Он взглянул на часы.
– Почти полночь. Если не хотите, чтобы еще два человека узнали вашу тайну, то ступайте.
В час дня в пятницу я сидел на стуле на расстоянии вытянутой руки от привлекательной молодой женщины, которая лежала в постели в спальне гостиничного номера.
Чего мы только не обсуждали прошлой ночью на продолжавшейся два часа встрече с Солом и Фредом. Два предложения – раздобыть фотографию Флеминга и показать ее работникам почтового отделения «Гранд Сентрал Стейшн», а также выяснить, не тратит ли он больше денег, чем зарабатывает, – были отвергнуты сразу же, поскольку так мы бы только подтвердили факт вымогательства, который уже и так считали твердо установленным.
Проще всего было бы расспросить Флеминга, где он был в субботу утром, но к этому мы еще не были готовы. Если алиби у него не было, для нас ничего не менялось. Если же алиби имелось, то прежде чем его разоблачить, надо было подыскать наилучший способ, как надавить на Флеминга. Например, раздать каждому из нас – Солу, Фреду и мне – по его фотографии и вновь обойти соседей и окрестных жителей, чтобы попытаться найти свидетеля, который мог его видеть в субботу утром. Полицейские, конечно, занимались этим уже четыре дня, но с фотографией Орри. Фред голосовал за это предложение, да и Сол согласился попробовать, но Вульф наложил вето. Он сказал, что не может так долго терпеть подобный примитив.
Сол предложил рассказать все Кремеру. Все, что мы знали, кроме имени Баллу. Нам это никак не повредит, а Кремера заставит призадуматься, во всяком случае отвлечет от Орри. Если среди отпечатков, собранных полицейскими экспертами в квартире Изабель Керр, найдется хотя бы один отпечаток пальца Флеминга, то его песенка спета. Однако Вульф отверг и эту идею. Он заявил, что совершенно ни к чему напускать полицию на Флеминга перед нами: в полиции наверняка выведают имя Икс, которое мы скрываем даже от Сола и Фреда. Пятьдесят кусков, правда, не лежали в сейфе Вульфа и не влияли на ход его мыслей, но Вульф помнил, где они находятся.
Я сделал предложение, которое подсказало Вульфу блестящую идею. В моем предложении, правда, не было ничего блестящего; я всего лишь сказал, что могу принести чету Флемингов сюда для беседы с Вульфом. Насколько нам известно, многие люди выкладывали Вульфу куда больше, чем хотели, так почему бы не дать такую возможность Флемингам? Сол и Фред могли бы следить за разговором через специальное отверстие в стене алькова, после чего мы бы вновь собрались и обсудили, что делать дальше. Солу с Фредом предложение понравилось, Вульф же надулся и бросил на меня свирепый взгляд. Ничего другого я от него и не ожидал, поскольку за короткий промежуток времени навязывал ему уже вторую встречу с женщиной. Он сидел и дулся, а мы сидели и смотрели на него. Полминуты спустя он обратился ко мне:
– Блокнот, Арчи.
Я развернулся и достал блокнот с ручкой.
– Письмо. Шапка обычная. Мистеру Барри Флемингу для мистера Мильтона Фейлса, адрес. «Уважаемый мистер Фейлс! Конечно, это трюизм, но люди, у которых внезапно появляется новый источник дохода, часто покупают вещи, которые раньше не могли себе позволить. Точка. Возможно, что вам нравятся орхидеи, запятая, и что вам захочется купить несколько орхидей на пять тысяч дополнительного дохода, полученного вами за последние четыре месяца. Точка. Если так, запятая, я буду рад познакомить вас со своей коллекцией, запятая, когда вы позвоните и мы договоримся о времени встречи. Искренне ваш».
Я бросил блокнот на стол.
– Прекрасно, – сказал я. – Возможно, это позволит нам заполучить мистера, а не миссис Флеминг. Если же письмо принесут им домой, когда его дома не окажется, но будет она, то разговаривать вам придется с ней, а не с ним. Статистика гласит, что семьдесят четыре процента жен вскрывают письма, адресованные мужьям, и не обязательно над кипящим чайником. Почему бы не послать письмо в школу?
– Сегодня пятница, и уже два часа, – сказал Сол. – Письмо дойдет до него только в понедельник.
– Ррр-р, – прорычал Вульф.
– Вы правы, – сказал я. – Проклятье!
– Идея очень красивая, – произнес Сол. – Он здорово попотеет до разговора с вами, а это очень хорошо, поскольку не придти он не может. Даже если он не убивал ее. Но могу я внести небольшую поправку?
– Да.
– Может быть, написать письмо так. Возьми блокнот, Арчи. «Уважаемый мистер Фейлс! Как вам известно, запятая, я была лучшей подругой Изабель Керр, запятая, и мы делились с ней самыми сокровенными тайнами. Она рассказала мне о ваших пяти тысячах. Я никому об этом не говорила, запятая, поскольку это был наш секрет». Нет, исправь «это был наш секрет» на «я обещала ей, что никому не скажу». Далее: «Можете выразить свою признательность, запятая, отдав мне хотя бы половину от пяти тысяч. Вы должны принести мне эти деньги не позднее второй половины дня в воскресенье. По вечерам я работаю. Мой адрес указан выше, а телефон такой-то». Письмо должна подписать Джулия Джекет. И написать, должно быть, тоже – вряд ли у нее есть пишущая машинка.
– Потом он ее прихлопнет, – обрадовался Фред, – и тут-то мы его и сцапаем.
Сол кивнул.
– Так и случится, если мы ему позволим, и если это он убил Изабель Керр.
Потом он обратился к Вульфу:
– Мне кажется, что так мы достигнем результата быстрее. Я не смогу уговорить ее написать письмо, поскольку я крыса, а вот Арчи сумел бы.
– Запросто, – ухмыльнулся я. – Если пообещаю прислать орхидеи на ее похороны. – Я перевел взгляд на Вульфа. – Вы ведь пожелали ей удачи?
– Так ты отказываешься? – процедил он.
– Нет, сэр. Я очень рад. Я просто хотел сказать, что уговорить ее будет трудно, а если она все-таки согласится, то нам нельзя упускать ее из вида ни на секунду, а на это она может не пойти. Уговорить ее – дело сложное.
– Но ты готов попытаться?
– Да, сэр. Если я обмишурюсь, то всегда смогу свалить вину на Сола.
– Это бессмысленно. Куда важнее точно сформулировать письмо. Прочитай, что получилось.
Вот как случилось, что в пятницу, в час дня, я сидел в комфортабельном кресле в спальне на девятом этаже гостиницы «Мейдстоун» в Центральном Парке в районе Семидесятых улиц. Джулия Джекет полулежала в постели, подложив под голову и спину три подушки; расправившись с яичницей с ветчиной и тостами, булочками и земляничным джемом, она потягивала уже третью чашечку кофе, пока я рассказывал про шантаж и Фалеса Милетского, не называя, впрочем, Баллу. Просторный и светлый номер украшал букетик роскошных орхидей Ванда роджерси, который я воткнул в вазу у изголовья кровати Джулии. Еще одну орхидею Джулия запихнула за вырез своего небесно-голубого халатика. Она сказала, что по утрам от нее толку мало, но на самом деле, поверьте, смотреть на нее было совсем не скучно. Осмысленный взор, свеженькое личико и норов, которого хватило бы на табун мустангов.
– Бедняжка Изабель, – сказала она. – Что за невезуха: зять – шантажист, любовник – убийца… Свихнуться можно.
– А лучшая подруга – ослица, – добавил я.
– У нее была только одна подруга. Я.
– Совершенно верно. Слово «ослица» я употребил исключительно с профессиональной точки зрения. Как мужчина я использовал бы скорее такое обращение, как «котеночек», «зайчик» или хотя бы «ягненочек». Но с професси…
– Вы догадываетесь, что это постель? Что я могу вскочить и схватить вас?
– Да, я внимательно слежу за каждым вашим движением. Так вот, с профессиональной точки зрения я окрестил вас ослицей, поскольку, вбив себе в голову, что Изабель убил Орри Кэтер, вы уперлись, как мул, несмотря даже на то, что третий по уму и смекалке сыщик в Нью-Йорке предлагает вам пари десять против одного. Мне бы…
– А кто два самых смекалистых?
– Ниро Вульф и я, но я вам ничего не говорил. Так вот, мне бы понадобился час, чтобы объяснить, почему мы все трое уверены в невиновности Орри, но и тогда вы могли не поверить. Теперь, похоже, мы уже знаем, кто убил ее. Вымогатель. Барри Флеминг. Муж ее сестры.
Джулия отставила чашечку в сторону.
– Хм. Что-то в этом есть.
– Если говорить об уликах, то пока нет. Но никого другого мы всерьез заподозрить не можем, хотя и очень старались. Барри Флеминг подходит идеально. Должно быть, Изабель рассказала Стелле, кто платит за квартиру и все прочее – назовем его Икс, – а Стелла рассказала Барри, поскольку в противном случае он не смог бы его шантажировать…
– Возможно, я ослица, но до двух считать я умею. Могу даже произнести весь алфавит в обратном порядке.
– Это еще ничего не доказывает. Когда Икс поделился с Изабель, что его шантажируют, она сразу смекнула, что шантажист – Барри. Должно быть, попыталась его урезонить, но он не унимался. Наконец она, видимо, пригрозила, что расскажет все Стелле. Если этот разговор случился у них в субботу утром, и она сказала, что вечером точно поговорит со Стеллой, то он тут же и убил ее. Сосчитайте до двух.
