— Что вы хотите сказать?
— О-о, оба пили «Мартини», оба ели сандвичи, оба пили виски с имбирным пивом! Какое приятное у вас алиби на случай убийства!..
— Но я говорю правду…
— Вы знаете, что Тэльма Бэлл сказала полицейским? Санборн покачал головой.
— Они спрашивали о напитках. Она сказала, что вы пошли в бар; вы заказали «Манхэттен», а она — какой-то старомодный коктейль; вы оба поели до того, как пришли в бар, и там ничего из еды не брали, взяли бутылку вина, выпили не все, а два стакана; потом вы поругались и ушли домой…
Санборн провел рукой по своим спутанным волосам.
— Я не знал, что они собираются допрашивать ее об этом…
Перри Мейсон подошел к двери.
— Не пользуйтесь телефоном до утра, понятно? — сказал Санборну Перри Мейсон.
— Да, понятно, но можно мне позвонить…
— Вы слышите, что я говорю? До утра не пользуйтесь телефоном…
Мейсон вышел, закрыл за собой дверь и по узкому коридору направился к лифту. Выглядел он довольно утомленным.
Лифт остановился, и Мейсон вошел в кабину.
— Нашли, что хотели? — спросил лифтер.
— Да.
— Если вы что-то хотите, я могу…
— Нет, не можете, — почти свирепо ответил Перри Мейсон и добавил с мрачным юмором: — Я желаю на тот свет…
Когда адвокат проходил вестибюлем, лифтер проводил его любопытным взором, философски покачав головой.
— «Сэнти-Джеймс-Эпартментс», Ист-Фолкнер-стрит, 962, — усталым голосом сказал Перри Мейсон таксисту.
Перри Мейсон вошел в вестибюль «Сэнти-Джеймс-Эпартментс». Чернокожий малый сидел за столом портье, переплетя ноги и похрапывая с открытым ртом. Адвокат неслышно прошел мимо стола и не торопясь поднялся по лестнице. Он постучал в дверь комнаты Тэльмы Бэлл. Только на третьем стуке он услышал, как кто-то встал с кровати.
— Откройте мне, Тэльма…
Щелкнул замок, и она застыла на пороге, уставившись на него огромными ореховыми глазами.
— Что такое? — пробормотала девушка. — Что-то случилось?
— Ничего, я просто проверяю. Что с полицейскими?
— Они вообще не заметили ни пальто, ни шляпу. Они приходили сюда, чтобы расспросить меня о встрече с Фрэнком Пэттоном. Я сделала вид, что не знаю об убийстве. Я сказала, что встречалась с ним в девять часов утра и моя подруга, Маджери Клун, была со мной в то же время; что я долго не видела Маджери; что не знаю, где она остановилась и как с ней связаться…
— Ну и?..
— Я надела белое пальто и шляпку, покрутилась здесь недалеко, чтобы они могли меня заметить, но никто, по-моему, даже внимания не обратил.
Перри Мейсон, прищурив глаза, призадумался.
— Я скажу вам, что произошло, — сказал он. — Они пришли сюда, потому что увидели записку на столе в комнате Пэттона и захотели проверить. Они еще не говорили с тем полицейским, который видел Маджери на улице, но они это сделают позже, и потом кто-то вспомнит о белом пальто и белой шляпке, и они вернутся.
— Вы думаете? — спросила она. Он понуро кивнул.
— Вы не беспокоитесь о своем алиби?
— О нет, ведь все в порядке! Говорю, меня там не было, я бы не солгала вам!
— А хорошо ли вы знаете Маджи?
— Не особенно, честно говоря. Я знаю ее всего недели две. Она мне очень понравилась, и я попыталась сделать для нее все, что могла…
— Вы бы не стали спасать ее от обвинения в убийстве, обрекая себя на опасность?
Тэльма Бэлл отрицательно покачала головой.
— У Пэттона была записка, где просили позвонить Маджи: Харкорт, 63891, — сказал Мейсон. — Это ваш здешний телефон. Меня интересует, как детективы…
— О, я все объяснила. Я им сказала, что около шести часов меня не было; Маджери, очевидно, заходила ко мне, и под дверью я нашла записку от нее…
— Они хотели видеть записку?
— Да.
— А что вы придумали?
— Что сунула ее в кошелек; что вовсе не собиралась ее хранить, разорвала и не могу вспомнить, где я была, когда ее выбросила; что была скорее всего с приятелем в баре…
— Они поверили?
— Да, похоже, я их совсем не интересовала. Их интересовала Маджи, и они все выясняли о ее ножках. Они хотели знать, слышала ли я когда-нибудь, что ее называли «девушкой со счастливыми ножками».
— И что вы им ответили?
— Да, конечно.
— Они не знали, что вы победили на конкурсе в Паркер-Сити?
— Нет, они обо мне фактически ничего не знают. Они спросили, насколько накоротке я знакома с Фрэнком Пэттоном. Я ответила, что не так, чтобы очень; познакомилась с ним через Маджи, и мне нужно было идти к нему на встречу с Маджи — у Пэттона была для нас работа, и я, мол, не пойду туда просто так, без повода… Они сказали, что я и в самом деле не пойду туда, поскольку Пэттон мертв. И во все глаза смотрели на меня: как я среагирую.
— Ну и как вы среагировали?
— Довольно спокойно сказала, что и не удивительно: слышала о его слабом сердце, да еще он вел довольно бурную жизнь… Тут полицейские сказали, что его убили; я так и застыла, прошептала: «О Господи» — и опустилась на кровать. Потом вытаращила глаза и бормочу: «Подумать только, я же с ним встречалась утром. О Господи, что было бы, если б я не знала об этом и пришла к нему?»
— А они?
— Осмотрели все вокруг и ушли.
— На вас было белое пальто и шляпа?
— Да.
Перри Мейсон похаживал по застеленному ковром полу, засунув большие пальцы в проймы жилета, о чем-то размышляя.
Тэльма Бэлл была в кимоно, наспех надетом поверх ночной сорочки.
— У меня ноги замерзли, — пожаловалась она, посмотрев на свои босые ноги. — Пойду обуюсь.
— Идите оденьтесь, — повернулся в ее сторону Перри Мейсон.
— Зачем? — удивилась девушка.
— Так надо.
— То есть?..
— Для полиции.
— Но я не хочу!..
— Было бы лучше встретить их все-таки одетой посерьезнее.
— Вы шутите! Все это может плохо кончиться для меня!
— Но ведь у вас есть алиби, не так ли?
— Так, — тихо сказала она, явно колеблясь.
— Ну, тогда должно быть все в порядке.
— Но если у меня алиби, почему я должна уходить?
— Я думаю, было бы лучше.
— Вы хотите сказать, и для Маджери так будет лучше?..
— Возможно.
— Ну, тогда оденусь. Я все сделаю для нее.
Она включила настольную лампу у изголовья кровати и затянула потуже кимоно.
— Когда мне нужно идти?
— Прямо сейчас, как только вы оденетесь.
— Куда?
— Куда-нибудь…
— Это что-нибудь меняет?
— Думаю, да.
— Вы собираетесь спровадить меня в какое-нибудь местечко?
— Да.
— Зачем?
— Я бы хотел кое-что установить.
— Вы говорили с Маджи? — спросила она, подняв на него огромные невинные глаза.
— А вы? — спросил Перри Мейсон.
— Нет, — сказала она, немного удивившись, — разумеется, нет.
Перри Мейсон вдруг остановился и, выпрямившись, широко расставив ноги и воинственно выдвинув челюсть, посмотрел на нее с мрачным торжеством.
— Не лгите мне, — жестко сказал он. — Вы говорили с Маджи Клун после того, как она ушла от вас.
Тэльма Балл вытаращила блестящие испуганные глаза.
— Что вы, мистер Мейсон! — укоризненно воскликнула она.
— Да бросьте… Вы говорили с Маджери Клун после моего с ней разговора!
Она молча покачала головой.
— Вы говорили с ней, — вперил в нее свирепый взор адвокат, — и сказали ей, что разговаривали со мной, и я передаю ей, будто она должна уехать из города или что-то в этом роде… Вы сказали: обстоятельства складываются так, что ей нужно уехать.
— Нет, — вспыхнула она. — Я ничего такого ей не говорила. Она первая сказала мне…
— А, она первая сказала вам… что?
Тэльма Бэлл опустила глаза и пролепетала:
— Что она уезжает из города.
— Сказала куда?
— Нет.
— А когда?
— В полночь.
Перри Мейсон посмотрел на часы:
— Сорок пять минут назад.
— Да, — согласилась Тэльма.
— Во сколько был разговор?
— Около одиннадцати.
— Она сказала, где остановилась?
— Нет, только, что ей нужно уехать.
— Что еще?
— Поблагодарила меня.
— За что?
— За то, что взяла ее приметное белое пальто.
— Она что-нибудь передала мне?
— Нет. Она сказала, что вы наказали ей оставаться в городе, никуда не выходить из отеля, но обстоятельства таковы, что поступать по-вашему ей совершенно невозможно.
— Она сказала, какие обстоятельства?
— Нет.
— Хотя бы намекнула?
— Нет.
— Вы лжете, — выразительно проговорил Мейсон.
— Нет, — ответила она, не поднимая глаз. Перри Мейсон устало разглядывал ее.
— Откуда вы узнали, что мою секретаршу зовут Делла Стрит?
— Я не знала.
— О да, вы не знали… Вы позвонили доктору Дорэю и представились Деллой Стрит. Сказали ему, что вы — Делла Стрит, секретарь Перри Мейсона, и ему нужно немедленно уехать из города…
— Я ему ничего не говорила.
— Вы звонили ему?
