— Меня попросили объяснить вам, зачем вы здесь, — сказала Таня.
— Я сам знаю, зачем я здесь. Я пришел за вами.
— Из-за шарфа?
— Конечно. Я понял, что должен прийти.
— Я не ожидала, что это сработает. Не уверена, должна ли я чувствовать себя польщенной или вы поступили бы так даже из-за потерявшейся кошки.
— Ближе к делу! — раздался рассерженный девичий голос.
В толпе послышался одобрительный ропот.
— Дело в том, что Конрад тяжело ранен, — объяснила Таня, показав на человека, явно в бессознательном состоянии лежавшего на коленях склонившейся к нему девушки. — Конрад — предводитель их группы, Джонни. Он…
— Утром я познакомился с ним. Что с ним случилось?
— Тот полицейский ранил его в спину. Я думаю, у него внутреннее кровотечение. Если не привести к нему врача, он может умереть.
— Вы разбираетесь в медицине?
— Я работала добровольцем в больнице.
— Тогда почему они не отвезут его к врачу? В таком месте, как Бауман-Ридж, врачей должно быть достаточно.
Из шеренги вышла высокая блондинка, добрых пяти с лишним футов ростом, одетая в сползшие на бедра джинсы и свободную рубаху. В руках она сжимала автоматический пистолет. Глаза у нее были голубые, яркие и слегка сумасшедшие.
— Мы не можем отвезти его в город, — объявила она. — Люди, которые там живут, хотят, чтобы он умер. Им хотелось бы, чтобы мы все умерли.
— Ни один врач…
— Любого врача можно заставить.
— Это Джан, — сказала Таня, — она вторая после Конрада в команде.
— И как я вписываюсь в ваш сценарий? — поинтересовался Джерико.
— Ты пойдешь в город и приведешь врача, — ответила амазонка. — И захватишь все необходимое, чтобы оказать Конраду помощь, но так, чтобы по твоим следам не пришла целая армия полицейских.
— А если я не соглашусь вам помочь, мадам Президент?
— Не шутите так, Джонни! — неожиданно резко ответила Таня.
— Извините, но многое кажется мне несколько несообразным. Я должен пойти в город и привести сюда врача — так, чтобы об этом не узнала полиция или добровольцы из отрядов самообороны?
— Да, — ответила Джан.
— А почему вы думаете, что я сразу же не отправлюсь прямо в полицию? Вспомните, что я только что принес в дом раненого полицейского. Вспомните, я видел, что случилось с Алексом Бауманом. Так почему же вы думаете, что я не приведу сюда первого попавшегося полицейского?
Светловолосая амазонка обернулась к Тане:
— Из-за нее.
— Она останется заложницей?
Блондинка кивнула и ответила с устрашающей уверенностью:
— Конрад должен выжить.
— Как давно он в таком состоянии?
— Час.
— И вы только теперь собрались оказать ему помощь?
— Мы отправили в город Дэвида.
— Добрый старина Дэвид, — кивнул Джерико. — Значит, он сбежал от вас? У него есть такая манера.
— Его могли арестовать, — возразила Джан.
— Тогда он расскажет, где вы находитесь.
— Никогда!
— Моя дорогая, они ведь знают о вашем существовании. Рано или поздно они все равно придут.
Джан сняла пистолет с предохранителя:
— Пусть приходят. Но сначала ты пойдешь за врачом. Конечно, если тебе наплевать, что будет с Таней…
— Я думаю, вам следует кое-что знать, Джонни, — послышался Танин голос. Она снова поразила Джерико — в ее голосе совсем не было страха. — Они не убивали Алекса Баумана.
— Вы знаете, что с ним случилось?
— Дэвид рассказал нам, — ответила Таня.
Джерико перевел холодный взгляд на амазонку:
— Что именно рассказал вам Дэвид?
— Что вы вернулись вместе и собирались переодеться, чтобы ехать на аукцион. Дэвид сказал, что сын Баумана, Томми, пообещал одолжить ему галстук. Он уже переоделся и зашел в комнату мальчика за галстуком.
Джерико вспомнил приоткрытую дверцу шкафа, где висели галстуки. Наверное, все так и было.
— Он описал то, что увидел на кровати, — спокойно продолжала Джан, — Баумана, привязанного за руки и за ноги, голого и растерзанного. Он подумал, что это сделали мы. Его первым побуждением было нам помочь. В конце концов, он такой же, как мы. Он решил дать нам время, чтобы мы успели скрыться, сбежал вниз, распорол ваши шины, обрезал телефонный провод и отправился в лес. Выйдя на нас, он рассказал, какие меры предпринял, чтобы лишить вас возможности немедленно вызвать подмогу. Только мы не имеем отношения к тому, что случилось с Бауманом. Мы не можем двинуться с места из-за Конрада.
— Мне знаком этот автомат, — заметил Джерико. — Не далее как сегодня утром я сам держал его в руках. Я вижу, что вы прихватили в доме и другое оружие.
— Да, мы заходили в дом, — согласилась Джан, — и взяли там оружие. Нам даже пришлось слегка поколотить Баумана, но мы его не убивали.
— Как сильно вы его поколотили?
— Мы наблюдали за домом и видели, как от него отъехали три битком набитых машины. Мы решили, что все уехали на аукцион. Таня предложила сходить и поискать какие-нибудь лекарства. Нам нужны были бинты и что-нибудь, чтобы обработать рану у Конрада, и, может быть, еще какие-нибудь болеутоляющие средства. Мы вошли в дом и внезапно обнаружили, что там остался Бауман. Нам пришлось вывести его из строя. Мы оглушили его, поколотили и привязали к стулу в кабинете, нашли на кухне кусок бельевой веревки. Пока одни искали лекарства в ванных на втором этаже, остальные забрали из кабинета оружие и боеприпасы. Перед домом стояла машина с ключами. Мы погрузили в нее оружие и поехали в лес. Остальные понесли лекарства. Баумана мы оставили в кабинете привязанным к стулу в полном сознании и предоставили ему возможность вопить сколько угодно после нашего отъезда. Он был жив, и серьезных ранений у него не было.
— А зачем вы принесли туда раненого полицейского с шарфом?
Губы Джан искривились.
— Это тот мерзавец, который ранил Конрада.
— Час назад?
— Он спустился с холма, со стороны усадьбы Уолтура, — продолжала Джан. — С ним никого не было. Наткнувшись на нас, он начал стрелять и ранил Конрада в спину. Мы бросились на него, но опоздали. Тогда мы оставили его подыхать, но потом подумали, что он еще может оказаться полезным. — Она перевела дух. — Так что у тебя есть выбор, Джерико. Или ты приводишь нам врача, но так, чтобы за тобой не проследила полиция, или молись за себя и Таню.
Это не было детской игрой в полицейских и гангстеров. В свое дело они верили с религиозным фанатизмом. Ставкой в их игре были жизнь и смерть, и слова амазонки не оставляли в этом никаких сомнений. Джерико ни на миг не усомнился в том, что у него именно такая альтернатива.
— Мне бы хотелось переговорить с Таней с глазу на глаз, прежде чем я дам ответ.
— Говори, но мы не можем тратить время, и разговоры с глазу на глаз у нас не приняты.
Джерико шагнул навстречу Тане, и оба парня, что стояли по обеим сторонам от нее, позволили ей приблизиться к нему. Она прикоснулась к его руке холодными пальцами и подняла на него свои темные глаза, в которых он не заметил ни малейшего страха.
Он заговорил, понизив голос, но десяток хиппи все же слышали его слова:
— Как вы здесь оказались?
— Сначала давайте вернемся к нашему разговору там, в городе. Между вами и Лиз Бауман действительно ничего не было?
— Ради всего святого, Таня, какое это имеет значение?
— Имеет.
— Ничего не было.
Она стиснула его руки в своих ладонях:
— Я хотела сразу уехать домой, в Нью-Йорк, мне не хотелось возвращаться к Бауманам. Но после полудня ни поезда, ни автобусы не ходили. Нанять машину мне не удалось. Я не могла даже взять такси до ближайшего города, чтобы там попытать удачи. Потом я увидела, как вы с начальником полиции направляетесь в усадьбу Уолтура. Я поняла, что мне необходимо поговорить с вами еще раз. Делать было нечего, и я пошла пешком назад к Бауманам. К полудню я уже миновала ворота и шла по шоссе. Тут меня внезапно окружили эти люди и увели в лес.
— Они хорошо обращались с вами?
— Да, — она грустно улыбнулась, — но я никогда в жизни так не пугалась. Когда меня привели сюда, я увидела раненого полицейского и Конрада. Они, видимо, не знали, что делать с Конрадом. У меня есть некоторый опыт в оказании первой помощи, и я предложила свои услуги. У него ужасная рана. Я попыталась остановить кровь своим шарфом. Потом кто-то из хиппи, наблюдавших за домом, сообщил, что все уехали, очевидно, направились на аукцион. Тогда я предложила пойти в дом за какими-нибудь лекарствами. Я думаю, что они сказали правду насчет Баумана, Джонни, потому что те, кто был в доме, именно так и рассказывали оставшимся.
— Они принесли что-нибудь для Конрада?
— Бинты, йод и пластырь. Я как сумела обработала рану. Но пуля осталась внутри.
— Зачем вы им понадобились?
— Они не решаются показаться в городе — ни группой, ни поодиночке. Горожане настроены так, что будут стрелять, увидев любого из них. Во мне они видят гарантию того, что кто-нибудь — вы, например, — сможет привести врача, не поставив на ноги весь город. — Она слегка отвернулась. — Ведь Конрад — бог.
