Ознакомительная версия.
– Это действительно замысловатое и изобретательное преступление, – отметил сэр Генри. – Но оно никак не проливает свет на нашу загадку.
– Разумеется, нет, – сказала мисс Марпл. – Вернее, для вас не проливает. Но есть очень бедные семьи, и пенсия по старости – большое подспорье для детей. Я понимаю, что тому, кто с этим не сталкивался, трудно это понять. Но я-то имела в виду действия одной пожилой женщины, которые очень напоминают действия другой.
– Как это так? – удивился сэр Генри.
– Ах, я всегда так плохо объясняю. Я ведь что хочу сказать… Когда доктор Ллойд увидел этих двух женщин, он не знал, кто из них кто. Я думаю, что и в отеле тоже никто этого не знал. Конечно, через день-другой это стало бы известно. Но на следующий день одна из них утонула, и, если бы та из них, которая осталась в живых, назвала себя мисс Бартон, я думаю, никому бы в голову не пришло, что это не так.
– Так вы считаете… – медленно произнес сэр Генри.
– Это единственное правильное предположение. Уважаемая миссис Бантри только что верно заметила: зачем богатой хозяйке убивать компаньонку? Логичнее предположить обратное. Так, по крайней мере, случается в жизни.
– Неужели это так? – все еще недоумевал сэр Генри. – Я потрясен.
– Разумеется, – продолжала мисс Марпл, – ей пришлось надеть одежду мисс Бартон, а она, вероятно, была ей немного тесновата, и могло показаться, что она слегка располнела. Вот почему я спросила об этом. Мужчины обычно считают, что полнеет женщина, а не одежда становится ей тесноватой, но это не всегда правильное объяснение.
– Какой смысл был Эйми Даррант убивать мисс Бартон? Она ведь не могла бы вечно скрывать этот обман.
– Она скрывала этот обман всего лишь несколько месяцев, – заметила мисс Марпл. – И все это время она путешествовала, стараясь держаться подальше от тех, кто мог ее узнать. Вот что я имела в виду, когда говорила, что в определенном возрасте некоторые женщины очень похожи друг на друга. Я думаю, что никто не заметил ее несходства с фотографией в паспорте. Вы же знаете, что такое паспорт. И вот в марте она приезжает в небольшой поселок в Корнуолле и ведет себя там так, что, когда читают ее последнее письмо и находят на берегу ее одежду, ни у кого не возникает простого вопроса.
– Какого же? – спросил сэр Генри.
– Об отсутствии тела, – пояснила мисс Марпл. – Это должно было вызвать подозрение, если бы не многочисленные уловки, намеки на ужасное преступление и раскаяние. Тела не нашли. Это очень важный факт.
– Так вы считаете… считаете, что не было раскаяния? – спросила миссис Бантри. – Вы думаете, что она не утопилась?
– Нет, – сказала мисс Марпл. – Опять же она, как и миссис Траут, оказалась мастером запутывать следы. Но ту я раскусила. Поэтому мне не составило труда разгадать и раскаявшуюся мисс Бартон. Думаете, она утопилась? Уехала в Австралию, если я еще способна угадывать.
– Способны, мисс Марпл, безусловно, способны, – закивал головой доктор Ллойд. – Эта история снова мне преподнесла сюрприз, в тот день в Мельбурне я был буквально ошарашен.
– Вы имеете в виду ту, упомянутую вами заключительную встречу?
– Да, – снова кивнул доктор Ллойд. – Мисс Бартон или, если вам угодно, Эйми Даррант, очень не повезло. Некоторое время я работал судовым врачом. И однажды, когда я сошел на берег в Мельбурне, первым человеком, которого я встретил, была дама, которую я считал утонувшей в Корнуолле. Насколько я понял, она увидела, что дело ее проиграно, и сделала смелый шаг – рассказала мне все. Странная это была женщина, абсолютно лишена каких-либо моральных принципов. Она была старшей из девяти детей в очень бедной семье. Она обратилась за помощью к богатой кузине в Англии, но получила отказ, поскольку мисс Бартон была в ссоре с их отцом. Деньги были крайне необходимы, потому что трое младших детей нуждались в дорогостоящем лечении. Скорее всего, именно в это время у Эйми Даррант и созрел план хладнокровного убийства. Она уезжает в Англию, где работает в семьях, ухаживая за детьми. Затем под именем Эйми Даррант становится компаньонкой мисс Бартон. Она снимает комнату и обставляет ее какой-то мебелью, чтобы убедительно сыграть свою новую роль. Затем поджидает удобного случая. Решение утопить мисс Бартон пришло неожиданно… После трагедии на Канарах и мнимого самоубийства она возвращается в Австралию и вскоре вместе со своими братьями и сестрами, как ближайшими родственниками мисс Бартон, наследует ее состояние.
– Весьма дерзкое и довольно хорошо обдуманное преступление, – заметил сэр Генри. – Если бы на Канарах утонула мисс Бартон, то подозрение наверняка бы пало на мисс Даррант и стали бы известны ее родственные связи с семьей Бартон. Но замена личности и двойное, если можно так выразиться, преступление помогли ей. Да, я бы даже сказал – тонко осуществленное преступление.
– Что же с ней было дальше? – спросила миссис Бантри. – Что вы предприняли, доктор?
– С точки зрения закона я не располагал достаточными доказательствами. У меня и сейчас, можно сказать, их нет. Я пошел к ним в дом и познакомился со всем семейством. Это была очень милая семья, преданная старшей сестре и не подозревающая, какое страшное преступление она совершила. Зачем портить им жизнь, если я не мог ничего доказать? Кроме того, мне, как медику, было ясно, что, несмотря на ее цветущую внешность, дни этой дамы сочтены. Я доверился природе. Мисс Бартон умерла через шесть месяцев после этой нашей встречи. Была ли она счастлива, не раскаивалась ли – не знаю.
– Конечно, не раскаивалась, – заверила миссис Бантри.
– Я тоже так думаю, – поддержала ее мисс Марпл. – Миссис Траут не раскаивалась.
– Захватывающая история, – сказала мисс Хелльер, покачав головой. – Только я не поняла, кто кого утопил и какое к этому имеет отношение миссис Траут?
– А никакого, милая, – сказала мисс Марпл. – Миссис Траут тоже была не очень-то приятная особа. Но она жила в деревне.
– А-а, в деревне! – сказала мисс Хелльер. – Так ведь в деревне ничего не случается? Вот если бы я жила в деревне, – она вздохнула, – я бы и совсем ничего не соображала.
Разговор зашел о неустановленных и оставшихся безнаказанными преступлениях. Все высказывались по очереди: полковник Бантри, его приятная жена, Джейн Хелльер, доктор Ллойд и даже почтенная мисс Марпл. Только один человек не участвовал в разговоре, хотя, по мнению большинства, ему единственному было наиболее уместно сделать это. Сэр Генри Клиттеринг, отставной комиссар Скотленд-Ярда, сидел молча, подкручивая усы – или, вернее, поглаживая их, – и слегка улыбался: казалось, собственные мысли забавляли его.
– Сэр Генри, – наконец не вытерпела миссис Бантри, – раз вы молчите, задам вам вопрос. Много ли преступлений остаются безнаказанными?
– Миссис Бантри, вы имеете в виду газетные заголовки «Скотленд-Ярд вновь объявляет розыск» и перечни, которые следуют за этим?
– Я полагаю, что это очень малый процент от общего числа преступлений? – заметил доктор Ллойд.
– Да, это так. О сотнях раскрытых преступлений и понесших наказание преступниках редко сообщают, о них не трезвонят. Но ведь речь совсем не об этом, не так ли? Говоря о неустановленных и о нераскрытых преступлениях, подразумевают разные вещи. К категории первых относятся преступления, о которых Скотленд-Ярд ничего не знал и о совершении которых вообще никому не было известно.
– Но я полагаю, их не так много? – сказала миссис Бантри.
– Не так много?
– Сэр Генри! Не станете же вы утверждать, что их много?
– А по-моему, – задумчиво произнесла мисс Марпл, – их должно быть немало. – Обаятельная дама почтенного возраста и старой закалки высказала свое соображение совершенно невозмутимо.
– Уважаемая мисс Марпл… – начал было полковник Бантри.
– Разумеется, – прервала его мисс Марпл, – есть множество глупых людей. И их находят, что бы они ни совершили. Но существует немало неглупых людей, и содрогаешься при мысли, что бы они могли натворить, если бы не имели прочных нравственных устоев.
– Да, – согласился сэр Генри, – неглупых людей много. Как часто преступление выплывает наружу благодаря какому-нибудь пустяку. И каждый раз задаешь себе вопрос: а если бы не этот пустяк, узнал бы кто-нибудь о преступлении?
– Это весьма серьезно, Клиттеринг, – сказал полковник Бантри. – Весьма серьезно.
– Да?
– Что значит – да? Несомненно, серьезно.
– Вы говорите, преступления остаются безнаказанными, но ведь это не так. Может быть, они не караются законом, но причина и следствие связаны помимо закона. Говорить, что нет преступления без наказания, – это банальность, и все же, по моему мнению, нет истины вернее.
– Может быть, может быть, – согласился полковник Бантри, – но это не снижает важности… установления… – Он замолчал в полной растерянности.
Ознакомительная версия.
