— Охотился на грачей, так?
— Да, он обычно брал с собой мелкокалиберной ружье. В то утро я тоже слышала в отдалении один или два выстрела.
— И где сейчас это ружье?
— В холле, я думаю.
Она вышла из комнаты и вскоре принесла Пуаро мелкокалиберную винтовку. Тот бегло осмотрел ее.
— Верно, из этого ружья выстрелили дважды, — заметил он, возвращая его обратно. — А теперь, мадам, не мог бы я взглянуть…
Он деликатно замялся.
— Прислуга проводит вас, — пробормотала миссис Малтраверс, отводя глаза.
Она вызвала горничную, и та повела Пуаро вверх по лестнице. Я остался наедине с прекрасной и такой несчастной женщиной. И никак не мог решить — заговорить с ней или лучше продолжать молчать. В конце концов я произнес несколько банальных фраз — она отвечала мне довольно рассеянно. К счастью, уже через несколько минут Пуаро вновь присоединился к нам.
— Благодарю за любезность, мадам. Полагаю, мы не станем больше вас беспокоить по этому поводу. Кстати, известно ли вам что-нибудь о финансовом положении вашего мужа?
Она покачала головой.
— Совсем ничего. Я совершенно несведуща в вопросах бизнеса.
— Понятно. Но, может быть, вы все-таки сможете помочь нам решить вопрос — почему он вдруг решил застраховать свою жизнь? Насколько мне известно, он никогда раньше этого не делал.
— Видите ли, точно я не знаю, ведь мы были женаты немногим больше года. А жизнь свою он застраховал, как мне кажется, потому, что вбил себе в голову — ему, мол, долго не прожить. У него было предчувствие, что он должен скоро умереть. Как я поняла из его слов, у него уже было одно кровоизлияние и он боялся, что следующее окажется роковым. Я пыталась развеять ёго мрачные предчувствия, но безуспешно. Боже мой, как он был прав!
В глазах ее стояли слезы, но она попрощалась с нами сдержанно, стараясь сохранить чувство собственного достоинства.
Когда мы шли обратно, Пуаро сделал характерный жест:
— Еh bien[4], так-то вот! Возвращаемся в Лондон, мой друг! Похоже, в этой норке нам мышку не поймать. И все-таки…
— Все-таки что?
— Маленькое противоречие, ничего более. Вы заметили его? Неужели нет? Впрочем, жизнь полна противоречий; одно несомненно: этот человек не мог покончить с собой — мне неизвестен такой яд, из-за которого могла бы появиться кровь во рту. Нет-нет, я вынужден примириться с тем, что тут нет никакого подвоха — все совершенно ясно. Но кто это?
Навстречу нам шагал по дорожке высокий молодой человек. Он прошел мимо, не обратив на нас никакого внимания. Но я успел заметить — крепкий на вид парень; бронзовый загар на сухощавом лице наводил на мысль о жизни в тропиках. Садовник, подметавший листья, остановился на минутку передохнуть, Пуаро обратился к нему:
— Кто этот джентльмен? Вы его знаете?
— Не помню, как его зовут, сэр, хотя и слышал его имя. На этой неделе он приходил сюда как-то вечером. По-моему, во вторник.
— Быстрее, mon ami[5], бегом за мной!
Парень свернул вдруг в сторону, заметив на террасе одетую в черное вдову. Мы оказались свидетелями их встречи.
Увидев молодого человека, миссис Малтраверс отшатнулась, заметно побледнев.
— Как?! — ошеломленно выдохнула она. — Я думала, вы уже в море — на полпути к Восточной Африке?
— Известия от моего адвоката вынудили меня задержаться, — отвечал он. — В Шотландии неожиданно скончался мой дядюшка, оставив небольшое наследство. Мне пришлось повременить с отплытием. И тут я прочел в газетах это ужасное известие и поспешил вернуться — в надежде, что смогу быть хоть чем-нибудь полезен. Должен же хоть кто-нибудь вас поддержать в такую минуту.
В этот момент они заметили наше присутствие. Пуаро подошел ближе и, рассыпаясь в извинениях, сказал, что забыл в прихожей свою трость. Миссис Малтраверс с явной неохотой, как мне показалось, представила их друг другу.
— Месье Пуаро — капитан Блек.
Из последующего разговора Пуаро удалось узнать, что капитан Блек остановился в местной гостинице «Якорь». Пропавшую трость найти не удалось (что и неудивительно), после чего Пуаро со множеством извинений откланялся, и мы удалились.
В деревню мы возвращались почти бегом. Пуаро направился прямиком в «Якорь».
— Здесь мы устроимся до возвращения нашего друга-капитана. Вы обратили внимание на миссис Малтраверс, когда она заметила молодого мистера Блека? Она просто остолбенела от неожиданности, а он — еh bien, — он весьма ею увлечен, вы не находите? И он приезжал сюда во вторник вечером — накануне смерти мистера Малтраверса. Мы должны выяснить, Гастингс, что представляет собой этот капитан Блек.
Через полчаса мы обнаружили, что объект наших наблюдений приближается к гостинице. Пуаро вышел на улицу, заговорил с ним и тут же привел к нам в комнату.
— Я рассказал капитану Блеку о возложенной на нас миссии. Вы ведь понимаете, monsieur el capitaine, мне крайне важно понять душевное состояние мистера Малтраверса накануне его смерти. И в то же время не хочется быть жестоким по отношению к миссис Малтраверс, расспрашивая ее о столь трагичных для нее событиях. Ну а вы были в Марсдон Мэноре как раз накануне несчастного случая и могли бы дать нам не менее ценную информацию.
— Ну что ж, постараюсь сделать все возможное, чтобы помочь вам, — ответил капитан. — Но боюсь, ничего особенного я не заметил. Видите ли, хотя Малтраверс и был старым другом нашей семьи, я лично не слишком хорошо его знал.
— Итак, вы приехали сюда — когда?
— Во вторник днем. И уехал в город в среду рано утром, поскольку мое судно отходило из Тильбери около двенадцати часов. Но полученные известия заставили меня изменить планы. Полагаю, вы слышали, что я рассказывал миссис Малтраверс.
— Насколько я понял, вы возвращались в Восточную Африку?
— Да. Я живу там довольно долго — с войны. Замечательный край!
— Несомненно. Так о чем вы все-таки говорили за обедом, во вторник вечером?
— Даже не знаю. Обычная досужая болтовня. Малтраверс расспрашивал о родственниках, затем мы обсудили репарации, которые должна выплатить Германия, потом хозяин задавал множество вопросов о Восточной Африке, после чего я рассказал пару забавных историй. Вот, пожалуй, и все.
— Благодарю вас.
Пуаро помолчал, а потом снова обратился к капитану:
— С вашего позволения, я проведу с вами небольшой эксперимент. Вы рассказали все, что известно вашему сознательному «я», а теперь попробуем расспросить ваше подсознание.
— Это психоанализ, что ли? — спросил Блек, заметно встревожившись.
— Вовсе нет, — успокоил его Пуаро. — Все будет выглядеть примерно так: я называю вам слово, вы — свое и так далее. Вы должны говорить первое, что вам придет в голову. Попробуем?
— Давайте, — неуверенно согласился Блек.
— Записывайте, пожалуйста, слова, Гастингс, — попросил Пуаро. Затем он достал из кармана, большие карманные часы-луковицу и положил на стол перед собой. — Начнем. День.
Блек помедлил мгновение, затем ответил:
— Ночь.
Пуаро продолжал называть слова. Капитан Блек стал отвечать быстрее.
— Название, — произнес Пуаро.
— Место.
— Бернард.
— Шоу.
— Вторник.
— Обед.
— Поездка.
— Корабль.
— Место.
— Уганда.
— Рассказ.
— Львы.
— Мелкокалиберное ружье.
— Ферма.
— Выстрел.
— Самоубийство.
— Слон.
— Бивни.
— Деньги.
— Юристы.
— Благодарю вас, капитан Блек. Может быть, вы сможете уделить мне еще несколько минут примерно через полчаса?
— Конечно. — Молодой капитан с интересом посмотрел на него и встал, вытирая пот со лба.
— Ну а теперь что вы скажете, Гастингс? — улыбаясь, проговорил Пуаро, когда дверь за Блеком закрылась. — Вы заметили, разумеется?
— Я не совсем понимаю, что именно вы имеете в виду.
— Неужели этот список слов ни о чем вам не говорит?
Я изучил свои записи самым тщательным образом, но был вынужден отрицательно покачать головой.
— Помогу вам. Ну, для начала нужно отметить — Блек отвечал быстро, он уложился в обычное время, пауз между вопросом и ответом не было. Так что мы можем утверждать — по крайней мере у него лично нет тайных причин скрывать что-либо. «День» — «ночь» и «место» — «название» вполне нормальные ассоциации. Проверку я начал со слова «Бернард», что могло ему напомнить о местном докторе, если он, конечно, с ним когда-нибудь вообще имел дело. Очевидно, он с ним не был знаком. В связи с нашим недавним разговором он ответил словом «обед» на мой «вторник», но на слова «поездка» и «место» он ответил «корабль» и «Уганда», и стало совершенно ясно, что ему гораздо более важной представляется его поездка за границу, чем поездка сюда, в Марсдон Мэнор. «Рассказ» напомнил ему одну из его историй «про львов», которые он рассказывал за обедом. Я продолжал дальше, и на «мелкокалиберное ружье» он ответил совершенно неожиданным словом «ферма». Когда я сказал «выстрел», он тут же ответил «самоубийство». Довольно определенная ассоциация. Некий знакомый ему человек совершил самоубийство при помощи мелкокалиберного ружья где-то на ферме. А если вспомнить, что перед этим речь шла о его рассказах за обеденным столом, то, думаю, вы должны будете согласиться, что я едва ли окажусь далеко от истины, если позову сейчас Блека и попрошу его повторить как раз ту историю о самоубийстве, которую он рассказал вечером во вторник.
