На самом ли деле Оливер собирается осуществить свою угрозу и навсегда поселиться на острове? Если так, найдется ли законный способ не допустить этого? Сочтут ли попечители его, Мэйкрофта, виноватым в произошедшем скандале? Мог ли сам он лучше справиться с Оливером, как-то с ним договориться? Его предшественнику явно удавалось справляться и с Оливером, и с его меняющимися настроениями, почему же у него это вызывает такие трудности? И зачем Оливер заказал на сегодня катер? Наверняка собирается уехать. На миг эта мысль приободрила Руперта, но если Оливер уедет злой и рассерженный, это плохо скажется в будущем. И попечители фонда сочтут, что это его, Мэйкрофта, вина. После первых двух месяцев работы на острове его назначение было утверждено, но Руперт по-прежнему считал, что испытательный срок не окончен. Он мог сам уволиться или быть уволенным через три месяца после официального предупреждения об этом. Не справиться с работой, которую все считали поистине синекурой, на которую он сам смотрел как на спокойный промежуточный период, обещавший возможность заглянуть в себя, означало бы опозориться и в собственных глазах, и публично. Потеряв всякую надежду заснуть, он взял в руки книгу.
Проснулся он, вздрогнув от неожиданности, когда твердый переплет романа Антони Троллопа «Последняя хроника Барсета» ударился об пол. Нащупав часы, Руперт в ужасе увидел, что уже тридцать две минуты девятого — необычайно позднее для него начало дня.
Было почти девять часов, когда он позвонил, чтобы принесли завтрак, и лишь через полчаса после этого он спустился на лифте в свой кабинет. К этому времени ему отчасти удалось как-то разобраться с неотступными ночными страхами, но они оставили неприятный осадок, словно дурное предчувствие, от которого он не мог избавиться даже во время успокаивающе привычной церемонии утреннего завтрака. Несмотря на то что Мэйкрофт запоздал, миссис Планкетт явилась буквально через пять минут после его звонка: небольшая вазочка с черносливом, бекон, зажаренный до хруста, но не затвердевший — как раз такой, как он любит, яичница на квадратном ломтике хлеба, поджаренном в беконном сале. Кофейник с кофе и подсушенный хлебец были доставлены в тот самый момент, когда до них дошла очередь, вместе с домашним апельсиновым джемом. Он съел свой завтрак, не испытывая всегдашнего удовольствия. Казалось, эта еда во всем ее совершенстве будто специально приготовлена, чтобы подчеркнуть физический комфорт и гармоничный порядок его жизни на Куме. Мэйкрофт не чувствовал себя готовым снова начать все сначала, его пугали сложности и напряжение сил, связанные с приобретением собственности и устройством нового дома теперь, когда он остался в полном одиночестве. Но если Натан Оливер приедет, чтобы поселиться на острове Кум навсегда, в конце концов именно так ему — Руперту — и придется сделать.
Войдя в кабинет, Мэйкрофт увидел, что Адриан Бойд уже сидит за своим столом, пощелкивая клавишами счетной машинки. Его удивило, что Бойд работает в субботу, но он тут же вспомнил, как Адриан упомянул накануне, что ему придется прийти на пару часов, чтобы закончить работу над декларацией по НДС и проверку счетов за последний квартал. И все равно, начало дня было каким-то необычным. Оба они пожелали друг другу доброго утра, и в кабинете воцарилось молчание. Мэйкрофт взглянул на стоящий напротив стол, и ему вдруг показалось, что он видит за ним совершенно незнакомого человека. То ли у него разыгралось воображение, то ли и на самом деле Адриан выглядел как-то по-другому: лицо было напряженным и еще более бледным, чем обычно, вокруг тревожных глаз темные круги, движения какие-то скованные. Он взглянул еще раз. Рука его сотоварища застыла на бумагах. Неужели и он провел беспокойную ночь? Неужели и у него возникло зловещее предчувствие несчастья? И Руперт с новой силой осознал, до какой степени он привык полагаться на Бойда: на его спокойную деловитость, на молчаливую товарищескую поддержку в совместной работе, на его благоразумие, которое казалось самым привлекательным и полезным из всех достоинств, на его смирение, ничего общего не имевшее с самоуничижением или раболепием. Они оба никогда не касались чего бы то ни было из личной жизни каждого. Почему же тогда Руперт чувствовал, что Адриан понимает и принимает его неуверенность, его горе о погибшей жене, о которой он мог не думать по многу дней, а потом вдруг ощутить такую тоску по ней, с какой просто невозможно совладать? Он не разделял религиозных убеждений Бойда. Может быть, он просто чувствовал, что рядом с ним по-настоящему хороший человек?
Все, что ему было известно об Адриане, он услышал от Джо Стейвли в момент ее никогда больше не повторявшегося порыва откровенности. «Бедняга, смертельно пьяный, упал ничком, служа Божественную литургию. Благочестивая старушка как раз преклонила колена, потир уже был у ее губ, но Адриан, падая, сбил ее с ног. Вино расплескалось. Поднялся крик. Прихожане остолбенели от ужаса. Самые наивные решили, что священник умер. Я так понимаю, что до тех пор и прихожане, и епископ мирились с его маленькой слабостью, но на этот раз он сильно перебрал».
Однако спасла его именно Джо. Бойд пробыл на острове больше года и оставался трезвым до той страшной ночи, когда наступил рецидив. Через три дня он покинул Кум. Джо жила тогда в своей лондонской квартире: это был один из тех периодов, когда она уезжала в Лондон от наскучившего ей покоя и затишья. Она приютила Адриана, уехала с ним подальше в деревню, они поселились в одиноком коттедже, где она провела ему курс лечения от алкоголизма. И перед самым приездом Мэйкрофта на остров привезла Бойда обратно на Кум. Об этом никто никогда не упоминал, но вполне вероятно, что Бойд был обязан Джо Стейвли жизнью.
На столе Мэйкрофта зазвонил телефон, заставив его вздрогнуть. Было двадцать минут десятого. Руперт не сознавал, что до сих пор сидел словно в трансе. Голос Джо звучал раздраженно:
— Вы не видели Оливера? Он, случайно, не у вас? Он должен был явиться в медпункт в девять часов, сдать кровь на анализ. Я предполагала, что он может не прийти, но он мог мне хотя бы позвонить, что передумал.
— Может быть, он проспал или забыл?
— Я звонила в Перегрин-коттедж. Миранда сказала, что слышала, как он вышел из дома около двадцати минут восьмого. Она была у себя в комнате, и они не разговаривали. Она понятия не имеет, куда он пошел. Вчера вечером он ничего ей не говорил о том, что собирается сдать кровь на анализ.
— Он ушел с Тремлеттом?
— Тремлетт уже в Перегрин-коттедже. Он пришел вскоре после восьми, доделать то, что не успел накануне. Он говорит, что со вчерашнего дня Оливера и в глаза не видел. Разумеется, Оливер мог выйти пораньше с намерением прогуляться перед визитом в медпункт, но, если так, почему же он до сих пор не явился? И он ушел без завтрака. Миранда говорит, он выпил чаю — чайник был еще горячий, когда она пришла на кухню, — но съел он только банан. Может, он просто обиду на весь мир демонстрирует, ради собственного удовольствия, но Миранда беспокоится.
Значит, его предчувствие оправдывается. Вот и новая беда. Конечно, непохоже, что с Оливером случилось что-то плохое. Если он просто решил вызвать всеобщее беспокойство, не явившись на анализ, и вместо этого пошел на прогулку, то нельзя послать людей его разыскивать — это вызовет еще большее раздражение. И вполне обоснованно: этические установки на Куме требовали, в частности, чтобы гостей оставляли в покое. Но ведь Оливер уже не молод. Он, никого ни о чем не предупредив, отсутствовал уже почти два часа. А вдруг с ним случился удар или сердечный приступ и он лежит где-то один? Как тогда Мэйкрофт, отвечающий за благополучие острова, оправдает свое бездействие? И он сказал:
— Надо его поискать. Скажите Гаю, ладно? Я обзвоню людей и вызову их сюда. А вам лучше остаться в медпункте. Дайте мне знать, если он появится.
Он положил трубку и повернулся к Бойду:
— Оливер пропал. Он должен был зайти в медпункт в девять часов, сдать кровь на анализ, но не пришел.
— Миранда будет волноваться, — сказал Бойд. — Я могу зайти в Перегрин-коттедж, а потом осмотреть северо-восточную часть острова.
— Пожалуйста, Адриан! И если встретите его, не подавайте вида, что мы тут что-то затеваем. Если он просто перетрусил из-за анализа, поисковая группа — последнее, о чем он может мечтать.
Через пять минут небольшая группа людей, вызванных по телефону, собралась перед Кум-Хаусом. Рафтвуд, как всегда не желавший ни в чем участвовать, сказал Адриану, что он слишком занят и ничем помочь не может, но пришли доктор Стейвли, Дэн Пэджетт и Эмили Холкум; Эмили — потому, что оказалась в медпункте в девять пятнадцать, явившись туда для ежегодной прививки от гриппа. Джаго тоже вызвали из дома, но он еще не появился. Все члены маленькой группы смотрели на Мэйкрофта, ожидая инструкций. Он собрался с духом и стал решать, каким будет их следующий шаг.