Она заказала двойной мартини, попросив положить в коктейль маринованную луковку, а не традиционную оливку. Никогда нельзя понять этих женщин; я был уверен, что она захочет шерри или дюбонне, а если мартини, то уж, конечно, не с луком. Когда Пьер принес мартини, она сделала три хороших глотка, проверила взглядом, хорошо ли официант прикрыл за собой дверь, и сказала:
– Я, конечно, ничего не спрашивала у вас по телефону. Что случилось?
За компанию и я заказал мартини, но без лука. Пригубив бокал, я ответил:
– Ничего особенного, мистер Вульф нарушил сегодня два правила. Не побывал в оранжерее и вышел из дому по делу, по вашему делу. Он находится в Лонг-Айленде на свидании с одним человеком. Из этого кое-что может выйти, но пока ни на что не рассчитывайте. Что касается меня, то я только что совершил прогулку в Бронкс, где встретился с человеком по имени Фрэнк Оделл. Он когда-то работал в вашей фирме, не так ли?
– Оделл?
– Да.
– Не помню., – Она пожала плечами, – Хотя нет, конечно, Оделл... Оделл... Маленький такой человечек, у которого были все эти неприятности. Но ведь он... Разве он не в тюрьме?
– Был. Его выпустили досрочно.
Она снова пожала плечами.
– Но зачем, ради всего святого, вам надо было встречаться с ним?!
– Это долгая история, миссис Бранер. – Я сделал еще глоток. – Мистер Вульф решил начать со сбора материалов о деятельности ФБР в Нью-Йорке и в окрестностях. Среди прочего мы выяснили, что прошлой осенью журналист Моррис Элтхауз загорелся желанием написать статью о ФБР в один журнал, а семь недель назад был убит. Это не прошло мимо нашего внимания, и мы кое-что предприняли в связи с этим. Так, мы выяснили, что около двух лет назад он написал статью, в результате которой Фрэнк Оделл был приговорен к тюремному заключению по обвинению в мошенничестве. Мистер Вульф попросил меня отыскать его. Я выяснил его местонахождение, повстречался с ним и узнал, что он служил в вашей фирме. Поэтому я и решился расспросить вас о нем.
Она поставила бокал на стол.
– Но о чем меня спрашивать?
– Просто несколько вопросов. Например, относительно Морриса Элтхауза. Хорошо ли вы его знали?
– Я вовсе не знала его.
– Он по крайней мере однажды был в вашем доме, точнее, в вашей конторе. Если верить Оделлу.
Она кивнула:
– Совершенно верно, был. Я вспомнила об этом, когда прочла, что убит. – Она вскинула подбородок. – Мне не нравится ваш тон, мистер Гудвин. Вы считаете, что я что-то скрываю?
– Да, миссис Бранер, это вполне возможно. Нам легко разобраться во всем этом за ленчем. Вы наняли мистера Вульфа для определенного, но почти невыполнимого дела. Минимум, что вы можете сделать – это рассказать нам все, что хотя бы отдаленно имеет к этому делу отношение. Тот факт, что вы были знакомы с Моррисом Элтхаузом или хотя бы однажды встретились с ним, естественно, интересует нас. Было ли вам известно, что он работал над статьей о ФБР? Позвольте мне закончить. Знали ли вы, или, может быть, подозревали, что ФБР замешано в его убийстве? Не поэтому ли вы рассылали книгу Кука? Не поэтому ли вы явились к Ниро Вульфу? Мы хотим знать все, что знаете вы.
Она вела себя отлично. Женщина, которая может, не моргнув глазом, швырнуть чек на сотню тысяч, вряд ли привыкла выслушивать вопросы своего наемника, но она с честью прошла это испытание. Она не считала до десяти (во всяком случае, вслух), она просто подняла свой бокал и, сделав глоток, посмотрела мне прямо в глаза.
– Я ничего не скрыла. Просто мне и в голову не пришло, что вас может интересовать Моррис Элтхауз. Я ничего о нем не знала. Не знаю и сейчас. Я прочла об убийстве и вспомнила, что встречалась с ним. Но мысль о ФБР в связи с этим убийством родилась у меня из-за мисс Дакос, моей секретарши, которая сказала, что... Однако это было просто бабской болтовней. Она сама ничего не знала. Ее слова не имели никакого отношения к рассылке книги. Я рассылала книгу потому, что прочла ее и подумала, как необходимо людям ознакомиться с ней. Удовлетворяет ли вас мой ответ?
– Вполне, но он вызывает другой вопрос. Не забывайте только, что я работаю на вас. Что рассказала вам мисс Дакос?
– Ничего существенного. Так, пустая болтовня. Она жила в одном доме с Элтхаузом, да и сейчас живет там же. Ее...
– В одном доме?
– Да. В Виллидже. На втором этаже. Как раз под квартирой Элтхауза. Она куда-то уходила в тот вечер, и вскоре после...
– В тот вечер, когда произошло убийство?
– Да. Не перебивайте. Вскоре после возвращения домой она услышала шаги – какие-то люди спускались по лестнице, и ее заинтересовало, кто бы это мог быть. Она подошла к окну, выглянула наружу и увидела троих мужчин, которые вышли из дома и скрылись за углом. Она почему-то подумала. что они из ФБР. Единственно, почему она так подумала, было то, что они походили на агентов. «Такого типа», – сказала она. Как я уже говорила, мы обе ничего не знали о существовании какой-то связи между Моррисом Элтхаузом и ФБР. Вы спросили, знала ли я, что он работает над статьей о ФБР? Нет, не знала, пока вы не сказали об этом. Я отвергаю ваша предположение, будто я что-то скрываю. – Она взглянула на свои часы. – Второй час, у меня в половине третьего назначено заседание, на которое я не могу опоздать.
Я извинился, что, пригласив позавтракать со мной, морю ее голодом, и нажал кнопку. Через минуту вошел Пьер с супом из омаров, и я распорядился подать второе через десять минут.
Тут возникло одно деликатное обстоятельство. С деловой точки зрения мне следовало бы сообщить ей, что, так как Рустерман категорически отказывается брать деньги с Ниро Вульфа и меня, когда мы посещаем его ресторан, стоимость завтрака не будет включена в счет, который мы представим за ведение се дела. Однако поданный нам завтрак был так роскошен, что говорить за ним о такой мелочи, как деньги, мне показалось неуместным, и я промолчал. Я не стал возобновлять разговор и о мисс Дакос, тем более что интересующей нас темой была деятельность ФБР.
Во время завтрака я узнал, что она получила 607 писем, авторы которых коротко благодарили ее за книгу; 184 письма, некоторые довольно длинные, не одобряющие посылку книги; и 29 анонимных писем и открыток, ругающих ее на чем свет стоит. Я удивился, что их всего 29. Из 10000 должно было бы быть несколько сот членов общества Джона Берча и других подобных организаций.
За кофе я все же вернулся к разговору о мисс Дакос, проделав кое-какие подсчеты. Если Вульф уедет от Хьюита в четыре часа, он будет дома что-нибудь около половины шестого, однако возможно, что он уедет позже, скажем, в пять, и вернется лишь в половине седьмого, да еще захочет отдохнуть после непривычной поездки ночью, в окружении тысячи мерещащихся ему опасностей. Поэтому, когда Пьер, сервировав кофе, вышел, я сказал:
– Мистер Вульф, несомненно, захочет повидать мисс Дакос. Возможно, она ничего не знает, но он должен сам удостовериться в этом. Не будете ли вы любезны попросить ее приехать сюда в девять часов вечера? В этот ресторан. В нашем доме, возможно, установлены микрофоны.
– Но ведь я сказала вам, что это была пустая болтовня!
Я ответил, что, возможно, она и права, но особенность Вульфа та, что он узнает нечто полезное для дела от людей, которые просто болтают.
Когда миссис Бранер допила кофе, я проводил ее в контору Феликса, и она позвонила мисс Дакос.
Посадив ее в машину, я вернулся и выпил еще чашку кофе, передумывая сызнова все обстоятельства. Я поскользнулся только на одном пункте: я не спросил, присутствовала ли мисс Дакос при разговоре Морриса Элтхауза и Франка Оделла с миссис Бранер в ее кабинете. Конечно, об этом могла бы рассказать и сама мисс Дакос, но Вульф спросит сперва меня, и я не мог простить себе такую оплошность. Насколько обоснованно предположение, что именно Сара Дакос сообщила полиции о трех вышедших из дома мужчинах? Совсем необоснованно; разве только она придумала это для полиции или для миссис Бранер. Из окна дома номер шестьдесят три она не могла видеть, как они сели в машину, стоявшую за углом, а следовательно, не могла заметить и номер этой машины. Если же она видела это, то мы можем получить подтверждение первой версии, а именно, что убийство совершено сотрудниками ФБР. Но ведь мы предпочитаем вторую! Ну и что? Ведь и это вовсе не бесполезно для плана Вульфа.
Я вспомнил, как, пересекая Вашингтон-сквер во время моей вчерашней прогулки, я подумал о том совпадении, что Арбор-стрит находится в Виллидже и что Сара Дакос живет в Виллидже. Теперь это могло оказаться больше чем совпадением; это могло явиться причиной и следствием.
В три часа дня я прошел в конторку Феликса и набрал номер Льюиса Хьюита. Прошло не менее четырех минут, пока я наконец услышал в трубке голос Вульфа:
– Арчи?
– Он самый, – . ответил я. – Я у Рустермана. Завтракал здесь с миссис Бранер. Если вы приедете сюда до половины седьмого, я обо всем успею доложить вам до ужина. Мы можем и поужинать здесь, потому что одна особа явится сюда в девять часов, чтобы кое-что обсудить.
