Джейн фыркнула.
— Ладно разливаться, мистер. Она только и сказала, мол, что было прошло. Я знала, что этим кончится, ничего — переживу. А вы тут чего наплели?
Я закатил глаза, и подумал, что на месте Маргарет точно бы повесился…
— И все-таки она бы не повесилась, — укоризненно сказала Джейн. — Не по-христиански это. И совсем на нее не похоже. Она сильная была. — Джейн шмыгнула носом. — И добрая. Сильные — вешаются. А добрые — нет…
Я фыркнул.
— Ее убили, — мрачно заявила Джейн. — Девушку всякий обидеть может. — Она покосилась на нас и сказала предупреждающе: — Только попробуйте.
Джордж закудахтал:
— Да что вы, милая, господь с вами. Все, что вам от нас грозит, это получить пару-другую шиллингов за ценную информацию.
Девица вытащила носовой платок не первой свежести, высморкалась, и заметно приободрилась.
— А вы точно не из полиции? — подозрительно уточнила она.
— Боже упаси, — сказал я. — Мы честные газетчики…
— Знаю, знаю, — сварливо отмахнулась девица, — писаки подколодные… Только и горазды языком трепать да людей путать. Ну, так если вы не из полиции, я вам еще кое-что скажу. Маргарет мне вот что сказала про тот ужас: «Не мог мой Эдди так поступить, он настоящий джентльмен!» Как будто настоящие джентльмены девушек бросают… И добавила: «Я докопаюсь до правды! Видит бог, докопаюсь! Жизнь этому посвящу!» Это ее и сгубило… Такие вот дела, — и она снова схватилась за носовой платок.
Джордж молча, как настоящий джентльмен, протянул ей и свой. Джейн взяла.
— Что-то в этом есть, Джек, — проговорил Джордж, подняв на меня глаза. — Девушка клянется докопаться до правды, а потом ее находят в петле. Прямо слезы наворачиваются! Отличный материал для статьи!.. Черт побери…
Джейн гневно швырнула в него платком. Своим. Мокрым.
* * *
— Ты ей веришь? — спросил Джордж, когда мы вышли из дома, и шли вдвоем по грязной улочке, в которой невесть откуда имелись не только отбросы, поступающие из соседних окон, но и кучи конского навоза, хотя я мог бы почти поклясться, что кэб здесь не проедет.
— А ты — нет?
— Не знаю, — беспечно сказал Джордж. — Зато статья будет интригующая. Конечно, настоящего имени этой молодой особы мы не дадим, и так сойдет. Ну, на всякий случай.
— На какой? — ехидно поинтересовался я. — На тот, чтобы и ее не укокошили, на случай, если не все виновники торжества на том свете? А говоришь, не веришь.
— Это ты не веришь, — безапелляционно заявил Джордж. — А ты — мой патрон. И что бы ты ни сказал, я отвечу: «да, сэр!».
— Врешь, — сказал я уныло и вытащил из кармана письмо. — По крайней мере то, что они порвали раньше — правда. И угадай, где я это нашел?
— Не похоже, что в камине.
— В корзине с бельем. А о чем это говорит?
— Ты что, спятил? Понятия не имею.
— Да о том, что оно было ей дорого, несмотря ни на что, остолоп! Поэтому я и сказал, что она его любила.
Джордж шмыгнул носом.
— Что, простудился?
— Ну тебя… — проворчал Джордж.
Мы — газетчики — прожженные циники. Это всем известно.
* * *
Этот тип ворвался в редакцию с боем, сжимая в руках свежую «Феникс-газетт», а в зубах — трубку. Чертыхнувшись, я выхватил из стойки трость, а Джордж принял боксерскую стойку, довольно привычным манером, надо признаться. У нас и не такое случается.
Экспансивный субъект застыл на пороге, хлопая глазами.
— Вы меня помните?! — вопросил он.
— Отлично, — сказал я. — Вы спустили меня с лестницы. Ну, а теперь, мы спустим вас!
— Нет, нет! — воскликнул он, отпрыгнув на полшага. — Я пришел извиниться!
— Что-что? — переспросил Джордж.
Субъект потряс в воздухе газетой.
— Я прочел вашу статью! Если исключить гнусную репортерскую манеру выражать свои мысли со всякими шуточками да прибауточками, она на меня подействовала как целительный бальзам!
— Что-что? — переспросил я.
Субъект гнусно ухмыльнулся и, поняв, что грубой лестью купил себе безопасность, шагнув ближе, бросил газету на стол и ткнул в нее пальцем с торжественностью полководца, тыкающего пальцем в карту со словами: «Тут-то мы им и врежем!»
— Вот! — провозгласил он.
«Ну и что? — кисло подумал я. — Статья-то моя. Что там может быть нового?»
— Что — вот?
— Вы не согласны с полицией! — восторженно провозгласил субъект.
— Скажем так, мы сомневаемся.
Субъект подарил мне умиленный взгляд.
— Друг Эдгара Элсмира — мой друг, — патетически заявил он. — Я-то думал, вы такой же стервятник, как остальные. Да и репутация, хм… у вашей газетки…
— Ну, и чем же я отличаюсь от остальных? — перебил я довольно враждебно.
— Да тем, что все только и рады полить высший свет грязью! А вы взялись за такое благородное дело и пытаетесь восстановить доброе имя ни в чем не повинного, благороднейшей души человека…
Чихать мне было, кто он там и какая у него душа…
— Мне просто показалось, что дело темное. И бог с ними, с добрыми именами, а если убийца разгуливает свободно и живет припеваючи, пока его жертвы лежат в могилах, то куда это годится?
— Что-то я не понял, — проворчал субъект. — Ну, да не в этом дело. Я согласен дать вам интервью.
— А нам это поможет? — полюбопытствовал я.
— А вы как думаете? Только не здесь, в баре напротив. Мне срочно нужно виски.
— За ваш счет, ваша светлость! — предупредил я.
— А как же! — его светлость по-генеральски взмахнул рукой и торжественно понес себя впереди процессии.
* * *
— Видите ли, почему я думаю, что он не мог так поступить, — глубокомысленно произнес его светлость, попыхивая трубкой. — Я проиграл ему в карты довольно большую сумму и, думаю, если уж начинать стрелять, то стоило бы начать с меня. А я теперь, знаете ли, в весьма затруднительном положении. Понятия не имею, кому мне теперь следует отдать долг. Из его родных никого не осталось. Не наследнику же!.. — он презрительно отмахнулся, чуть не пролив виски. — Что это вообще за наследник?! Чепуха какая-то!
— Вообще-то, — не менее глубокомысленно заметил Джордж, — думаю, его смерть избавила вас от всех обязательств.
Его светлость издал выразительное: «Пф!..»
— Я же джентльмен. А карточный долг — долг чести. Я должен его кому-то отдать. Но кому? Посудите сами. Я подумывал о его невесте Маргарет. Но увы, и она скончалась. Что же дальше? А эта девушка из статьи? Может, ей? В конце концов, хотя бы дама, как-никак. Красивый выйдет жест, вы не находите? А может, подскажете, где ее найти?
Я подозрительно поглядел на его светлость. Вид у него был самый идиотски честный.
— И не рассчитывайте. Мы своих тайн не выдаем. Вот найдем убийцу — тогда пожалуйста. Кстати, знаете ли вы еще что-нибудь важное кроме того, что задолжали Элсмиру в карты?
Его светлость насупился и побулькал своим виски. Мы последовали его примеру. Виски в самом деле было отменное.
— Вот что, — сказал его светлость оторвавшись от стакана и заговорщицки пригнувшись над столиком. — Он и не собирался жениться на этой девице, пока отец жив, или пока он не успокоится. Да, сперва кровь ударила в голову, а потом он поостыл, разве что папашу малость поддразнивал. Он решил, что может сделать это и потом. В конце концов — какие наши годы!
— Что значит — потом? — спросил Джордж озадаченно. — В записке ясно говорилось, что он вообще передумал на ней жениться!
Его светлость откинулся на спинку стула и расплылся в бесстыдно довольной ухмылке.
— Да мы вместе писали эту записку! И Маргарет все знала! Это была ее идея — чтобы успокоить старикана, показать ему эту записку как-нибудь при случае.
«Хм, — подумал я. — Так вот, оказывается, для чего она завалялась в бельевой корзине». Ну, тогда, пожалуй, у Маргарет был повод повеситься.
— Жаль только, что эта записка не всплыла раньше, — пробурчал его светлость, пристально глядя в стакан. — Может, тогда и убийств бы никаких не было. Кстати… — он поднял голову, — ведь Маргарет никакой записки не оставила? Нет? А самоубийцы обычно оставляют. В романах читал… Да и в газетах… Одним словом, джентльмены, если понадобится моя помощь — всегда рад…
— Эй! — раздался яростный вопль от дверей. Все подскочили на месте и обернулись.
Это был всего лишь инспектор Мэтьюс, потрясающий свежим номером нашей газеты. Посетители потаращились на него немного и решили не обращать внимания.
— Где эта записка?! — вопросил Мэтьюс, наступая на нас этаким свирепым гризли. Вообще-то, понятия не имею, как выглядит гризли. Водятся они черт знает где — где-то в Америке, но поговаривают, что свирепости у них хоть отбавляй. — Почему, черт побери, вы сперва мне ее не показали?!
Уловив краем глаза какое-то движение, я оглянулся, но поздно. Его светлость уже исчез. Истинно по-английски. Говорят, аристократия и полиция на дух друг друга не переносят.
