Джепп умолк, а Пуаро, понимающе кивнув головой, сказал тоном знатока:
– Une belle affaire![4] И конечно же, неизвестно, кто так грубо воспользовался столовым ножом? Впрочем, как и следовало ожидать!
– Ну а остальное вам известно, – продолжал инспектор. – Трагедия оказалась двойной. На следующий день все газеты пестрели сообщениями об убийстве Кроншоу и краткими заметками о том, что мисс Куртене, популярная актриса, была обнаружена мертвой в своей постели и что она умерла в результате приема слишком большой дозы кокаина. Пока непонятно только, был ли это несчастный случай или самоубийство. Ее служанка, вызванная для дачи показаний, подтвердила, что мисс Куртене часто употребляла этот наркотик, и в итоге мы склонились к версии несчастного случая. Тем не менее нельзя сбрасывать со счетов и возможность самоубийства. Ее смерть представляется мне на редкость несвоевременной, поскольку теперь мы не сможем узнать о причине той ссоры, что произошла на балу. Кстати, в кармане убитого обнаружили изящную эмалевую шкатулочку. На ее крышке бриллиантами было выложено имя «Коко», а в самой шкатулке оказалось довольно много кокаина. Служанка мисс Куртене заявила, что эта вещица принадлежала ее хозяйке и та всегда носила ее с собой, поскольку в ней содержался запас наркотика, к которому она сильно пристрастилась.
– А сам лорд Кроншоу увлекался кокаином?
– Наоборот. Он резко отрицательно относился к этому ее увлечению.
Пуаро задумчиво кивнул:
– Но раз уж шкатулочка оказалась у него, то, выходит, он знал, что мисс Куртене употребляет наркотики. Разве это не наводит на некоторые размышления, мой дорогой Джепп?
– М-да… – неопределенно промямлил Джепп.
Я улыбнулся.
– В общем, – сказал Джепп, – вот так обстояло дело. Что же вы думаете о нем?
– Вы рассказали обо всех обнаруженных уликах?
– Ах да, мы нашли еще кое-что. – Джепп вынул из кармана какой-то комочек и протянул его Пуаро. Это был изумрудно-зеленый шелковый помпончик, явно вырванный откуда-то, поскольку из него торчали оборванные нитки. – Мы нашли его в кулаке убитого, – пояснил инспектор.
Пуаро вернул помпон без каких-либо комментариев и спросил:
– Что вы смогли выяснить о врагах лорда Кроншоу?
– Ничего. Видимо, он был приятным молодым человеком, пользовавшимся уважением в обществе.
– Кто мог быть заинтересован в его смерти?
– Его дядя, достопочтенный Юстас Белтайн, наследует титул и состояние. На него падают кое-какие подозрения. Несколько человек заявили, что они слышали ссору в маленькой столовой с Юстасом Белтайном. Вы же понимаете, что в разгар ссоры попавшийся под руку столовый нож вполне мог сыграть роль смертоносного оружия.
– А что сам мистер Белтайн говорит по этому поводу?
– Заявляет, что он задал головомойку одному пьяному официанту. И также говорит, что это было скорее ближе к часу ночи, а не в половине второго. Понимаете, капитан Дигби очень точно запомнил время. С момента его разговора с Кроншоу и до того, как они обнаружили его труп, прошло всего минут десять.
– Как бы то ни было, я полагаю, что раз уж мистер Белтайн изображал Пульчинеллу, то его наряд был украшен фальшивым горбом и большим гофрированным воротником.
– Я не знаю точных деталей его костюма, – сказал Джепп, с любопытством взглянув на Пуаро. – Но в любом случае мне совершенно непонятно, с чего вдруг вы упомянули об этом.
– Непонятно? – По губам Пуаро скользнула чуть насмешливая улыбка. Он продолжил спокойным тоном, но его глаза загорелись хорошо мне знакомым зеленоватым огнем: – И в той маленькой столовой, очевидно, был какой-то занавес, не правда ли?
– Да, но…
– За которым мог бы спрятаться человек?
– Да… за ним действительно находилась небольшая ниша, но как вы узнали?.. Неужели вам доводилось бывать в этом доме, месье Пуаро?
– Нет, мой любезный Джепп, мысль о таком занавесе только что пришла мне в голову. Без него вся эта драма выглядела бы необъяснимой. А любая драма должна иметь свое объяснение. Но скажите мне, разве никто не посылал за доктором?
– Конечно, сразу же послали за ним. Только доктор уже ничем не мог помочь. Смерть, судя по всему, была мгновенной.
Пуаро с легким раздражением покачал головой.
– Да-да, все понятно. Но этот доктор… он давал показания на дознании?
– Да.
– Разве он ничего не говорил о каких-либо особых признаках?.. Не показалось ли ему состояние тела несколько странным?
Джепп сверлил взглядом маленького бельгийца.
– Да, месье Пуаро, я не представляю, как вы узнали об этом, но он упомянул, что не в состоянии объяснить некоторую напряженность застывших мышц убитого.
– Ага! – воскликнул Пуаро. – Мои Dieu![5] Джепп, ведь это же наводит на определенные мысли, не так ли?
Я видел, что определенных мыслей у Джеппа явно не было.
– Если вы думаете об отравлении, месье, – озадаченно сказал он, – то зачем, скажите на милость, сначала травить человека, а потом всаживать в него нож?
– Такая версия действительно кажется смехотворной, – с готовностью согласился Пуаро.
– Итак, месье, что еще вы хотели бы узнать? Может, вы желаете осмотреть комнату, где было обнаружено тело?
Пуаро махнул рукой.
– Ничуть. В вашем рассказе мне показалась интересной только одна деталь – отношение лорда Кроншоу к употреблению наркотиков.
– То есть вы совершенно ничего не хотите видеть?
– Нет, пожалуй, кое-что можно посмотреть.
– И что же это?
– Набор фарфоровых статуэток, по которым были сделаны костюмы.
Джепп изумленно взирал на него.
– Ну вы и чудак!
– Вы можете устроить это для меня?
– Что ж, если хотите, мы сейчас можем съездить на Беркли-сквер. Думаю, мистер Белтайн… хотя теперь вернее было бы сказать – его светлость… не будет возражать.
Взяв такси, мы немедленно отправились туда. Новоиспеченного лорда Кроншоу не оказалось дома, но по просьбе Джеппа нас провели в «фарфоровую комнату», где хранились эти жемчужины коллекции. Джепп обвел стеллажи растерянным взглядом.
– Я совсем не уверен, месье, сумеете ли вы отыскать здесь интересующие вас статуэтки.
Но Пуаро уже подтащил к камину стул и с проворством кошки вскочил на него. На зеркальной поверхности полочки красовалось ровно шесть фарфоровых фигурок. Пуаро скрупулезно рассматривал их, давая нам краткие комментарии во время осмотра:
– Les voilà! Старая итальянская комедия. Три парочки! Арлекин и Коломбина, Пьеро и Пьеретта – какой изящный белый наряд с зеленой отделкой – и, наконец, Пульчинелла и его подружка в розовато-лиловой и желтой гамме. Прекрасная работа, и как точно изображен костюм Пульчинеллы – гофрировка, кружева, горб и высокая шляпа. Да, как я и думал, очень затейливый костюмчик.
Осторожно поставив последнюю фигурку на место, он спрыгнул на пол.
Джеппа, похоже, не удовлетворили эти комментарии, но, поскольку Пуаро явно не имел намерения что-либо добавить, инспектору ничего не оставалось, как постараться получше скрыть свое недовольство. Когда мы уже собрались уходить, появился хозяин дома, и Джепп, представив нас, дал необходимые пояснения.
Шестому виконту Кроншоу, видимо, было уже под пятьдесят, он отличался обходительными манерами и красивым лицом, на которое распутный образ жизни наложил свой отпечаток. Он выглядел как некий потрепанный повеса, склонный к томному позерству. Я с первого взгляда невзлюбил его. Он довольно любезно приветствовал нас и, заявив, что наслышан об удивительных способностях Пуаро, предоставил себя в наше полное распоряжение.
– Полиция делает все, что в ее силах, насколько мне известно, – заметил Пуаро.
– Но у меня есть серьезные опасения, что тайна смерти моего племянника так и не будет раскрыта. Загадка этой трагедии кажется совершенно непостижимой.
Пуаро с живым интересом присматривался к нему.
– У вашего племянника не было каких-либо известных вам врагов?
– У него вообще не было врагов. Я уверен в этом. – Лорд помолчал и затем продолжил: – Если вы еще желаете что-либо спросить…
– Только одно, – серьезным тоном сказал Пуаро. – Маскарадные костюмы… они были воспроизведены точно по вашим статуэткам?
– До малейших деталей.
– Благодарю вас, милорд. Вот, собственно, и все, что я хотел уточнить. Желаю вам всего наилучшего.
– И что же дальше? – поинтересовался Джепп, когда мы шли по улице. – Вы же понимаете, что мне нужно идти с докладом в Скотленд-Ярд.
– Bien![6] Я не собираюсь больше задерживать вас. Мне нужно выяснить еще один маленький вопрос, и тогда…
– Что тогда?
– Это дело будет закончено.
– Что? Вы шутите! Вам известно, кто убил лорда Кроншоу?
– Parfaitement.
– Кто же это? Юстас Белтайн?
– Ax, mon ami, вы ведь знаете мою маленькую слабость! Обычно я предпочитаю до самой последней минуты держать все нити расследования в собственных руках. Но не беспокойтесь. Я все расскажу вам в свое время. Мне не нужны лавры… это дело будет вашим, при условии что вы позволите мне разыграть denouement по моему собственному сценарию.
