— Чем ты занимался целыми днями?
— Тулял, читал.
— Если тебе в твоей комнате темно, можешь сидеть у меня возле окошка, но при условии, что не будешь курить свои вонючие сигары.
Нелли, как и Маргарита, не переносит его сигар.
— Я вот думаю, чем могу тебе подсобить…
— Там видно будет.
По тону Нелли чувствуется, что она не в восторге от его присутствия.
— А впрочем… Чудной ты человек…
Буэн купил по случаю пяток книг про запас. Впервые после долгого перерыва заглянул в кафе на площади Данфер-Рошро. Хозяин узнал его:
— А, это вы! Болели?
Он участливо смотрит на Буэна, словно вид у того хуже некуда. Так оно, впрочем, и есть: Буэн за последнее время здорово похудел. Особенно это заметно по шее. Воротничок рубашки стал великоват и открывает выступающий кадык, кожа свисает складками. Буэн бросил взгляд на столик у окна, за которым обычно играл в карты.
— Что, приятелей ищете? Верзила Дезире с год назад умер. Полковник — его так называли, хотя на самом-то деле дослужился он только до старшего сержанта…
— Где он?..
— Удар на улице. А маленький толстяк… Постойте, как его фамилия? Луаро? Вуаро? У него еще был писчебумажный магазин у Орлеанской заставы… Ладно, плевать… Уехал к себе в деревню в Дордонь, у него там родственники. Куда подевались остальные, даже не скажу. Люди все время меняются. Что будете пить?
— Красное бордо.
— Жозеф, красное бордо!.. А вы как? Довольны? Дела идут нормально?
— Не жалуюсь.
— У вас ведь погибла жена, да? Автокатастрофа? Видите, я помню своих клиентов. Фамилии, правда, иногда забываю, но на лица память у меня хорошая. Вы ведь все так и живете поблизости?
— У площади Сен-Жак.
— А, это не вы… Ну, точно! Вы женились на владелице тупика?
— Нет, только одной стороны, — уточнил Буэн.
— Все равно лакомый кусок. Там ведь напротив строят новый дом, да?
— Еще нет, работы пока не начались. Жильцы съедут лишь в будущем месяце.
— Ищете, с кем сыграть?
— В общем, нет.
Людей, которые играли за его столом, Буэн не знал. Они были куда моложе.
— Бриджисты. Будут сидеть тут до восьми. А любители белота собираются к четырем.
Он вернулся на улицу Фейантинок, но по пути сделал крюк и прошелся по парку Монсури. Сперва думал пойти по улице Санте, глянуть издали на дом на углу тупика, потом решил, что это глупо.
Буэн вошел через коридор, приотворил дверь в кухню и сообщил:
— Я наверх…
По лестнице он поднимался с осторожностью. Едва поселившись, Буэн уже боялся надоесть и жил как бы на цыпочках. Немного почитав, вышел на минутку выкурить сигару, снова поднялся, и вид у него был, как у кота на людной улице. Буэну нравился запах в комнате Нелли — крепкий, напоминавший те недолгие минуты, что он проводил с нею в кухне. В семь вечера он снова спустился и пошел поужинать. Нелли стояла за стойкой, в кафе было с полдюжины клиентов.
Буэн ел, проглядывая газету, и представлял себе, как Маргарита сидит в кухне в полном одиночестве, если только ее не навестила г-жа Мартен. А забавно было бы спрятаться где-нибудь в уголке, когда ровно в четыре пожалует эта особа.
— Одной заботой меньше, — наверно, вздохнет Маргарита.
— А я считаю, что он поступил просто по-свински после всего, что вы для него сделали. Стоит мне вспомнить, что вы подобрали его, словно бездомного кота…
Г-жа Мартен совершила бестактность, если так сказала: в этом доме кота лучше не упоминать. А может, она произнесла: собаку?
— Вы не боитесь, как бы в подобном состоянии рассудка…
— Чего мне бояться?
— Чего угодно. Когда у человека не все дома… Слышала ли жена, как он велел шоферу ехать на Восточный вокзал? Если да, сейчас она ломает голову, куда он мог отправиться. У Буэна нет знакомых на востоке — ни в пригороде, ни дальше. Просто в 1914 году с этого вокзала он отправился на войну. А после они с Анжелой дальше Ланьи не выезжали.
Когда он возвратился, Нелли ела на краешке стола.
— Вкусно поужинал?
— Антрекот с картофелем фри.
— Обожаю картофель фри, но никогда не готовлю: вонь страшная, а клиенты этого не любят. Вот в воскресенье, если решусь выйти из дому и где-нибудь пообедать…
— А когда ты остаешься дома, чем занимаешься?
— Отсыпаюсь. Слушаю радио, читаю, но мало, к книжкам меня не тянет. Все они пишут об одном и том же и совсем нежизненно.
— Когда ты закрываешься?
— А как захочу спать. Вечерами мало клиентов. Время от времени заглянет кто-нибудь на ходу опрокинуть стаканчик. Ну и то неплохо, мне-то все равно делать нечего.
— Я пошел.
— Что так?
— Боюсь, буду тебе мешать. Я же обещал…
— Экий ты робкий! Никогда бы не подумала. Скажи-ка, а ты случайно не бродил вокруг улицы Санте?
— Да ты что! Зачем мне это?
— Не знаю. Может, чтобы глянуть издали на жену, узнать, как она перенесла удар. Знаешь, что я тебе скажу? Вы ведь не можете друг без друга, словно новобрачные. Не спорь, не спорь! Сам увидишь. Не позже чем через две недели ты снова будешь с нею.
— Нет, уж лучше… Не знаю… Да бог с ним…
— Ладно, положим, я ошибаюсь. Слушай-ка! Пока я ем, вынес бы ты помойные ведра на улицу. Они во дворе. На моих нарисовано красное кольцо. У каждого жильца свой цвет или стоят его инициалы, чтобы не путать ведра.
Потом Нелли читала газету, дважды заглядывали клиенты, и оба раза Буэн выходил — на тот случай, если у нее появится охота пройти с посетителем в кухню.
— Скажи, ты прекратишь наконец ходить туда-сюда, как человечки на швейцарских барометрах? И вообще, что ты себе думаешь? Что я задираю подол перед первым попавшимся клиентом? Да, ты у меня не единственный, есть и другие. Но раз уж я делаю это для удовольствия, то имею право выбирать.
В квартиру они поднялись в десять. Ставни закрывал Буэн.
— Ты рано ложился спать? — поинтересовалась Нелли.
— Да, если не было чего-нибудь интересного по телевизору.
— У меня телевизора нет. Они страшно дорогие. Буэн сказал себе, что завтра же купит ей телевизор. Как приятно было бы сидеть вечерами рядышком и смотреть передачи. Мысленно Буэн уже выстраивал мирок, в точности похожий на тот, откуда он сбежал.
— Ванны у меня нет, только душ. Вот эта дверь. Правда, летом горячей воды нет. Да она и не нужна.
Нелли стягивала через голову платье. Дверь, соединяющая их комнаты, оставалась открытой. Буэн снял пиджак, галстук и в нерешительности ожидал, когда можно будет раздеться.
— Чем занимался днем?
— Выпил стаканчик на площади Данфер-Рошро. В кафе, где одно время каждый день играл в карты. Все мои партнеры исчезли, а новых я не знаю.
— А потом?
— Пошел в парк Монсури, посидел там.
— Любовался, как играют детишки, и крошил птичкам хлеб? — насмешливо поинтересовалась Нелли.
— Почему ты смеешься?
— Да так. Жизнь — забавная штука. Не находишь? Смотри-ка! Ты совсем затаился, чтобы я не закрыла дверь, прежде чем до конца разденусь. Ну да, мой зад ты изучил, а вот голую меня не видел. Так ведь?
— Да. Вечерами я часто думал об этом.
— Когда пытался заснуть рядом со старухой женой!.. Ладно, если желаешь, можем в честь твоего вселения заняться любовью. Но только не на моей кровати и не в моей комнате. У тебя.
Без всякого стеснения она нагишом расхаживала туда-сюда, развешивая и раскладывая свою одежду.
— Ну, что скажешь?
— Давай, — пробормотал Буэн.
— А ты не разденешься?
Буэн был в брюках и в рубашке. Снять их он не решился. Лицо еще могло обмануть, но вот его похудевшее тело стало совсем стариковским, и он боялся поймать жалостливый или соболезнующий взгляд.
— Ну и как же ты предлагаешь? Хотя кровать была рядом, они обошлись без нее — как в кухне.
— А теперь я закрываюсь и ложусь спать. Спокойной ночи!
Посмеиваясь, Нелли чмокнула его в лоб и ушла к себе в комнату. Он слышал, как она укладывается в постель.
Следующий день был похож на первый с той лишь разницей, что вечером в кухне стоял телевизор. Когда его доставили, Нелли вместо благодарности бросила Буэну:
— А ты, я смотрю, не дурак!
— Почему?
— Потому… Что ж, он поможет убивать время вечерами. Ты со своей старухой смотрел телевизор?
— Да.
— Ас первой?
— У нас его не было.
В воскресенье Нелли проспала до одиннадцати, и когда открыла дверь, вид у нее был совсем заспанный.
— Ты не ушел?
— Ждал, когда встанешь, чтобы пригласить пообедать в хороший ресторан. Выбирай: в Париже или в окрестностях?
— Ты такой богатый?
— Мне это будет приятно. А ты сможешь полакомиться жареным картофелем.
— Что ты скажешь о Сен-Клу? Раньше там на берегу был ресторанчик, где ели в настоящих беседках. Я была там с Тео. Интересно, существует он еще?
Они поехали в метро. Буэн впервые увидел Нелли вне кафе: на ней было ситцевое платье и белые туфельки. Они долго бродили вдоль Сены, разыскивая этот ресторанчик, наконец нашли, но пришлось ждать почти час, пока освободится столик.
