– У нас все в порядке, инспектор. Не обращайте внимания на Салли Финч. Это вполне приличный дом с хорошо налаженным бытом. Уверяю вас, что здесь не занимаются подрывной деятельностью.
Инспектор Шарп слегка удивился:
– Но я и не думал ни о какой подрывной деятельности!
– Правда? – Она была ошарашена. – А мне показалось… ведь Селия говорила о фальшивом паспорте. Однако если судить беспристрастно и хорошо проанализировать все факты, то станет ясно, что убийство Селии вызвано личными мотивами… может быть, сексуальными комплексами. Уверена, что к жизни пансионата в целом убийство не имеет отношения. Тут ничего не происходит. Уверяю вас, ничего. Иначе я бы знала, я очень тонко чувствую подобные вещи.
– Понятно. Ну что ж, спасибо, мисс Джонстон. Вы были весьма любезны и во многом помогли мне.
Элизабет Джонстон ушла. Инспектор Шарп сидел, глядя на закрытую дверь. Он настолько глубоко задумался, что сержанту Коббу пришлось дважды окликнуть его, и только в третий раз Шарп отозвался:
– Да? Что?
– Я говорю, мы всех допросили, сэр.
– Допросить-то допросили, но к каким результатам пришли? Почти ни к каким. Знаете что, Кобб? Я приду сюда завтра с обыском. Мы с вами сейчас спокойно удалимся, пусть считают, что все кончилось. Но здесь явно что-то происходит. И завтра я переверну дом вверх дном. Правда, искать то, не знаю что, довольно трудно… и все же: вдруг я натолкнусь на что-нибудь важное? Да… с любопытной девушкой я сейчас побеседовал. Она метит в Наполеоны, и я почти уверен, что она рассказала далеко не все из того, что ей известно.
Диктуя письмо, Эркюль Пуаро вдруг запнулся на полуслове. Мисс Лемон вопросительно взглянула на него:
– Что дальше, месье Пуаро?
– Не могу собраться с мыслями! – Пуаро махнул рукой. – В конце концов, письмо подождет. Будьте любезны, мисс Лемон, соедините меня с вашей сестрой.
– Сейчас, месье Пуаро.
Через несколько минут Пуаро поднялся с места, подошел к телефону и взял трубку из рук секретарши.
– Надеюсь, я вас не отрываю от работы, миссис Хаббард?
– Ах, месье Пуаро, мне сейчас не до работы!
– Пришлось немного поволноваться, да? – деликатно осведомился Пуаро.
– Это очень мягко сказано, месье Пуаро. Вчера инспектор Шарп допрашивал студентов, а сегодня вдруг нагрянул с обыском, и мне пришлось утихомиривать бившуюся в истерике миссис Николетис.
Пуаро сочувственно поцокал языком. А потом сказал:
– Я хочу задать вам один маленький вопрос. Вы составляли список пропавших вещей в хронологическом порядке?
– То есть как?
– Ну, вы перечислили все кражи по порядку?
– Нет-нет. Мне очень жаль, но я просто записала по памяти, какие вещи исчезли. Наверное, я ввела вас в заблуждение, простите.
– Ничего, – сказал Пуаро. – Я сам не додумался вас спросить. Но я счел тогда, что это не существенно. Позвольте, я прочитаю вам список. Значит, так: одна вечерняя туфля, браслет, бриллиантовое кольцо, компактная пудра, губная помада, стетоскоп и так далее. Но на самом деле вещи исчезали в другой последовательности?
– Да.
– А вы не смогли бы припомнить, что пропало сначала, а что потом? Или это сложно?
– Боюсь, что не смогу сразу ответить, месье Пуаро. Прошло уже столько времени! Мне надо подумать. Ведь когда я набрасывала список, готовясь к нашей первой встрече, я просто старалась ничего не забыть, не упустить ни одной вещи. И конечно, прежде всего мне пришла на память туфля – немудрено, ведь ее кража была такой странной. Потом я поставила браслет, компактную пудру, зажигалку и бриллиантовое кольцо, поскольку это были более или менее ценные вещи, и у меня создалось впечатление, что в доме орудует настоящий вор… А после я припомнила пустяковые пропажи: кражу борной кислоты, лампочек и историю с рюкзаком. И на всякий случай решила записать. По-моему, это сущие пустяки, я вспомнила о них в последний момент.
– Понятно, – сказал Пуаро. – Понятно… Я попрошу вас, мадам, когда у вас выдастся свободная минутка…
– То есть когда я дам миссис Николетис снотворное, уложу ее в постель и успокою Жеронимо с Марией… А что именно я должна сделать?
– Сядьте и попытайтесь вспомнить по порядку – чем точнее, тем лучше, – как развивались события.
– Хорошо, месье Пуаро. По-моему, первым исчез рюкзак, а потом лампочки, хотя они вряд ли имеют отношение к нашему делу… Потом пропал браслет и пудра… хотя нет… кажется, туфля. Впрочем, не буду отнимать у вас время. Лучше я действительно сяду и постараюсь хорошенько припомнить.
– Благодарю вас, мадам. Я буду вам очень признателен. – Пуаро повесил трубку. – Я собой недоволен, – сказал он мисс Лемон. – Я отступил от своих основных заповедей: нарушил принцип методичного, упорядоченного расследования. Я должен был с самого начала выяснить, в какой последовательности совершались кражи.
– Да-да, действительно, – машинально ответила мисс Лемон. – Так мы закончим сейчас с письмами, месье Пуаро?
Но Пуаро опять нетерпеливо замахал руками.
В субботу утром, явившись с обыском на Хикори-роуд, инспектор Шарп пожелал встретиться с миссис Николетис, которая всегда по субботам приезжала в пансионат получить отчет миссис Хаббард. Он сообщил ей о своих намерениях.
Миссис Николетис возмутилась:
– Но это чудовищно! Мои студенты тут же съедут… все до единого. Вы меня разорите!
– Не беспокойтесь, мадам. Ручаюсь, что они все поймут правильно. В конце концов, мы же расследуем убийство.
– Не убийство, а самоубийство…
– И я уверен, что, услышав мои доводы, никто не станет возражать…
Миссис Хаббард попыталась успокоить хозяйку.
– Поверьте, – сказала она, – все отнесутся нормально… Кроме разве что мистера Ахмеда Али и мистера Чандры Лала, – подумав, прибавила она.
– Ах, бросьте! – воскликнула миссис Николетис. – Очень меня волнует их реакция!
– Ну и прекрасно, мадам! – сказал инспектор. – Значит, начнем отсюда: с вашей гостиной.
Миссис Николетис опять взорвалась.
– Переворачивайте хоть весь дом, – сказала она, – но здесь ни к чему не прикасайтесь. Я протестую.
– Весьма сожалею, миссис Николетис, но мне нужно осмотреть каждую комнату.
– Да, но только не мою. На меня законы не распространяются.
– Законы распространяются на всех. Будьте любезны, отойдите в сторону.
– Это произвол! – яростно завопила миссис Николетис. – Вы суете свой нос в чужие дела! Я буду жаловаться! Я напишу моему депутату! Напишу в газеты!
– Пишите куда хотите, – сказал инспектор Шарп. – Я все равно обыщу вашу комнату.
Он начал с конторки. Но поиски его успехом не увенчались, поскольку он обнаружил там лишь большую коробку конфет, кипу бумаг и массу всякого хлама. Тогда он двинулся к буфету, стоявшему в углу комнаты.
– Здесь заперто. Вы не дадите мне ключ?
– Никогда! – взвизгнула миссис Николетис. – Никогда! Ни за что в жизни! Вам не видать ключа как своих ушей! Я плевала на вас, свинья, грязный полицейский! Правда! Плевала! Плевала!
– И все-таки лучше дайте мне ключ, – сказал инспектор Шарп. – А то я просто взломаю дверцу.
– Не дам! Можете меня обыскать, но учтите, я этого так не оставлю! Я устрою скандал!
– Принесите стамеску, Кобб, – со вздохом сказал инспектор.
Миссис Николетис возмущенно вскрикнула. Инспектор Шарп пропустил это мимо ушей. Кобб принес стамеску.
Дверца затрещала и поддалась. И как она только раскрылась, из буфета посыпались пустые бутылки из-под бренди.
– Свинья! Мразь! Негодяй! – кричала миссис Николетис.
– Благодарю вас, мадам, – вежливо сказал инспектор. – Обыск закончен.
Пока миссис Николетис билась в истерике, миссис Хаббард тактично убрала бутылки.
Так раскрылась первая тайна – тайна припадков миссис Николетис.
Пуаро позвонил, когда миссис Хаббард, зайдя к себе в гостиную, доставала из аптечки успокаивающее средство. Повесив трубку, она вернулась в комнату миссис Николетис, которая уже утихомирилась и перестала визжать и колотить ногами по дивану.
– Выпейте, – сказала миссис Хаббард, – и вам сразу полегчает.
– Гестаповцы! – успокаиваясь, но все еще мрачно пробурчала миссис Николетис.
– На вашем месте я бы старалась больше не думать о них, – сказала миссис Хаббард.
– Гестаповцы! – повторила миссис Николетис. – Самые настоящие гестаповцы!
– Но ведь они выполняли свой долг, – возразила миссис Хаббард.
– Значит, совать свой нос в мой буфет тоже их долг? Я же им говорила: «Для вас тут ничего нет». Я его заперла. Спрятала ключ на груди. Если бы не вы, они бы меня раздели, бесстыдные свиньи; они только вас постеснялись, не захотели при свидетелях.
– О, что вы, они бы не стали так дурно обращаться с вами, – сказала миссис Хаббард.
– Так я вам и поверила! Но зато они взяли стамеску и взломали дверь. Тем самым дому нанесен ущерб, расплачиваться за который буду я.
– Но если бы вы дали им ключ…
