В глазах Берты мелькнул интерес.
– Против кого возбуждено дело на двадцать тысяч долларов? – спросила она.
– Скажем так: A начал судебное разбирательство против B. B является обвиняемой стороной, против которой суд не может найти определенных доказательств, тогда C…
Она подняла руку.
– Прервитесь на этом месте. Меня не интересует вся эта околесица про ABC. От этого проклятого алфавита у меня разболелась голова. Если вы хотите что-то сказать мне, тогда выкладывайте.
– Это очень трудно выразить словами, миссис Кул.
– В таком случае вам далеко до торгового агента.
Он нервно рассмеялся.
– Я хочу, чтобы вы занялись этим судебным делом относительно двадцати тысяч долларов. Вам не надо будет собирать все решения суда по этому вопросу. Вам нужно пойти на компромисс, договориться о процентах и…
– Против кого возбуждено дело? – оборвала его Берта.
– Против меня.
– Вы хотите сказать, что собираетесь нанять меня для того, чтобы я по решению суда забрала у вас деньги?
– Да.
– Я вас не понимаю.
– Я – та самая обвиняемая сторона.
Берта сказала с оттенком раздражения в голосе:
– Итак, все выглядит просто. Вы хотите, чтобы я по решению суда взяла у вас деньги, потому что вы являетесь обвиняемой стороной… Всего лишь заурядный, хорошо знакомый случай.
Белдер улыбнулся, словно извиняясь:
– Понимаете, миссис Кул, несколько лет тому назад, когда было много товаров, которыми можно было торговать не на таком оживленном рынке, как теперь, – тогда для торговых агентов, кто был на вершине удачи, открывалась великолепная возможность сорвать большой куш.
– И что вы сделали? – с любопытством спросила Берта.
– Я сколотил себе небольшое состояние.
– И где оно сейчас?
– Я перевел его на имя жены.
Берта быстро моргнула, что указывало на высшую степень заинтересованности. Жесткий взгляд ее прищуренных глаз пригвоздил Белдера к стулу, как коллекционер булавкой прикалывает мотылька.
– Думаю, – сказала она, тщательно расставляя ударения, – что я начинаю понимать, в чем дело. Теперь расскажите мне всю историю целиком. Начните с тех вещей, о которых вы решили мне не рассказывать. Так мы сэкономим время.
– У меня был партнер, Джордж К. Нанли. Мы с ним не очень ладили. Я думал, что Нанли попросту использует меня. У меня до сих пор еще такое чувство, и оно никогда не пройдет. Он руководил внутренней частью дела. Я занимался внешней его стороной. К несчастью, я ничего не мог доказать, но решил, что даже с ним буду вести дела так, как считаю нужным. Нанли был очень умным, он подмечал все. Он нанял адвокатов и обратился в суд. Он мог доказать в суде свою правоту, и я бы проиграл дело. Я же против него не мог доказать ровным счетом ничего. Он начал дело об этих двадцати тысячах долларов.
С того времени события приняли совершенно иной оборот, и я не заработал и десяти центов. И не мог заработать. То, что я лез из кожи вон, не имеет значения, так что у меня в распоряжении нет текущих доходов, я… В общем, миссис Кул, я перевел абсолютно все на имя жены.
– А Нанли не пытался задержать эту передачу?
– Разумеется, пытался. Он уверял, что цель этой передачи заключалась в обмане кредиторов.
– Вы оформили ее после того, как он начал против вас дело?
– О нет. Я не так глуп, чтобы допускать подобные оплошности. Не думаю, что мне следовало бы уделять слишком много внимания в разговоре с вами этому пункту, потому что, если бы Нанли даже сейчас удалось установить, что действительной целью передачи являлся обман кредиторов… В общем, миссис Кул, давайте примем вещи такими, какие они есть. Состояние находится у моей жены.
– И в суде она должна была подтвердить, что это ее собственное и независимое состояние?
– Да.
– А что заявили вы?
– То же самое.
– Что сделал суд?
– Суд постановил, что, поскольку я занят рискованным предприятием и с учетом того, что деньги приходили неравномерно, а иногда доходов не было вовсе, не только моим правом, но и прямой обязанностью было обеспечить семью материально, в связи с чем я составил данную передачу. Это было желание оградить жену от нужды. – Белдер криво улыбнулся. – Это было очень милое решение.
Берта в ответ не усмехнулась.
– И как много? – спросила она.
– Двадцать тысяч долларов плюс проценты и…
– Я говорю не о судебном разбирательстве, а о состоянии.
– Вы имеете в виду то, которое я перевел на имя жены?
– Да.
– Это была… значительная сумма.
– Я могу это выяснить, обратившись к судебным документам.
– Больше шестидесяти тысяч долларов.
– У вас хорошие отношения с женой?
Вопрос Берты Кул, по всей очевидности, нащупывал слабое место в нервной системе ее посетителя. Белдер мгновенно переменил позу на стуле.
– Это одна из тех вещей, которые меня беспокоят.
– В чем дело?
– Я полагаю, что здесь слишком усердно трудится теща.
– Где она живет?
– В Сан-Франциско.
– Как ее зовут?
– Миссис Тереза Голдринг.
– У нее есть еще дети?
– Дочь, Карлотта… поистине испорченная девчонка. Она живет здесь, в Лос-Анджелесе. Она работала секретаршей, но никогда долго на одном месте не задерживалась. Последние несколько недель она живет у нас.
– Она сестра вашей жены или сводная сестра?
– На самом деле она вообще не имеет никаких родственных связей с моей женой.
Берта ждала, пока он объяснит.
– Ее удочерили, когда она была еще совсем ребенком. До недавнего времени она ничего об этом не знала… Это случилось несколько месяцев назад.
– Она старше вашей жены или младше ее?
– Младше.
– Она знает, что ее удочерили, и что дальше?
– Она пытается выяснить у миссис Голдринг и у моей жены, кто ее настоящие родители.
– А они знают?
– Думаю, что да.
– И не расскажут ей?
– Нет.
– Почему?
– Они думают, что было бы лучше оставить все как есть.
– Сколько лет Карлотте?
– Двадцать три.
– А вашей жене?
– Тридцать. Но о чем я хотел поговорить с вами, миссис Кул, так это о судебном деле. Все эти остальные проблемы только… – Белдер смущенно рассмеялся. – Ну, они только подкрадываются к нам, миссис Кул… подкрадываются как бы случайно.
– Пусть убираются со своими повадками к черту, – сказала Берта. – Я их уже приняла к сведению.
– Ну да, я догадываюсь.
– И вы хотите уладить с Нанли эту тяжбу?
– Да.
– Почему?
– Я хочу, чтобы она перестала меня беспокоить.
– Тогда вы сможете отозвать деньги из-под контроля жены?
– В общем, здесь надо принять во внимание мою тещу.
– А что она собирается делать?
– Много чего.
– Вы хотите сказать, что ваша жена не отдаст эти деньги?
Белдера передернуло от этих слов.
– Миссис Кул, ваша привычка принимать к сведению буквально все прямо-таки приводит в замешательство. Я не намеревался рассказывать вам все это.
– А что же вы намеревались мне рассказать?
– Джордж Нанли испытывает сейчас неприятности, связанные с работой. Он перекачивал деньги из другой ассоциации, и на этот раз не был достаточно умен, или другой человек оказался проворнее его. Во всяком случае, он поймал Нанли как раз там, где и хотел поймать.
– Ну и что это должно для вас означать?
– Нанли нужны две с половиной тысячи долларов, иначе он отправится в исправительный дом. Он должен получить эти деньги в течение двух или трех дней.
– И вы хотите, чтобы я пошла к нему? – спросила Берта. – И помахала бы перед его носом пачкой наличных?
– Совершенно верно.
– Чтобы уладить это дело?
– Да.
– Вы полагаете, что он согласится уладить дело, которое стоит двадцать тысяч долларов, за две с половиной тысячи?
– Я в этом уверен.
– Тогда почему вы не позвоните ему и не устроите все сами?
– Здесь есть небольшое затруднение, миссис Кул.
– Какое?
– Никто не знает, что у меня есть деньги. Если я предложу уладить дело, будет ясно, что у меня есть деньги. Мой адвокат предупредил меня, чтобы я этого не делал. Считается, что я полностью уничтожен.
– А это так?
– Да.
– Почему бы тогда вашей жене не сделать предложение относительно урегулирования этого дела?
Белдер потер пальцами подбородок.
– Видите ли, миссис Кул, это персональное дело.
– Я ничего не вижу, – поспешно произнесла Берта. – Но я не знаю, нужно ли мне это. Вы хотите, чтобы я применила какой-нибудь особый подход?
– Я абсолютно все рассказал вам, миссис Кул.
– Вам не стоило так утруждать себя, – заметила Берта. – Я забыла из всего этого много больше, чем вы можете предположить. Истца уже тошнит от усталости, вызванной мыслью, что ответчик отделался слишком легко. Если я предложу ему две с половиной тысячи долларов за то, чтобы он согласился уладить дело в двадцать тысяч долларов, не важно, за какую сумму он жаждет уладить его, у него будет такое чувство, что вы слишком легко отделываетесь. Но если я скажу ему, что могу забрать у вас пять тысяч и собираюсь оставить себе половину, а половину предложить ему, он в два раза быстрее согласится с моим предложением. И, таким образом, закрытие этого дела будет стоить вам пять тысяч наличными.
