно говоря, не квартира, а комната для прислуги.
— А Барийары?
— У них, конечно, есть.
— Ключи от подвалов у вас?
— Нет. У каждой квартиры свой замок и свой ключ.
— А вы видите, когда кто-нибудь спускается в подвал?
— Отсюда не вижу. Лестница, ведущая в подвал, находится напротив черной лестницы, в глубине.
Мегрэ снова вошел в лифт, молча глядя на Жанвье, следовавшего всюду за ним. У комиссара не хватило терпения звонить в дверь Барийаров, и он стал громко стучать в нее кулаком. Мадам Барийар, испуганная, открыла дверь.
— Где ваш муж?
— В кабинете. Он сказал, что вы не разрешили ему выходить из дома.
— Позовите его!
Появился Барийар, еще в пижаме и халате. Как он ни бодрился, вид у него был хуже, чем накануне, и держался он не так уверенно.
— Возьмите ключ от подвала.
— Но…
— Делайте, что вам говорят.
Все это происходило словно вне реальности, в мире снов или, скорее, кошмаров. Барийар, казалось, находился в состоянии шока.
— Идите.
Он втолкнул его в лифт и на первом этаже сухо приказал:
— В подвал!
Барийар становился все более хлипким, а Мегрэ все более жестким.
— Эта дверь?
— Да.
Единственная лампочка, очень слабая, освещала белую стену, двери со стершимися номерами; на облупленной краске угадывались нецензурные надписи.
— Сколько ключей от этого замка?
— У меня только один.
— У кого другой ключ?
— Откуда мне знать?
— Вы его никому не давали?
— Нет.
— Этим подвалом пользуетесь только вы?
— Мы уже несколько лет им не пользуемся.
— Откройте!
Руки торгового представителя дрожали.
— Ну, что же вы! Открывайте!
Дверь отворилась сантиметров на пятнадцать и дальше не пошла.
— Я чувствую, что-то мешает.
— Толкайте сильнее. Если нужно, нажмите плечом.
Жанвье внезапно сообразил, что комиссар предвидел именно такое развитие событий, и смотрел на него глубоко потрясенный.
— Немножко поддается.
Вдруг они увидели висящую ногу. Дверь еще приоткрылась, и появилась другая нога. Тело висело, сантиметров на пятьдесят поднимаясь над плотным земляным полом.
Это был старик Клаас в рубашке и старых брюках.
— Надень ему наручники, Жанвье!
Инспектор по очереди оглядел повешенного и Барийара. Барийар, увидя наручники, запротестовал.
Но взгляд Мегрэ давил на него, и, не в силах ничего прочесть в глазах комиссара, он перестал сопротивляться.
— Пойди за Жаненом на улицу. Там он больше не нужен.
Так же, как и наверху, Мегрэ осматривал узкую каморку, уходившую в глубину, и чувствовалось, что каждая подробность навсегда застревала в его памяти. Он коснулся пальцами нескольких инструментов, которые вытащил из мешка, затем, казалось, мечтательно погладил тяжелый стальной стол, вделанный в землю.
— Ты останешься здесь, Жанен, пока не приедут эти господа. Не пускай сюда никого. Даже коллег. Сам тоже ничего не трогай, понял?
— Понял, шеф.
— Пошли.
Мегрэ посмотрел на Барийара, который двигался как манекен. Силуэт его изменился от того, что руки он держал за спиной.
Они не воспользовались лифтом и прошли на пятый этаж по черной лестнице, где никого не встретили. Мадам Барийар, выйдя из кухни, вскрикнула, увидев мужа в наручниках.
— Господин Мегрэ! — бросилась она к комиссару.
— Сейчас, мадам. Сначала я должен позвонить по телефону.
Не обращая ни на кого внимания, он прошел в кабинет Барийара, где пахло табаком, и набрал номер судебного следователя Анселена.
— Алло! Да, это Мегрэ. Я идиот, мой дорогой следователь, и чувствую себя ответственным за смерть человека. Да, еще один труп. Где? Конечно, на улице Акаций,. Мне следовало понять это с самого начала. Я лазил по кустам вместо того, чтобы держаться основного следа. А главное, что уже многие годы этот третий элемент, если можно так выразиться, мучил меня. Простите, что буду краток. В подвале оказался повешенный. Врач, конечно, подтвердит, что повесился он не сам, что он был мертв или ранен, когда ему надели петлю на шею. Это старый человек. Могу я просить вас сделать так, чтобы прокуратура не слишком быстро взялась за дело? Я очень занят на пятом этаже и хотел бы, чтобы меня не беспокоили, прежде чем я не добьюсь результатов. Не знаю, сколько это займет времени. До скорого. О нет, нам сегодня не придется обедать у нашего симпатичного овернца.
Немного погодя он говорил со своим приятелем Мерсом, специалистом по идентификации личности.
— Нужна очень тщательная работа, не хотелось бы, чтобы ею занимались наспех. Необходимо, чтобы прокуратура и судебный следователь пришли покопаться в подвале. Вы увидите предметы, которые вас удивят.
Может быть, придется зондировать стены и рыться в полу.
Он встал, вздохнув, с кресла Барийара и пересек гостиную, где тот сидел на стуле напротив Жанвье, курившего сигарету. Мегрэ зашел в кухню и открыл холодильник.
— Вы позволите? — спросил он мадам Барийар.
— Скажите мне, комиссар…
— Через минуту, ладно? Я умираю от жажды.
Пока он открывал бутылку, она подала ему стакан, одновременно и послушная и испуганная.
— Вы думаете, что мой муж…
— Я ничего не думаю. Пойдемте со мной.
Ошеломленная, она последовала за ним в кабинет, где он запросто уселся на место Барийара.
— Садитесь. Успокойтесь. Ваша фамилия Клаас, не так ли?
Она колебалась, ее лицо от волнения покраснело.
— Да. Послушайте, господин комиссар, я полагаю, это не важно…
— С этой минуты, мадам, все стало важно. Не скрою, сейчас каждое ваше слово имеет значение.
— Моя фамилия действительно Клаас. Это моя девичья фамилия, записанная в моем удостоверении личности…
— Я вас слушаю…
— Но я не знаю, действительно ли это моя фамилия.
— Старик, живший в мансарде, ваш родственник?
— Не думаю. Я не знаю. Все это случилось так давно, тогда я была совсем маленькой девочкой…
— Что вы имеете в виду?
— Налет на Дуэ во время эвакуации. Поезда и опять поезда, откуда выходили люди, чтобы спрятаться за насыпью. Женщины несли окровавленных детей. Мужчины с повязками на руках бегали вдоль поездов. Наконец этот взрыв, похожий на конец света.
— Сколько вам было лет?
— Года четыре.
— Откуда взялась эта фамилия, Клаас?
— Я думаю, это фамилия моей семьи. Вероятно, я ее и произнесла.
— А имя?
— Мина.
— Вы говорили по-французски?
— Нет. Только по-фламандски.
— Вы помните название вашей деревни?
— Нет. Но почему вы не говорите мне о муже?
— Скажу в свое время. Где вы встретили старика?
— Точно не помню. То, что произошло перед самым взрывом и сразу после него, осталось смутным в моей памяти. Мне кажется, я шла с кем-то и кто-то держал меня за руку.
