И съемочной группе тяжко. Эвелинке терпеть лишения по роду профессии положено – а остальным за что мерзнуть?.. Таня в своей пижонской куртешке от «Прады» уже продрогла насквозь. Одна надежда: начнется съемка, пиротехники дымовые шашки запалят. Может, чуть-чуть теплее станет.
Хоть Тане по должности и положено гасить конфликты, Стива она перед Красивым защищать не стала. Пусть сам оправдывается.
Садовникова тихонько шмыгнула в сторону – выпить, пока есть время, кофе из термоса. Но добежать до машины не успела – ее схватили за рукав.
– Что еще? – раздраженно обернулась она.
И вдвойне возмутилась, когда увидела, что за «Праду» ее тянет не кто-то из команды, но всего лишь худосочный Альбертик. Эвелинкин якобы кузен. Попросит небось сейчас его сфотографировать. С режиссером или с огромным бутафорским флаконом «Spring Love». «Чайники», попавшие на съемки, постоянно лезут с подобными просьбами.
Однако произнес молодой человек совсем иное:
– Меня очень беспокоит здешняя энергетика.
– Да неужели… – иронически протянула Садовникова.
– Особенно карма, сложившаяся вокруг Эвелины, – понизил голос молодой человек. – Пространство вокруг нее буквально наэлектризовано…
– И что теперь делать? – взволнованно спросила Таня.
Она считала, что умеет разговаривать с психами. В рекламном бизнесе псих – каждый второй. Куда умнее не спорить, а сделать вид, что воспринимаешь собеседника всерьез, и потом незаметно улизнуть.
– Конечно, зря она привела с собой Федора… – задумчиво сказал худосочный. – Ее не должны окружать люди с подобным прошлым.
– А что у него в прошлом? – навострила уши Садовникова.
– Ну… он, понимаете… сидел, – склонил голову молодой человек. – По серьезной статье…
«И ходит с пистолетом, – пронеслось в мозгу Татьяны. – И глаза у него ревнивого собственника. А Эвелинка сейчас, на радость толпе, перед камерами раздетой появится, прозрачная накидка не в счет…»
– Спасибо. Я вас поняла, – поблагодарила она юношу.
Потом мягко отстранила его и задумчиво оглядела площадку. А ведь Альбертик, хотя по виду и чудак, прав. Напряженная какая-то обстановочка. Наверное, потому, что народу полно. Одних журналистов чуть не двадцать штук понаехало. Не обманул Маккаген-старший. И многие из акул пера уже поддатенькие. А как еще греться, когда на улице от силы плюс два? Везде лезут, гогочут, мешаются, советы раздают, шуточки отпускают… А уж когда голая Эвелинка появится – и вовсе бардак начнется. Ох уж этот ученый рекламщик Стив… Как там в его сценарии: « Окутанная романтическим флером героиня царственно кладет руку на искрящуюся грань флакона с духами „Spring Love”».
Романтический флер сценарист планировал создавать так: полностью обнаженная Эвелина величаво вступает в подкрашенный голубым дым. Тане еле удалось уговорить Стива, чтобы на модель полупрозрачную шаль накинули. Но сейчас, в присутствии братка, толпы и придурковатого псевдокузена, похоже, и шаль не спасет. Не случилось бы беды…
***
Снять шедевр Валюшка Красивый сегодня явно не старался. То ли сценарий его не вдохновлял, то ли героиня не нравилась. А скорее, бесенок алкоголизма раздражал, толкал под руку.
По крайней мере, проход Эвелинки от неприветливых берез к бутафорскому флакону с духами режиссера удовлетворил с первого дубля.
– Снято! – радостно выкрикнул Красивый.
И бросил плотоядный взгляд на ряды журналистов – те дружно угощались коньячком из фляжек. Явно рассчитывал, что, пока будут переставляться свет и камеры, и ему нальют.
«Зубами вцеплюсь – не допущу! – решила Татьяна. – Надо любой ценой Красивого отвлечь».
– Валюша, ты не знаешь, – ласково обратилась Садовникова к режиссеру, – почему сегодня столько журналистов собралось?
– Говорят, Эвелинка потребовала, – фыркнул тот. – Она ж у нас звезда-а-а… Думает, что фигура у нее, как у Памелы Андерсон, вот и пожелала пиара. Чтоб каждый канал ее голый зад продемонстрировал.
– А откуда у нее на журналистов выходы? – пробормотала Татьяна.
В базе данных агентства звезд, подобных Эвелинке, – сотни. И ни для кого прессу на съемки ни разу не приглашали.
Но возразить режиссеру Татьяна не успела. Потому что к ним с Красивым вдруг бросился молодой американский сценарист. И нахально заявил:
– Я приказал не переставлять технику. Сцену нужно переснимать.
– Ты приказал? – иронически поднял бровь режиссер.
– У меня, как у сценариста, есть право вето, – не смутился ученый американец. – Сцена явно не удалась. Понимаете, Валентин, – он важно взглянул на режиссера, – у вас пока абсолютно не получается создать той романтической атмосферы, о которой говорилось в сценарии. Не выходит заставить потребителей полюбить наши духи… вдышаться в них…
– Блин… – в притворном ужасе схватился за голову режиссер.
Таня тоже кипела от возмущения. Да уж, юный американец – и не умный, и крайне беспардонный. По его сценариям покуда ни единого ролика не сняли, а он уже самого Красивого жизни учит. Думает, раз племянник Маккагена – значит, ему все позволено?
И она ласково произнесла:
– Вам не кажется, Стив, что вы свою задачу уже исполнили? Сценарий написан, и неплохой в целом сценарий, – она фальшиво улыбнулась. – А как снимать – пускай уж Валентин сам решает.
– Как это сам решает?! – вспылил американец. – Ролик мой. Понимаете, мой! И я никому не позволю его запороть!
– Вот придурок, – усмехнулся Красивый.
– Сами вы… stupid! – рявкнул американец. – А мой ролик еще прославится. Вот увидите!
А из стана журналистов тем временем донеслось:
– Эй, творцы! Хорош трепаться. Колотун! Запускайте Эвелинку голую – не догоним, так хоть согреемся! А то уедем счас, на фиг!
И в стае акул пера раздалось здоровое жеребячье ржание.
– Вот и вся романтика, – улыбнулась Стиву Садовникова. – А ты говоришь: флер, дымка, ароматы… Народу, прости, не флернужен, а Эвелина без трусов.
Стив – неожиданно – спорить не стал. Примирительно произнес:
– Ну, раз народ просит…
– Будем снимать дальше? – обрадовалась Татьяна.
– Ну да, – кивнул американец. – А то вдруг и правда разъедутся… – И, начальственным баском, крикнул: – Пусть Эвелина раздевается!
Таня ретранслировала команду американца костюмерше. Пока говорила, в поле ее зрения случайно попал бритоголовый спутник фотомодели. Тот стоял молча, лицо болезненно дергалось. А крутившийся рядом с ним худосочный якобы кузен что-то шептал братку в ухо. И лицо у того мрачнело еще больше.
«Оба они какие-то странные», – мелькнуло у Татьяны.
Но тут она увидела, как режиссер тихой сапой ввинтился в ряды выпивающих журналистов. Сейчас точно коньяку хлебнет!
И Садовникова стрелой бросилась за ним, а спутников фотомодели из головы мгновенно выкинула. Не до свиты сейчас – когда единственный глоток спиртного может поставить под угрозу всю съемку.
***
Надо отдать должное: укутанная в прозрачную, почти ничего не скрывающую тряпочку, Эвелинка смотрелась эффектно. Даже полурастаявший снег, голые березы и уродский бутафорский флакон со «Spring Love» картины не портили. И топать по ледяной земле у нее получалось довольно царственно. И поводила плечами она с достоинством королевы.
Даже Таня, которая всегда очень ревниво воспринимала женские успехи, признала:
– Хороша.
– И шаль для романтики в самый раз, – согласился с ней Красивый. – Сворачиваемся?
– А дым? – хмыкнула Татьяна. – Пиротехникам, между прочим, уже заплачено…
– Ладно. Хрен с ним, пусть будет дым, – закатил глаза режиссер. – Только смысл? Как Элька входит в него – снимем. А дальше – все равно ж ее видно не будет… Ладно, как скажете.
И Красивый закричал:
– Пиротехники, давайте дым! Да не жмитесь, побольше!
Повернулся и подмигнул Татьяне:
– Сейчас скроюсь от тебя в дыму пожарищ. И коньячку наконец раздобуду…
– Только попробуй! – пригрозила она.
Ох уж эти таланты! Гений Валюшка – запойный алкоголик. Звезда Эвелинка зазвала на съемки целую толпу журналистов. Сценарист Стив уже достал всех со своими дымами да флерами…
– План три, дубль один! – грохнула хлопушкой ассистентка.
– Начали! – заорал Валюшка. – Дым! Теперь Эвелинка! Пошла!..
Девушка – по-прежнему босая и в прозрачной шали – павой вплыла в голубоватое облако.
– Эвелинка! Текст! – еще громче закричал режиссер.
Ролик, конечно, еще будет переозвучиваться. Но на съемочной площадке актеры текст обязательно проговаривают, даже когда их губ не видно. Принято так.
– «Spring Love»! Аромат любви! – раздался из клубов дыма писк Эвелинки.
И в тот момент прозвучал хлопок – удивительно похожий на выстрел.
– Стоп! – вскипел Красивый. – Кто тут, блин, шуткует?!
И он грозно повернулся к пиротехникам – двум унылого вида парням. Те дружно заблеяли:
– Мы ниче… Мы только шашку запалили…
