– Разве?
– Да.
– Ну и что тут особенного?
– Ничего. Всего лишь совпадение. Однако, когда полиция начнет проверять все связи Милтера…
– Скажите мне, ради бога, что еще теперь натворил Милтер? – спросила она.
– Он ничего не сделал, сделали с ним. Он мертв! Его кто-то убил.
Мейсон почувствовал, как сильно мисс Кромвелл вздрогнула.
– Не совсем удачно, – заметил он.
– Что?
– Конвульсивный старт. Вот когда вы увидели меня здесь, у вас то же самое вышло естественно. А на этот раз искусственно. Между двумя проявлениями вашего внутреннего напряжения имеется большая разница. Вообще-то вы могли бы обмануть меня, если бы мне не с чем было сравнить эту вашу реакцию.
– Скажите, кто вы такой?
– Моя фамилия Мейсон, я адвокат из Лос-Анджелеса, возможно, вы слыш…
– Перри Мейсон?
– Да.
– О!
В этом «о» выразились ее смятение и растерянность.
– Как насчет короткого, но откровенного разговора со мной?
– Я… я не думаю, что нам есть… да, есть о чем говорить.
– Есть, есть, не сомневайтесь. Люди иной раз недооценивают собственную способность убеждать! Посидите немного и подумайте.
Мейсон снова принялся листать журнал. Через несколько минут он сообщил:
– Вот портрет молодой особы, которая по недомыслию сбежала. Если бы не этот ее поступок, полиция, возможно, не обратила бы на нее внимания. Странно, откуда берется это желание уйти от чего-то сомнительного или неприятного… Человек задумывает удрать, не давая себе труда сообразить, что это самый никудышный вариант в ситуации, когда вами интересуется полиция. Давайте посмотрим, какова судьба этой женщины… – Полистав страницы журнала, он сказал: – Пожизненное заключение в Техачапи… Представляете, какой кошмар? Молодая привлекательная женщина внезапно оказывается за высокими стенами тюрьмы, отрезанная от внешнего мира, год за годом она наблюдает за тем, как стареет. А если в конце концов ее и выпустят на свободу, то ее кожа к тому времени сморщится, волосы поседеют, фигура испортится, походка утратит былую легкость. Глаза лишатся былого блеска. Она превратится в ненужную развалину, обозленную и…
– Замолчите!
Очевидно, нервы Альберты Кромвелл не выдержали.
– Извините меня, мисс Кромвелл, я же говорил о журнальной статье.
Он посмотрел на наручные часы:
– До отхода автобуса остается тридцать минут… Полагаю, что боковая дверь вашей квартиры выходит на крыльцо или на галерею, где стоят баки для мусора и, возможно, там имеется навес. Скажите, между вашим крылом и соседним имеется перегородка или только перила?
– Деревянный заборчик, если можно так выразиться, или перегородка.
Кивком Мейсон подтвердил правильность ее ответа.
– Возможно, он как раз и готовил горячий ром с маслом для вас, а потом вы… Может быть, вы сами расскажете мне, что случилось?
Она так плотно сжала губы, что они превратились в едва заметную полоску.
Мейсон неуверенно продолжал:
– Он ждал эту девушку-блондинку из детективного агентства, которая должна была приехать из Лос-Анджелеса на автобусе, у нее был ключ от его квартиры. Возможно, он не хотел, чтобы вы узнали об этом?
– Я знала об этом! – огрызнулась мисс Кромвелл. – Это было обычное деловое свидание. Он меня предупредил, что она приедет.
– Ага, значит, он вас убедил, что это было деловое свидание, так?
Она промолчала, еще не понимая до конца, какую ловушку уготовил ей этот человек.
– Вы хотите сказать, что он старался вас убедить, а вы притворились, будто поверили…
Она повернулась, и он поразился неуемной муке в ее глазах.
– Говорю вам, они занимались бизнесом! Я знала о ее приезде. Ее зовут Салли Элбертон. Она работает в детективном агентстве, где работал Лесли. Их связь была чисто деловая.
– Вы знали, что у нее есть ключ?
– Да.
– Она, должно быть, появилась раньше, чем он предполагал?
Мисс Кромвелл не отвечала.
– Знала ли мисс Элбертон о вас?
Она хотела что-то сказать, но удержалась.
– Совершенно ясно, что не знала. Итак, она пришла, и вы выскользнули на заднее крыльцо, перелезли через заборчик и удалились в свою половину. Интересно, через сколько времени вы вернулись назад?
– Это была не Салли Элбертон, – сказала она.
– Откуда вы знаете?
– Потому что я… мне было любопытно… Через некоторое время я подошла к окну и стала наблюдать.
– И что же вы увидели?
– Я видела его, когда он входил, нет… выходил из квартиры.
– Так это был мужчина?
– Да.
– Кто именно?
– Я не знаю его имени. Я никогда не видела его прежде.
– Ну а как он выглядел?
– Я записала регистрационный номер его машины.
– Назовите его.
– Нет, этого я не сделаю.
– Это был молодой человек?
Она не пожелала отвечать. Тогда Мейсон заговорил почти мечтательным тоном:
– Затем, после того как он ушел, вы вернулись к Лесли узнать, что все это значит. Вы заглянули в квартиру сквозь маленькое окошечко в задней двери. Или вы приоткрыли дверь и почувствовали запах газа? Вы задумались, оставить дверь открытой или же… Нет, минуточку. Задняя дверь должна была быть заперта на ключ. Лесли наверняка это сделал, чтобы вы не помешали его тет-а-тет. Да, интересная мысль! Если бы он доверял вам чуточку более и не запер заднюю дверь, вы могли бы… отворить ее вовремя и спасти его от смерти… Тогда вы вернулись к себе в квартиру, спустились вниз по лестнице и попытались проникнуть к Лесли через парадную дверь. Там вы увидели меня, как раз нажимавшего на звонок. Так вы узнали, что парадная дверь тоже заперта. Полагаю, я все учел? Правильно изложил?
Она ничего не ответила, и Мейсон снова взялся за журнал.
– Ну что же, – как бы обращаясь к самому себе, заметил Мейсон, – если мы не можем поговорить о преступлении, то по крайней мере можем почитать о нем. Вот фотография, показывающая…
Резким движением руки она вырвала у него журнал и швырнула его на пол, затем вскочила с места и почти бегом бросилась к выходу.
Мейсон подождал, пока захлопнется за ней дверь, после чего поднял с пола журнал и положил его вместе с остальными стопочкой на скамью. А затем тоже вышел из зала ожидания.
Когда он отворил дверцу своей машины, Делла Стрит очнулась ото сна и сразу же спросила:
– Видели ее?
– Да.
– Где же она?
– Уехала домой.
Делла Стрит улыбнулась сквозь сон:
– Вы умеете уговаривать женщин, верно, шеф?
Поезд, остановившийся буквально на пару минут, чтобы взять одинокого пассажира, набирал скорость. Первые лучи утреннего солнца скользили по снежным вершинам горной цепи, тянувшейся справа. Локомотив промчался мимо огромного массива, поросшего апельсиновыми деревьями, усыпанными крупными оранжевыми плодами, то и дело сигналя на подъездах к перекресткам. В пульмановских спальных вагонах проводники начали выносить багаж в коридор. Число пассажиров в вагоне-ресторане уменьшалось по мере приближения к предместьям Лос-Анджелеса.
Мейсон вошел в вагон-ресторан и увидел Салли Элбертон, одиноко сидящую за столиком.
– Вы один, сэр? – спросил официант, обращаясь к Мейсону. – Ехать нам осталось недолго, но времени обслужить вас достаточно.
– Благодарю вас, – сказал Мейсон и направился к столику, за которым сидела блондинка.
Ее глаза были прикованы к тарелке. Но вот она поднесла чашку кофе к губам, мельком взглянула на Мейсона и снова уставилась было в тарелку, но, очевидно, сообразила, кто сидит перед ней, и с ужасом воззрилась на адвоката. Чашка так и застыла у нее в руке.
– Доброе утро! – сказал Мейсон.
– Как… разве вы тоже ехали в поезде? Я не знала… Вы были на юге?
– Я сел в поезд совсем недавно, – сказал Мейсон, откровенно наблюдая за блондинкой.
– О! Я тоже села не так давно, ездила навестить друга.
Официант почтительно склонился перед Мейсоном:
– Что прикажете, сэр? Если вы желаете, чтобы я вас обслужил…
– Чашку кофе со сливками и пару слоеных пирожков, если они свежие.
– Еще горячие, сэр.
– Вот и прекрасно.
Адвокат достал портсигар, закурил сигарету, откинулся на спинку стула и положил одну руку на столик.
– Так, значит, вы ездили его повидать?
– Кого?
– Своего… приятеля!
Она минуту испытующе смотрела на него, обдумывая, как ей следует поступить, разгневаться или рассмеяться, но в конце концов улыбнулась и проворковала:
– Случилось так, что мой друг – это она, а не он.
– Я думаю, имя друга – Милтер? Не так ли? – спросил Мейсон.
На этот раз она решила изобразить гневное возмущение:
– Не знаю, откуда подобная информация, а потом, кто дал вам право вмешиваться в мои личные дела?
– Я всего лишь подготавливаю вас, – добродушно усмехнулся Мейсон. – Устраиваю нечто вроде генеральной репетиции.
– Репетиции чего?
– Допроса в полиции. Я всего лишь задаю вопросы, на которые вам предстоит ответить обстоятельно и откровенно.
