— Ну-у, да, — неопределенно протянул инспектор.
Я не удержался от улыбки.
— Одним словом, все факты перед вами, — резюмировал Джепп. — И что же вы обо всем этом думаете?
— А есть что-нибудь, о чем не сообщалось в газетах?
— Разве что вот это. — И Джепп протянул Пуаро изуродованный помпон из изумрудно-зеленого шелка, явно откуда-то с силой оторванный.
— Он был зажат в кулаке убитого, — пояснил Джепп.
Пуаро молча вернул ему помпон и поинтересовался:
— У лорда Кроншоу были враги?
— Если и были, нам об этом ничего не известно. Похоже, его все любили.
— Кому выгодна его смерть?
— Его дядя, Юстес Белтейн, наследует титул и поместья, но это еще не все. Многие слышали, как он с кем-то ругался в кабинете, где они ужинали. Убийство как раз и могло произойти во время этой ссоры. Схватил со стола нож и всадил в племянничка.
— А что об этом говорит сам Белтейн?
— Говорит, что кто-то из обслуги был под хмельком и пришлось задать ему выволочку. Еще он утверждает, что это было скорее около часу, чем в половине второго. Но показания капитана Дигби позволяют достаточно точно определить время убийства. Между его разговором с Кроншоу и тем моментом, когда обнаружили тело, прошло не больше десяти минут.
— Да и притом у мистера Белтейна должны были быть горб и кружевной воротник, ведь он изображал Пульчинелло?
— Я в этих костюмах не разбираюсь, — буркнул Джепп, с любопытством взглянув на Пуаро. — И вообще, не понимаю, какое это имеет отношение к делу.
— Вот как? — неприметно улыбнулся мой друг. В глазах его загорелись знакомые зеленые искорки, и он спросил: — В этом кабинете, надо думать, был занавес?
— Ну, был…
— И за ним мог спрятаться человек?
— Ну… да, вообще-то там была маленькая ниша, но как вы об этом узнали, мосье Пуаро? Вы же там не были?
— Не был, дорогой мой Джепп. Я просто привык тщательно все анализировать. Без занавеса эта драма становится бессмысленной, а во всем следует прежде всего искать смысл. Лучше скажите, послали они за врачом?
— Конечно послали, в ту же минуту. Но сделать ничего было нельзя. Смерть наступила мгновенно.
— Да-да, это я уже понял, — нетерпеливо кивнул Пуаро. — А что, этот врач давал показания во время расследования?
— Давал.
— Он не упоминал о каких-нибудь необычных симптомах? Ему ничего не показалось странным?
Джепп ошарашенно уставился на маленького бельгийца.
— Уж и не знаю, как вы об этом догадались, мосье Пуаро, и к чему вы клоните, но врач и вправду упомянул, что конечности трупа были сведены, как от судороги. Но объяснить почему, он, видимо, не мог.
— Ага! — бросил Пуаро. — Ага! Mon Dieu![16] Наводит на размышления, правда, Джепп?
По лицу инспектора было видно, что его такая ерунда ни на что не наводит.
— Если вы, мосье, думаете, что тут имеет место отравление, то кому придет в голову сначала подсыпать человеку яд, а потом всадить в него нож?
— Пожалуй, это и в самом деле было бы лишним, — охотно согласился Пуаро.
— Так как, мосье? Есть у вас какие-нибудь пожелания? Если вы хотите осмотреть место преступления…
— Это ни к чему, — махнул рукой Пуаро. — Вы уже сообщили мне единственную достойную внимания деталь: отношение лорда Кроншоу к наркотикам.
— Так вам больше ничего не нужно?
— Только одно. Я бы хотел посмотреть на фарфоровые статуэтки, с которых были взяты образцы костюмов.
— И зачем это вам? — пробормотал ошеломленный Джепп.
— Так вы могли бы это для меня устроить?
— Мы можем хоть сейчас отправиться на Беркли-сквер. Мистер Белтейн — хотя теперь следовало бы сказать «его светлость» — возражать не будет.
Новоиспеченного лорда Кроншоу дома не оказалось, но нас провели в «Фарфоровую комнату», где хранились лучшие экспонаты коллекции.
— Не знаю, как вам удастся найти то, что требуется, мосье, — беспомощно огляделся Джепп.
Но Пуаро уже придвинул стул к каминной полке и взгромоздился на него, всем своим видом напоминая дрозда на ветке. Над зеркалом, на отдельной полочке, стояло шесть фарфоровых статуэток. Пуаро внимательно осмотрел их, отпуская по ходу дела краткие замечания.
— Les voilà![17] Итальянская комедия масок. Три пары! Арлекин и Коломбина, Пьеро и Пьеретта, — до чего же изысканны эти тона… белые, зеленые… и у Пульчинелло… с Пульчинеллой лиловые, желтые… Очень замысловатый костюм у Пульчинелло — кружевной воротник, брыжи[18], горб, высокий колпак. Очень замысловатый, как я и думал.
Он аккуратно расставил статуэтки по местам и спрыгнул на пол.
Джепп явно ждал, что Пуаро пустится в объяснения, но Пуаро ничего объяснять не собирался, и инспектор волей-неволей должен был с этим смириться. Когда мы уже собрались уходить, вернулся хозяин, и Джепп представил нас друг другу.
Шестой виконт Кроншоу был обходительным мужчиной лет пятидесяти с красивой, но порочной физиономией. Эдакий стареющий ловелас[19] с томными манерами. Мне он сразу не понравился, хотя принял он нас вполне любезно, заявив, что наслышан о талантах Пуаро и готов всячески нам содействовать.
— Я знаю, полиция делает все, что в ее силах, — добавил он, — но, боюсь, убийство моего племянника так никогда и не удастся раскрыть. Вся эта история окутана какой-то тайной.
— Вы не знаете, были ли у вашего племянника враги? — поинтересовался внимательно наблюдавший за лордом Пуаро.
— Не было, голову даю на отсечение. — Помолчав, он добавил: — Если у вас, господа, есть еще какие-нибудь вопросы…
— Всего один, — отозвался Пуаро. — Насколько точно были скопированы костюмы с ваших статуэток?
— Вплоть до мельчайших деталей.
— Спасибо, милорд. Именно в этом я и хотел убедиться. Всего наилучшего.
— И что теперь? — поинтересовался Джепп, не успели мы выйти на улицу. — Мне ведь еще в Скотленд-Ярде отчитываться.
— Bien![20] Я вас не задержу. Еще одна маленькая деталь и…
— Что «и»?
— И дело будет в шляпе.
— Что? Не может быть! Вы догадались, кто убил лорда Кроншоу?
— Parfaitement[21].
— И кто же? Юстес Белтейн?
— Mon ami, вы же знаете мою маленькую слабость! Я люблю держать в своих руках все нити до самого последнего момента. Но не волнуйтесь. Когда придет время, я все объясню. За славой я не гонюсь, честь раскрытия дела будет принадлежать вам, но с одним условием: вы разрешите мне провести dénouement[22] так, как я сочту нужным.
— Что ж, я не против, — согласился Джепп. — Главное, чтобы дело дошло до dénouement. Ну вы и мастер темнить, я вам скажу! Ну да ладно, всего хорошего. Мне пора в контору.
Он зашагал по улице, а Пуаро остановил проезжавшее мимо такси.
— Куда теперь? — спросил я, сгорая от любопытства.
— В Челси, к Дэвидсонам.
И Пуаро назвал шоферу адрес.
— Что вы думаете о новом лорде Кроншоу? — поинтересовался я.
— А что думает мой друг Гастингс?
— Я ему не доверяю.
— Думаете, он тот самый «порочный дядюшка» из романов?
— А вы разве так не думаете?
— По-моему, с нами он был весьма любезен, — уклончиво отозвался Пуаро.
— Потому что у него были на то причины!
Покосившись на меня, Пуаро горестно покачал головой и пробурчал что-то вроде «абсолютно никакого метода».
Дэвидсоны жили на четвертом этаже многоквартирного дома. Как нам объяснили, мистер Дэвидсон вышел, но миссис Дэвидсон согласилась нас принять. Нас провели в большую продолговатую комнату с низкими потолками и аляповатыми восточными портьерами. Спертый воздух был пропитан запахом ароматических палочек. Почти сразу же появилась хозяйка, хрупкая белокурая женщина, которая могла бы вызвать сочувствие и симпатию, если бы в ее маленьких голубых глазках не отражались хитрость и расчетливость.
Пуаро объяснил, в чем дело, и миссис Дэвидсон скорбно покачала головой.
— Бедняга Кронч! Бедняжка Коко! Мы оба так ее любили, ее смерть нас просто потрясла. Что бы вы хотели узнать? Неужто мне придется заново описывать весь этот кошмарный вечер?
— Поверьте, мадам, я сделаю все, чтобы пощадить ваши чувства. По правде говоря, инспектор Джепп полностью ввел меня в курс дела. Я бы хотел только взглянуть на костюм, в котором вы были тогда на балу.
Леди была явно ошарашена столь необычной просьбой, и Пуаро поспешил объяснить:
— Видите ли, мадам, я работаю по системе, принятой у меня на родине. Там мы всегда стремимся воссоздать картину преступления. Мне бы хотелось провести следственный эксперимент, а для этого, сами понимаете, необходимы костюмы.
— Я, конечно, слышала о следственных экспериментах, — с сомнением посмотрела на него миссис Дэвидсон, — но не думала, что при этом так важны детали. Хорошо, я сейчас принесу костюм.
