Тэльма Бэлл отрицательно покачала головой.
– У Пэттона была записка, где просили позвонить Маджи: Харкорт 6-3891, – сказал Мейсон. – Это ваш здешний телефон. Меня интересует, как детективы…
– О, я все объяснила. Я им сказала, что около шести часов меня не было; Маджери, очевидно, заходила ко мне, и под дверью я нашла записку от нее.
– Они хотели видеть записку?
– Да.
– А что вы придумали?
– Что сунула ее в кошелек; что вовсе не собиралась ее хранить, разорвала и не могу вспомнить, где я была, когда ее выбросила; что была, скорее всего, с приятелем в баре…
– Они поверили?
– Да, похоже, я их совсем не интересовала. Их интересовала Маджи, и они все выясняли о ее ножках. Они хотели знать, слышала ли я когда-нибудь, что ее называли «девушкой со счастливыми ножками».
– И что вы им ответили?
– Да, конечно.
– Они не знали, что вы победили на конкурсе в Паркер-Сити?
– Нет, они обо мне фактически ничего не знают. Они спросили, насколько близко я знакома с Фрэнком Пэттоном. Я ответила, что не так чтобы очень; познакомилась с ним через Маджи, и мне нужно было идти к нему на встречу с Маджи: у Пэттона была для нас работа, а я, мол, не пойду туда просто так, без повода… Они сказали, что я и в самом деле не пойду туда, поскольку Пэттон мертв. И во все глаза смотрели на меня: как я среагирую.
– Ну и как вы среагировали?
– Довольно спокойно сказала, что и неудивительно: слышала о его слабом сердце, да еще он вел довольно бурную жизнь… Тут полицейские сказали, что его убили; я так и застыла, прошептала: «О господи» – и опустилась на кровать. Потом вытаращила глаза и бормочу: «Подумать только, я же с ним встречалась утром. О господи, что было бы, если б я не знала об этом и пришла к нему?»
– А они?
– Осмотрели все вокруг и ушли.
– На вас было белое пальто и шляпа?
– Да.
Перри Мейсон похаживал по застеленному ковром полу, засунув большие пальцы в проймы жилета, о чем-то размышляя.
Тэльма Бэлл была в кимоно, наспех надетом поверх ночной сорочки.
– У меня ноги замерзли, – пожаловалась она, посмотрев на свои босые ноги. – Пойду обуюсь.
– Идите оденьтесь, – повернулся в ее сторону Перри Мейсон.
– Зачем? – удивилась девушка.
– Так надо.
– То есть?..
– Для полиции.
– Но я не хочу!..
– Было бы лучше встретить их все-таки одетой посерьезнее.
– Вы шутите! Все это может плохо кончиться для меня!
– Но ведь у вас есть алиби, не так ли?
– Так, – тихо сказала она, явно колеблясь.
– Ну, тогда должно быть все в порядке.
– Но если у меня алиби, почему я должна уходить?
– Я думаю, было бы лучше.
– Вы хотите сказать, и для Маджери так будет лучше?..
– Возможно.
– Ну, тогда оденусь. Я все сделаю для нее.
Она включила настольную лампу у изголовья кровати и затянула потуже кимоно.
– Когда мне нужно идти?
– Прямо сейчас, как только вы оденетесь.
– Куда?
– Куда-нибудь…
– Это что-нибудь меняет?
– Думаю, да.
– Вы собираетесь спровадить меня в какое-нибудь местечко?
– Да.
– Зачем?
– Я бы хотел кое-что установить.
– Вы говорили с Маджи? – спросила она, подняв на него огромные невинные глаза.
– А вы? – спросил Перри Мейсон.
– Нет, – сказала она, немного удивившись, – разумеется, нет.
Перри Мейсон вдруг остановился и, выпрямившись, широко расставив ноги и воинственно выдвинув челюсть, посмотрел на нее с мрачным торжеством.
– Не лгите мне, – жестко сказал он. – Вы говорили с Маджи Клун после того, как она ушла от вас.
Тэльма Бэлл вытаращила блестящие испуганные глаза.
– Что вы, мистер Мейсон! – укоризненно воскликнула она.
– Да бросьте… Вы говорили с Маджери Клун после моего с ней разговора!
Она молча покачала головой.
– Вы говорили с ней, – вперил в нее свирепый взор адвокат, – и сказали ей, что разговаривали со мной, и я передаю ей, будто она должна уехать из города или что-то в этом роде… Вы сказали: обстоятельства складываются так, что ей нужно уехать.
– Нет! – вспыхнула она. – Я ничего такого ей не говорила. Она первая сказала мне…
– А, она первая сказала вам… что?
Тэльма Бэлл опустила глаза и пролепетала:
– Что она уезжает из города.
– Сказала куда?
– Нет.
– А когда?
– В полночь.
Перри Мейсон посмотрел на часы:
– Сорок пять минут назад.
– Да, – согласилась Тэльма.
– Во сколько был разговор?
– Около одиннадцати.
– Она сказала, где остановится?
– Нет, только что ей нужно уехать.
– Что еще?
– Поблагодарила меня.
– За что?
– За то, что взяла ее приметное белое пальто.
– Она что-нибудь передала мне?
– Нет. Она сказала, что вы наказали ей оставаться в городе, никуда не выходить из отеля, но обстоятельства таковы, что поступать по-вашему ей совершенно невозможно.
– Она сказала, какие обстоятельства?
– Нет.
– Хотя бы намекнула?
– Нет.
– Вы лжете, – выразительно проговорил Мейсон.
– Нет, – ответила она, не поднимая глаз.
Перри Мейсон устало разглядывал ее.
– Откуда вы узнали, что мою секретаршу зовут Делла Стрит?
– Я не знала.
– О да, вы не знали… Вы позвонили доктору Дорэю и представились Деллой Стрит. Сказали ему, что вы – Делла Стрит, секретарь Перри Мейсона, и ему нужно немедленно уехать из города.
– Я ему ничего не говорила.
– Вы звонили ему?
– Нет.
– Знаете, где он остановился?
– Маджи упоминала. По-моему, в «Мидуик-отеле».
– Ничего не скажешь, да, у вас хорошая память, – иронически заметил Мейсон.
– Вы не можете обвинять меня в таких вещах, – вдруг вспыхнула она, негодующе глядя ему в глаза. – Я не звонила доктору Дорэю.
– Так он звонил вам?
– Нет.
– Вы, стало быть, получили от него какое-то послание!
– Да нет же, клянусь вам!
– Маджери говорила что-нибудь о нем?
– Нет. – Она опустила глаза.
– Доктор Дорэй влюблен в Маджери?
– Думаю, да.
– А она в него?
– Не знаю.
– Она влюблена в Брэдбери?
– Не знаю.
– Она обсуждала с вами свои дела?
– Какие?
– Любовные. Она поверяла вам, кого любит?
– Нет, мы никогда не были столь откровенны. В основном она говорила о Кловердале и своем затруднительном положении в связи с Фрэнком Пэттоном, что боится возвращаться в Кловердаль, ей стыдно…
Перри Мейсон кивком указал на гардеробную:
– Одевайтесь.
– Может, я могу подождать до утра? – жалобно посмотрела на него Тэльма.
– Нет, полиция вот-вот заявится!
– Но я думала, вы хотите, чтобы я повидалась с полицией и намекнула, будто я и есть та девушка в белом пальто, которую видел полицейский на улице.
– Я передумал. Одевайтесь.
Она встала, шагнула к двери и вдруг обернулась.
– Поймите одну вещь, Перри Мейсон, – сказала она дрожащим голосом. – Я доверяю вам. Я знаю, что вы всегда помогаете своему клиенту. Я слушаюсь вас лишь поэтому и еще – для Маджери. Я хочу, чтобы убийца получил по заслугам…
Перри Мейсон мрачно кивнул:
– Не стоит об этом. Одевайтесь.
Пока Тэльма Бэлл одевалась, Перри Мейсон вновь расхаживал в раздумьях по комнате. Когда она появилась, одетая по-дорожному, с небольшим чемоданчиком в руке, Перри Мейсон посмотрел на часы:
– Не думаете ли вы, что вам следует позавтракать?
– О, по-моему, мне стоит выпить кофе.
Мейсон взял из ее рук чемоданчик.
– Пойдемте.
Когда они проходили через вестибюль, негритянский малый уже проснулся и проводил их любопытным сонным взглядом.
– Прямо по улице и остановите у первого же открытого ресторана, там подождете, – сказал Перри Мейсон таксисту.
Через два квартала водитель остановил машину. Перри Мейсон провел Тэльму в ресторан, заказал себе яичницу с ветчиной и с согласия девушки повторил заказ для нее. Официант положил вилки и ножи.
Неожиданно Перри Мейсон вздрогнул:
– Мой бумажник!
– Что такое?
– Я его, верно, забыл у вас в комнате!
– Не думаю, – возразила девушка. – Вы ведь не вынимали его.
– Ну как же! Я еще смотрел адрес. Там моя карточка. Не хочу, чтобы полицейские знали, что я там был. Я мигом вернусь. Дайте мне ключи!
– Я могу поехать, – сказала она.
– Нет, вы останетесь тут. Не хочу, чтобы вы мелькали сейчас в отеле. Полиция может нагрянуть в любой момент.
– А что будет, если они вас там застанут?
– Я объясню, что ищу вас.
– А ключи?
– Ну, если уж там возникнут какие-то препятствия, я не буду и выходить.
Она отдала ему ключи. Перри Мейсон поймал взгляд официанта:
– Один из заказов, пожалуйста, и кофе, а второй – когда вернусь.
Он быстро вышел из ресторана и сел в ожидающее его такси.
– Обратно в «Сэнти-Джеймс Апартментс», и как можно скорее.
За кратчайшее время они промчались по пустынной улице и остановились перед зданием. Перри Мейсон пробежал через вестибюль к лифту. На этот раз чернокожий малый наблюдал за ним уже с интересом. Мейсон поднялся на лифте на третий этаж, открыл дверь номера, включил свет, закрыл за собой дверь, защелкнул замок так, чтобы снаружи его не могли открыть, и в темпе стал осматривать комнату. Он не заглядывал ни в ящики встроенного шкафа для одежды, ни в его верхние отсеки, а рыскал по закуткам шкафа. Ему потребовались секунды, чтобы найти большую кожаную коробку от шляпы, задвинутую в угол, заваленный одеждой так, чтобы ее не было видно.
