– Нет, точно не знаю.
– И в тот вечер вы покинули «Большой амбар»?
– Позднее, да.
– И вы не встретились на яхте с миссис Эллис?
– Нет.
– А с мистером Эллисом вы виделись в тот вечер?
– Позднее. Незадолго до столкновения с Джорджем Анклитасом.
– Вы сообщили ему, что разыскивали его жену?
– Он сказал мне, что его жена ищет меня, а я ответила, что у нее нет абсолютно никаких оснований для ревности.
– Как отреагировал Хелман?
– Он объяснил, что у его жены иногда случаются безосновательные приступы ревности. Тогда на нее не действуют никакие доводы разума. Они вместе собрались отправиться в круиз, но она села в ялик и уплыла, оставив его на яхте.
– Когда?
– Вечером во вторник.
– Вы с ним также разговаривали в тот вечер?
– Минутку, лейтенант, – перебил Мейсон. – Мне кажется, что этот допрос зашел уже слишком далеко.
– Хорошо, – весело ответил Трэгг. – У меня к мисс Робб остался всего один вопрос. Вы когда-либо заходили в каюту на яхте Эллисов «Гладиатор»?
– Когда-либо?
– Когда-либо, – подтвердил Трэгг.
– Нет.
– Вы знаете эту яхту?
– Да.
– Вы поднимались на борт?
– Ну, да… один раз с Хелманом, когда он мне ее показывал.
– Вы тогда заходили в каюту?
– Я… возможно.
– Когда это происходило?
– О, какое-то время тому назад.
– Когда?
– Две недели назад.
– Вы убили Надин Эллис, когда находились на яхте?
– Убила ли я Надин Эллис?! О чем вы говорите?
– Об убийстве, – ответил Трэгг. – Вы видели ее в среду и убили?
– Боже праведный, нет! Я не… Почему? Она… Вы хотите сказать, что ее…
– Теперь послушайте меня, Элен, – обратился к ней Мейсон. – Не отвечайте ни на какие вопросы. Вы сделали лейтенанту Трэггу очень четкое и прямое заявление. У него нет никаких оснований оказывать на вас давление, проводить перекрестный допрос или применять в отношении вас так называемую третью степень.[4] Однако если лейтенант Трэгг хочет, чтобы вы куда-либо сопроводили его, поезжайте с ним. Не делайте никаких заявлений ни при каких обстоятельствах. Не говорите ни слова об этом деле, о ваших отношениях с Джорджем Анклитасом, об иске, который я намерен подать, и вообще ни о чем, если меня нет рядом и я не велел вам отвечать.
– Достаточно, Мейсон, – перебил лейтенант Трэгг. – Вы уже сказали, что хотели. Можете уезжать. Вам был предоставлен шанс дать объяснения, что помогло бы мисс Робб избежать скандальной известности. Но в связи с вашими указаниями ей придется проследовать вместе со мной в управление полиции.
– Отлично. Она поедет с вами. И как долго вы намерены держать ее там?
– Пока не сделаем из этого револьвера несколько пробных выстрелов и не сравним пули с теми, что извлечены из тела миссис Эллис.
– Вперед. Поезжайте с ним, мисс Робб, – велел Мейсон. – Не делайте никаких заявлений газетным репортерам. Ни с кем не разговаривайте. Просто закройте рот и молчите. Вы уже достаточно сказали. Когда лейтенант Трэгг объявит вам, что вы можете идти, свяжитесь со мной.
– Вы имели в виду если, а не когда, – заметил Трэгг.
– Вы снова не поняли меня, господин лейтенант. Я имел в виду когда. Я сказал «когда» и имел в виду когда.
Мейсон ходил из угла в угол своего кабинета и время от времени бросал замечания внимательно слушавшей его Делле Стрит.
Секретарша понимала, что адвокат просто думает вслух. Она прекрасно изучила характер своего шефа и использовала эти знания, чтобы облегчить и ускорить его мыслительный процесс. Временами она кивала головой, иногда просто внимательно слушала, периодически вставляла вопрос.
Не прерывая движения по кабинету, Мейсон заметил:
– Возможно, это объясняет, почему они не подняли шума насчет револьвера.
– Кто?
– Джордж Анклитас, – ответил Мейсон. – Он постарался свалить вину на Элен Робб, однако это оказалась не просто кража оружия.
– Следовательно, он знал, что совершено убийство.
– Да.
– Откуда?
– Есть только один ответ: он сам убил ее. Застрелил из этого револьвера, а потом подложил его в чемодан Элен Робб.
– Значит, миссис Эллис убили до того, как револьвер оказался среди вещей Элен?
– Должно быть, так.
Адвокат замолчал на какое-то время. Через несколько минут Делла Стрит решила поинтересоваться:
– Тогда в каком положении оказываемся мы, шеф?
Мейсон резко остановился, щелкнул пальцами и воскликнул:
– Черт побери!
Делла Стрит приподняла брови.
– Вот этот аспект я просто упустил, – признался Мейсон. – Я слишком увлекся, пытаясь разобраться с убийством и как мне лучшим образом защитить нашу клиентку.
– Но теперь-то вы подумаете над этим аспектом?
– Я уже начал, только мне не очень нравится то, что идет мне в голову.
– Почему?
– Пока револьвер оставался просто предметом, украденным у какого-то лица, у нас имелось полное право вернуть его законному владельцу, например по месту работы, однако если оружие становится важным доказательством…
Мейсон внезапно замолчал и снова начал ходить из угла в угол. По выражению его лица сразу же становилось понятно, что он напряженно размышляет.
– А разве нашим долгом не является сообщить полиции о всех имеющихся доказательствах? – спросила Делла Стрит.
Мейсон кивнул, а потом добавил:
– Но нашим долгом также является защита интересов наших клиентов.
– Если доказательства попали к ней после совершения преступления…
– А полиция в это поверит, Делла?
– Ну…
Теперь пришел черед Деллы Стрит прерваться на полуслове и начать напряженно размышлять.
– Вот именно, – сказал Мейсон. – Мы оказываемся в крайне неприятной ситуации.
– Я могу взять всю ответственность на себя? – обратилась Делла Стрит к адвокату. – Ведь фактически именно я отнесла револьвер обратно.
– Ты действовала по моему указанию. Не дури. Я взялся за это дело, и если речь зайдет о какой-то ответственности, я всю ее возьму на себя. Ты поняла?
– Факты говорят сами за себя, – возразила Делла Стрит. – Я подбросила револьвер в «Большой амбар».
– Нет, Делла, ответственность ляжет на мои плечи. Уясни это. Не пытайся впутываться из-за чувства преданности. Черт побери! Проблема заключается в том… Я не знаю. А если предположим, что она нам наврала?
– Кто?
– Наша клиентка.
– Наврала?
– Нельзя исключать подобный вариант. Она – молодая женщина, которой наверняка неоднократно приходилось быстро соображать, пытаясь выкрутиться из разных щекотливых ситуаций. Она знает, что почем, и, несомненно, четко уяснила, что сама о себе не побеспокоишься – никто о тебе не побеспокоится. Это правило выживания в том мире, где она вращается.
– Значит, она украла револьвер в «Большом амбаре», отправилась на яхту, встретилась там с Надин Эллис и застрелила ее, – сделала вывод Делла Стрит. – Потом она заявилась к нам в контору, вручила вам револьвер и рассказала сказку о том, как обнаружила его у себя в чемодане.
– Вот именно, – подтвердил Мейсон.
– А все это время миссис Эллис, вернее, уже ее труп лежал на яхте?
– Тогда каким образом яхта заплыла за остров Каталину? – спросил Мейсон.
Делла Стрит задумалась, а потом решила выяснить у адвоката:
– Яхта стояла у причала в гавани после того, как вы обменяли револьверы?
– Должно быть, Делла, – улыбнулся Мейсон, – и этот факт нанесет жестокий удар ниже пояса как окружному прокурору Гамильтону Бергеру, так и лейтенанту Артуру Трэггу. Этот факт, Делла, снимает вину с нашей клиентки, точно так же, как и с нас.
– О каком ударе ниже пояса ты говоришь? – уточнила Делла Стрит.
– Представители окружной прокуратуры обнаружили револьвер среди вещей нашей клиентки. Они определенно считают, что это орудие убийства, уже готовят материалы для представления в суд, отослали пули, послужившие причиной смерти, в отдел баллистики. И тут они вдруг узнают, что эти пули выпущены совсем из другого револьвера.
– В таком случае из какого револьвера они выпущены на самом деле?
Мейсон потер подбородок кончиками пальцев.
– Хотелось бы мне знать ответ на этот вопрос, – признался он. – Представляется маловероятным, что они вылетели из того револьвера, что мы вернули в «Большой амбар»… но если вдруг окажется, что из него… Да, Делла, тогда мы попадем в очень неприятную ситуацию.
– Что нам придется сделать?
– Черт побери, не представляю. Если я не пророню ни слова, то, скорее всего, окажусь виновным в сокрытии улик, не исключено, что соучастником после события преступления в деле об убийстве – если пользоваться юридической терминологией.
– А если вы отправитесь в полицию и все им откроете?
– Если я расскажу полиции все, как было на самом деле, они мне не поверят. Они решат, что я разработал хитрую систему, чтобы запутать правоохранительные органы и сбить их со следа. И в любом случае я оказываюсь в неприятном положении, потому что, обратясь в полицию, я предам интересы своей клиентки.
