— Но почему они взяли меня?
— Шофер видел заднюю часть машины, которая ударила его машину. Ехавший сзади человек заметил две цифры номера. Они совпадают с вашими.
— Но я не покидала мотеля, — сказала Виргиния.
— Они подобрали осколки стекла на том месте, где машина сошла с дороги. Это были части фары. Затем полиция поехала в мотель, где я ударил вашу машину, и осмотрели ее фары. Найденный там осколок точно вписывается в разбитую фару вашей машины. Те осколки, которые были найдены на месте аварии машины Лоретты Трент, тоже вписываются в эту же фару. Сложив все куски вместе, они получили фактически все стекло передней фары. Не хватает лишь маленького треугольного кусочка.
— Тот шофер! — воскликнула Виргиния. — Почему они верят ему? Ведь это он все сделал.
— Вот это я тоже не могу понять. Вы рассказали им о шофере?
— Конечно.
— И о том, что вы сохранили копирки и направили их себе по почте?
— Да. Я рассказала им все, господин Мейсон. Сейчас я понимаю, что, наверное, не должна была это делать, но раз я начала говорить… Я была страшно напугана. Я так хотела убедить их в своей невиновности и добиться разрешения уехать домой.
Внезапно открылась дверь. В комнату вошли окружной прокурор Гамильтон Бергер в сопровождении лейтенанта Трагга.
— Доброе утро, Виргиния, — сказал Гамильтон Бергер.
Он повернулся к Перри Мейсону.
— Здравствуйте, Перри. Как вы сегодня?
— Здравствуйте, Гамильтон, — сказал Мейсон. — Вы отпустите мою клиентку?
— Боюсь, что нет.
— Почему?
— Она рассказала целую историю о Джордже Игане, шофере Лоретты Трент, — ответил Бергер. — Интересный рассказ, но мы не верим в него.
— Родственники Лоретты Трент рассказали нам о шофере также много всего. Выглядит правдиво, но некоторые детали не сходятся. Нам приходит в голову мысль, что ваш клиент связан с родственниками Лоретты Трент. Они пытаются дискредитировать Джорджа Игана и запутать вопрос, пытаются скрыть свои попытки совершить убийство.
— Но это же абсурдно! — воскликнула Виргиния. — Я никогда не встречалась с родственниками Трент.
— Возможно, — сказал Мейсон, — если вы не будете столь загипнотизированы действиями шофера, вы лучше поймете сложившуюся ситуацию.
— Посмотрим, — заявил Бергер.
Он подошел к двери, открыл ее и кому-то сказал:
— Войдите.
Вошедшему мужчине было около 40 лет. У него была копна черных волос, темный цвет кожи, выступающие скулы, проницательные черные глаза.
Он перевел взгляд с Гамильтона Бергера на Виргинию Бакстер и энергично покачал головой.
— Видели ли вы когда-либо эту молодую женщину? — спросил его Гамильтон Берген.
— Нет, — коротко ответил он.
— А вы? — обратился он к Виргинии.
Виргиния молчала.
— Вот так-то, — сказал Бергер, обращаясь к ней.
— Но это ни о чем не говорит! — воскликнула она. — Я его также никогда не видела. В целом он похож на шофера госпожи Трент, но это не тот человек, который приходил ко мне.
— Это, — сухо произнес Гамильтон Бергер, — Джордж Иган, шофер госпожи Трент. Все, Джордж, вы можете идти.
Повернувшись к Мейсону, Гамильтон сказал:
— Джордж ударился головой, когда выпрыгнул из автомобиля. Какое-то время он был без сознания.
— Минуточку, — сказал Мейсон, — минуточку. Не играйте со мной шуток. Если он в состоянии передвигаться и пришел сюда для производства опознания, значит, он может ответить на вопросы.
— Ему не нужно этого делать, — заявил Гамильтон Бергер.
Мейсон проигнорировал слова окружного прокурора и обратился к шоферу:
— У вас имеется частный автомобиль. Это «олдсмобил», номер ОДТ-062.
Иган с удивлением посмотрел на Мейсона:
— Да, это номер моей автомашины. Но это не «олдсмобил», а «кадиллак».
— Вчера до обеда вы ездили на нем? — спросил Мейсон.
С недоуменным выражением на лице Иган посмотрел на Мейсона, затем, встряхнув головой, сказал:
— Я возил госпожу Трент. Мы ездили в Фресно.
— Заканчивайте, Джордж, — сказал Гамильтон Бергер. — Нет необходимости отвечать на другие вопросы.
Шофер вышел из помещения.
Гамильтон Бергер повернулся к Мейсону и выразительно пожал плечами.
— Вы все видели сами, — сказал он. — Если и делаются попытки кого-то дискредитировать, то этого шофера. Вам, очевидно, следует лучше проверить рассказ вашего клиента.
— Если у вас не будет возражений, сегодня в 11 часов мы предъявим Виргинии Бакстер обвинение. Предварительные слушания можно организовать в любое удобное для вас время. Мы хотим, чтобы у вас было достаточное время для подготовки.
— Это очень любезно с вашей стороны, — сказал Мейсон. — Мы бы хотели, чтобы предварительные слушания были проведены как можно быстрее, например завтра утром, если это будет вписываться в график работы судьи.
Бергер холодно улыбнулся:
— В этом случае, Перри, мы не сможем подготовиться по некоторым пунктам, но ваше предложение тем не менее не застанет нас врасплох. Это дело вы проиграете. Ваш клиент — очень смышленый интриган. Я еще не знаю, против кого она интригует. Мне еще не известно, кто подсыпал яд в пищу Лоретты Трент, но я знаю, что именно машина вашего клиента ударила машину Трент и выбросила ее на обочину дороги. Рассказанная ею явная неправда делает ее крайне уязвимой, — заявил Бергер. — Во всяком случае, она останется под арестом, пока мы будем искать ее сообщника. А сейчас я оставлю вас наедине со своим клиентом, — сказал Гамильтон Бергер.
Он кивнул лейтенанту Траггу, и они вышли, закрыв за собой дверь.
Мейсон повернулся к Виргинии Бакстер.
— Произошла какая-то страшная ошибка, господин Мейсон, — сказала она. — В целом тот человек похож на шофера, я имею в виду человека, который приходил ко мне и назвался Менардом. Помните, вы сказали мне, что это шофер Лоретты Трент.
— Да, в основе этого заключения лежало данное вами описание его внешности и номер его автомобиля. Вы уверены, что это был «олдсмобил»?
— Конечно, это была не новая машина, но я с определенной уверенностью считала, что… Я могла ошибиться в номере, могла ошибиться в последней цифре, но первая цифра была ноль.
Мейсон покачал головой.
— Нет, Виргиния, слишком много совпадений. Возможно, вы стали жертвой кого-то, кто втянул вас в это грязное дело. Для разнообразия вы, может быть, расскажете мне правду.
— Но я говорю вам правду.
— Хочу вам вот что сказать. Если вы будете настаивать на своем варианте развития событий, вас привлекут к суду по обвинению в убийстве. Если кто-то использует вас в качестве своего орудия, а вы не даете мне возможности разобраться в происшедшем, не рассказываете всю правду, вы ставите себя в исключительно серьезное и опасное положение, — заявил Мейсон.
Она покачала головой.
— Ну? — спросил Мейсон.
Поколебавшись немного, Виргиния ответила.
— Я рассказала вам правду, — сказала она наконец.
— Я ваш адвокат, — пояснил Мейсон. — Если вы настаиваете на том, что говорите правду, то каким бы странным и непонятным не казался ваш рассказ, я должен верить вам и в суде не выказывать ни малейших сомнений.
— Вы действительно не верите мне? — спросила Виргиния.
Мейсон задумчиво посмотрел на нее:
— Если вы были бы в составе присяжных заседателей и услышали бы от обвиняемого подобный рассказ, вы поверили бы ему?
Виргиния Бакстер начала плакать.
— Поверили бы? — вновь спросил Мейсон.
— Нет, — сказала Виргиния, плача. — Он звучит… В нем слишком много неправдоподобных моментов.
— Вот именно, — подтвердил Мейсон. — у вас есть одна-единственная защита. Или вы рассказываете абсолютную правду, и я принимаю ее. Или вы настаиваете на своей невероятной версии. В этом случае я должен согласиться с ней и исходить из того, что какой-то проницательный и удивительно умный человек намеренно хочет «повесить» на вас убийство. И, судя по тому, как развиваются события, он преуспевает в этом.
Она смотрела на Мейсона полными слез глазами.
— Вы, конечно, понимаете мои трудности, — сказал Мейсон. — Поскольку я принимаю точку зрения, что вас пытаются скомпрометировать, то даже небольшая фальшь в вашем рассказе приведет вас в тюрьму на волне разгневанного общественного мнения. Малейшая ложь полностью уничтожит ваши шансы.
— Я понимаю, — кивнула Виргиния.
— Теперь, принимая во внимание создавшуюся ситуацию и мои разъяснения, не хотите ли вы изменить свой рассказ? — спросил Мейсон.
— Я не могу изменить его, — ответила Виргиния.
— Потому что вы хотите придерживаться его?
— Потому что я не могу его изменить.
— Хорошо, — заключил Мейсон. — Из этого я буду исходить и сделаю все, что могу. Успокойтесь.
