— Рекс, ты хорошо ее знаешь?
— Разумеется, — ответил Брэндон. — И знал ее еще ребенком.
— Она говорила мне, что собиралась купить его дом. Но ее родные, кажется, не хотят жить с ней.
— Конечно, не захотят, — проворчал Брэндон. — Когда она убежала из дому и вышла замуж за этого игрока, они были страшно огорчены. Когда ее муж погиб и Рита получила страховку, она думала, что сможет вернуться в семью, но ничего не вышло: Абнер Хендрикс отказался жить на деньги игрока.
— Так она живет одна в этом доме?
— Нет. Со свекром, Фрэнком Артримом. Он повредил позвоночник в автомобильной катастрофе, в той, в которой погиб и его сын. Фрэнк на всю жизнь остался калекой. Послушай, Дуг, если А.Б. Карр начнет использовать свой дом как притон, как место для азартных игр, мы сможем что-нибудь сделать?
— Сначала, Рекс, надо посмотреть, что он вообще собирается делать.
— Ну, что ж, подождем, — согласился Брэндон.
Через неделю после встречи Селби с Карром Сильвия Мартин, журналистка из газеты «Кларион», спокойная и хладнокровная, вошла в кабинет окружного прокурора. Аморетт Стэндиш только что положила на стол Селби почту.
— Привет, Дуг, — улыбнулась Сильвия. Что, пришла за новостями? — спросил он.
— Да. Нам нужен свежий материал.
— Но у меня нет ничего интересного.
— А как насчет дела с подлогом?
— Он признал свою вину и теперь уповает на милость Божию.
— Что с ним решили, Дуг?
— Рекс Брэндон разговаривал с ним. После этого он обратился к адвокату.
— Дуг, а что ты знаешь об этом А.Б. Карре? — спросила она.
— Ничего, — ответил Селби, взяв конверт, который Аморетт Стэндиш положила перед ним.
— Не может быть, Дуг.
— Я знаю только то, что прочел в прессе.
— Ты встречался с ним?
— Да, а что?
— Он приходил, чтобы возбудить дело о диффамации?[1]
— С чего ты взяла?
— Он думает, что статья, опубликованная в нашей газете пару дней назад, направлена против него.
— А что было в той статье? — поинтересовался Селби.
— Не знаю, — ответила она сдержанно. — Не я писала ее.
— А что говорит редактор?
— Не могу тебе сказать, Дуг. Слова, которые он употреблял, мне просто стыдно повторить.
— Я хочу, чтобы они оставили его в покое, — сказал Селби.
— Почему?
— Да потому что незачем лезть в чужую жизнь. Боже мой, человек где-то жил, занимал солидное положение. Сомневаюсь, чтобы были какие-то причины следить за ним. И он так известен…
— Знаю, Дуг. Но это дешевая популярность, достигнутая благодаря преступникам, которых он защищал.
— Мы все равно ничего не сможем поделать. Следовательно, незачем подставлять себя.
— Ты думаешь, что «Кларион» себя подставляет?
— Возможно, Сильвия, он возбудит дело о клевете. Несмотря на ущерб, он все же должен защитить свою репутацию. Но я сомневаюсь, что он подаст на вас в суд. Все, что он может сделать, — это показывать вам свои зубки.
— Читай пока свою почту, Дуг.
Селби начал просматривать почту.
— А что ты собираешься делать, Сильвия? — спросил он. — У тебя есть что-нибудь на примете?
— Боже мой, нет! Я хотела бы получить, скажем, какие-нибудь сведения о каком-нибудь громком процессе.
Селби взял в руки один из конвертов и увидел печать окружного прокурора Лос-Анджелеса. Он вскрыл его, извлек послание, и в тот же момент из него выпала фотография, прямо к ногам Сильвии Мартин. Она нагнулась, подняла ее и протянула Селби.
— Спасибо, — механически сказал он, продолжая читать письмо и не глядя на фотографию.
«Дорогой сэр!
Мы обращаемся к вам с просьбой о предоставлении информации о местонахождении Питера Риббера, он же Питер Друмик, он же Элвин Кастой. Ему тридцать три года, у него темные волосы (впереди залысины) и карие глаза, рост его шесть футов и семь с половиной дюймов, вес сто пятьдесят пять фунтов. На левой руке имеется татуировка в форме звезды. Фотография и отпечатки пальцев прилагаются. Он был арестован двадцать четвертого февраля по обвинению в воровстве. За него внесли залог в размере двух тысяч долларов, и он был отпущен до суда на поруки. Седьмого марта, когда подзащитный должен был явиться в суд, он исчез, и получатель был оштрафован.
При обычных обстоятельствах дело на этом было бы закончено, но по некоторым причинам наша прокуратура заинтересована в его аресте. Мы обратили внимание прессы на то, что А.Б. Карр, принимавший участие во многих судебных заседаниях, выбрал для проживания ваш округ. У нас есть основания полагать, что Питер Риббер поддерживал отношения с мистером А.Б. Карром и может снова их возобновить. Городская контора Карра некоторое время находилась под наблюдением, но безрезультатно. Мы не можем следить за его офисом в Мэдисоне и надеемся, что в случае появления человека, похожего по описанию на Риббера, вы сумеете предупредить шерифа и полицию.
Необходимо сказать, что мистер Карр не знает о нашем интересе к его персоне. Желательно, чтобы и вы действовали аккуратно».
Селби отложил письмо и взял в руки фотографию. На ней в фас и профиль был снят человек с вытянутой головой, длинным носом и тонкими жесткими губами. Он убрал письмо и фотографию в конверт.
— Кто твой новый подследственный, Дуг? — осторожно спросила Сильвия Мартин.
— Еще один плут.
— Что он сделал?
— Воровал, полагаю.
— Кому он понадобился?
Селби усмехнулся.
— Длинной руке закона.
— Зачем же так жестоко?
— Таков порядок.
— Возможно, что и для меня тут что-то подойдет?
— Нет, — отрезал прокурор.
— Дуг, — сказала она, — а может, я могу найти его для тебя.
— Ты? — Брови Селби поползли вверх.
— Ага.
— Где он? Ты что-то знаешь?
— Давай договоримся. Если я найду его для тебя, ты расскажешь его историю? Идет?
— Не думаю, что вы сможете в связи с этим что-либо опубликовать.
— Позволь мне заняться этим. Ты же знаешь, что мне можно доверять.
Он покачал головой.
— Не хочешь? — расстроилась она.
— Дело в том, что в деле заинтересован другой округ и другие лица, — ответил он.
— Теперь послушай меня, Селби, — начала Сильвия. — Газета «Кларион» поддерживала тебя с самого начала твоего выдвижения.
— И что ты в связи с этим хочешь? — вопросительно посмотрел на нее Селби.
— Помочь тебе. И думаю, что смогу это сделать.
— Человека обвиняют в воровстве, и он хочет защищаться.
— Если бы это было обычным делом, они не стали бы обращаться к тебе, а написали бы шерифу или начальнику полиции. Послушай, Дуг, мы предпочитаем тебя, а «Блейд» — Сэма Роупера. Дай мне взглянуть на дело, я не буду ничего писать, пока его не найдут. Ты же знаешь, если полиция произведет арест, «Блейд» напечатает все что угодно.
Селби на мгновение задумался, потом протянул ей письмо. Сильвия прочла его и присвистнула.
— Ну? — спросил Селби.
Она засмеялась, но глаза оставались серьезными.
— А что кроется за всем этим, Дуг?
— Не знаю. Здесь только письмо и фотография. Я знаю столько же, сколько и ты.
— Нет, — не согласилась она. — Знаю, что полиция вчера арестовала его за бродяжничество.
— Ты уверена?
— Конечно, — ответила она. — Я видела его сегодня утром. До прихода к тебе я уже побывала в тюрьме.
Селби снял трубку, обратившись к Аморетт Стэндиш:
— Соедините меня с начальником полиции. Я подожду у телефона.
Через минуту в трубке послышался голос:
— Ларкин слушает.
— Это Дуг Селби, — произнес окружной прокурор. — Я знаю, что у вас есть человек, который меня интересует. Питер Риббер, он же Питер Друмик, он же Элвин Кастой.
Ларкин колебался.
— Зачем он вам, Селби?
— Воровство, — кратко, как диагноз, сообщил он. — Где?
— В Лос-Анджелесе.
— Мы взяли его вчера ночью, — сказал Ларкин. — Подождите у телефона…
— Что он там делает, Дуг? — полюбопытствовала Сильвия.
Селби прикрыл микрофон рукой.
— Просматривает дело и обдумывает ответ, — тихо сказал Селби. — Если там содержится какой-нибудь намек на крупное преступление, Ларкин хочет посмотреть, не удастся ли его раскрытие поставить в заслугу полиции… — Он опустил руку. — Да… Хэлло, Ларкин…
— Он выпущен, Селби. У нас ничего против него не оказалось. Его взяли ребята вчера ночью на бульваре. Он сказал, что незнаком с нашим городом, устал и собирается снять комнату в отеле. У него было пятьдесят тысяч. Ребята заподозрили неладное и в течение ночи допрашивали. Поскольку они ничего не узнали, его пришлось отпустить…
— Отпечатки взяли? — спросил Селби.
— Да. Когда его задержали, тут же сняли и отпечатки. Но в чем дело?
— Кажется, он нужен в Лос-Анджелесе. Он был арестован за воровство и бежал. Ларкин, свяжитесь-ка лучше с полицией Лос-Анджелеса.
— Черт возьми, я упустил его! Что же вы раньше-то молчали, Селби?
