Дирборн взглянул на небо, потом на узкую полоску газона перед домом, выпрямился, опять зевнул – эдакий беззаботный мужчина, простой инженер, пребывающий на федеральной гражданской службе, регулярно получающий чеки к оплате, ведь выборы давно прошли, его партия у власти, – и к черту налоги!.. Зевающий Дирборн вернулся в дом.
Едва закрывшись, дверь снова отворилась. Вышла Элоиза Дирборн… Она не из тех, кто бесцельно глазеет по сторонам. Твердыми шагами Элоиза направилась к какой-то ясно обозначенной цели.
Я продолжал наблюдать за Элоизой. Пройдя три квартала вниз по улице, она свернула налево – за угол. Я потихоньку двинулся следом, стараясь держаться в отдалении и ведя машину вдоль кромки тротуара.
Элоиза углубилась в густо застроенный район города. Там магазинчики стояли тесно, почти касаясь друг друга. Девушка зашла в маленькую бакалейную лавку. Я остановился у пешеходной дорожки, выключил двигатель.
Через десять минут она вышла, держа в руках два больших бумажных пакета. Теперь она прошла только полквартала. Отыскала дом с надписью на входе: «Квартиры для холостяков».
Я выскочил из машины, вбежал в лавочку, купил банку сгущенного молока за десять центов и тоже подошел к меблирашкам. Какая-то тетка в халате подметала там вестибюль. Я выставил перед собой банку молока, заискивающе улыбнулся, пытаясь сразу же завоевать ее доверие, и спросил:
– Где я могу найти женщину, которая только что вошла сюда? С двумя пакетами в руках?
Уборщица перестала мести пол, подняла глаза, заметила мою банку молока.
– В чем дело? Она что-то обронила?
– По-видимому, да.
– А… Скорей всего, она в квартире 2-А. Вверх по лестнице и прямо.
Я поблагодарил уборщицу, взобрался по лестнице, подождал, пока стихнет шарканье веника, а затем и щелчок закрывающейся двери. Скатился вниз, прыгнул в машину, швырнул банку молока на заднее сиденье и помчался к телефонному пункту.
– Междугородный, – объявил я, – межстанционный вызов. Номер детективного агентства Б. Кул в Лос-Анджелесе. И побыстрей.
Элси Бранд отозвалась почти сразу же, как только Центральная соединилась с Лос-Анджелесом.
– Привет, Элси. Как дела с ухажерами? – поинтересовался я.
– Так себе. Как босс?
– Ты не поверишь. Берта похудела до ста пятидесяти фунтов!
– Неужели?
– Точно. Более того, она становится застенчивой.
– Ты, наверное, выпил. Когда возвращаешься?
– Не знаю… Слушай внимательно, Элси. Обратись в дружественную газету. Пусть дадут просмотреть в столе справок всю имеющуюся у них информацию о человеке по имени Сид Дженникс. Бывший боксер. Когда-то был одним из первых. Либо достань его фотографии, либо, если надо будет, заставь фотографа переснять. И вышли их мне, пожалуйста. Авиа. Лас-Вегас. Отель «Сал-Сагев».
– Остановился под собственным именем? – спросила Элси-умница.
– Угу. И Берта тоже. Мы оба здесь, в «Сал-Сагев». Вот тебе еще задание. Свяжись, пожалуйста, со статистическим управлением, выясни, на ком женат Сидней Дженникс. Узнай, не было ли развода. Эту информацию отправь мне телеграфом.
– Ладно, Дональд, сделаю… Здесь двое клиентов жаждут помощи от агентства Берты Кул. У первого – шантаж, у второго – наезд. Что мне им ответить?
– Скажи им, что Берта Кул предоставляет услуги агентства, лишь получив ощутимый аванс… Наличными. Посмотрим, на сколько их хватит. Если будет выглядеть многообещающе…
Женский голос произнес: «Ваши три минуты закончились».
Я резко опустил телефонную трубку на рычаг, но характерный щелчок по линии услышал секундой раньше – это означало, что Элси Бранд меня опередила. Берта Кул не терпела затрат на междугородные телефонные разговоры. «Мне хватило меньше трех минут, чтобы сообщить своему мужу, куда он может отправляться, – частенько говаривала она. – Все, что я передавала или слышала с тех пор по телефону, не обладало и половиной значения, которое имел тот разговор. Так вот, если вы не можете уложиться в три минуты, вам придется этому научиться!»
Из телефонного пункта я направился в ресторан, заказал чашку кофе и яичницу с ветчиной. Справившись с едой, проследовал в «Кактусовую рощу». Какой-то служащий сказал мне, что Луи Хейзена не будет в зале до пяти вечера, но как только я собрался уйти, еще один коллега Луи попросил меня немного подождать. Видно, Луи находился внизу в подвале, ремонтировал автоматы.
Я постоял и впрямь недолго, Луи вскоре подошел, какое-то мгновение подозрительно вглядывался в меня, потом в его глазах мелькнуло узнавание, лицо расплылось в улыбке.
– Привет, приятель. – Он шагнул ко мне с протянутой рукой.
Я протянул руку в ответ, но… в пустоту. Луи мгновенно увернулся, отвел мою правую в сторону, и, когда мой недоуменный взгляд отыскал его ухмыляющееся лицо, обнаружил его на расстоянии в несколько дюймов, а его правый кулак осторожно, но твердо упирался в низ моего живота.
– Ты должен быть готов к этому приему, приятель, – сказал он. – Ты должен быть готов к таким вещам постоянно!
Я взглянул в его затуманенные глаза, расплющенный нос; широкая улыбка открыла с левой стороны пустоту – зияние двух выбитых зубов.
– Не ожидал этого, а, приятель?
Я мотнул головой.
– Если хочешь стать настоящим боксером, будь начеку. Я мог бы сделать из тебя боксера, приятель, честное слово. Научить тебя драться. И ты стал бы взрывным, как динамит. У тебя есть все, что нужно. Выдержка. Сгусток мужества, который присущ настоящему бойцу… Мне бы хотелось потренировать тебя.
Я взял его за руку.
– Как-нибудь мы этим займемся. А сейчас… где бы нам поговорить?
Он отвел меня в угол пустого зала.
– Что у тебя на уме?
– Хочу, чтоб ты для меня кое-что сделал, Луи.
– Рад помочь… Видишь ли, ты мне понравился с той минуты, как я тебя ударил. Вот иногда думаешь, что тебе кто-то понравился, но после рукопожатия внутри будто застываешь, а с иным… только коснешься, и по тебе проходит какой-то электрический ток. Примерно так и произошло у меня с тобой, как только кулак врезался в твою челюсть… Да, кстати, как поживает твоя челюсть?
– Побаливает.
– Так оно и должно быть, малыш. Дай мне шесть месяцев, и я из тебя сделаю бойца.
– Луи, сделай для меня кое-что.
– Да, да. Я тебе уже сказал. Что нужно?
– Видел утреннюю газету?
– Нет.
– Взгляни на нее. – Я подал ему газету. – Смотри вот: прошлой ночью погиб мужчина.
– Что значит «погиб»?
– Застрелен из пистолета.
Глаза Луи округлились.
– Убит?
– Совершенно верно… А теперь у меня для тебя сюрприз. Отгадай, кто это был?
Луи не стал даже пытаться отгадывать.
– Человек, который вчера вечером играл здесь.
– Ты имеешь в виду Сида Дженникса, боксера?
– Полиция думает, что его зовут Гарри Биган.
– Говорю тебе, это Сид Дженникс. Я же узнал его. Только увидел, как он выдвигает левое плечо вперед, а правая идет вверх, – подумал: ба, это же стойка старины Дженникса. Парень, это у него почти всегда срабатывало. Обычно он рассекал…
– Послушай, Луи, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.
– Ну, ну, конечно. Я сделаю все, что хочешь. Что именно, дружище?
– Поезжай в морг и опознай тело. Но не как человека, с которым ты сразился вчера вечером, когда он химичил с автоматами, а как Сида Дженникса, своего старого приятеля по рингу. Опиши, как ты с ним дрался однажды…
– Но я никогда с ним не дрался. К сожалению.
– Это у вас был не официальный матч, а просто тренировка в спортивном зале.
– Черт возьми, приятель, у меня нет желания ехать в морг.
– Тебе это не причинит никаких неприятностей.
– Я знаю, но и ничего хорошего в этом тоже нет…
– А, ладно, если ты не хочешь…
– Ну, погоди минутку, дружище. Я же не сказал, что не сделаю этого. Я просто сказал, что мне неохота.
– Мне не хочется заставлять тебя делать что-то, что тебе неохота.
– Ну, дружище… Если ты хочешь, чтобы я это сделал, то и я хочу. Когда нужно отправляться?
– Прямо сейчас.
Он поправил галстук, улыбнулся своей неполнозубой улыбкой, преисполненный радостного и веселого дружелюбия.
– Уже в пути, дружище. Осмотр этого трупа не прибавит мне аппетита, но тем не менее я уже в пути. Где ты будешь, когда я вернусь?
– Я приду сюда чуть позже.
– Отлично, старина, тогда увидимся. Кстати, запомни, я не обманываю. Я мог бы сделать из тебя боксера. Я повторяю: у тебя есть все, что для этого нужно.
– Я подумаю, – пообещал я и проследил взглядом за тем, как Луи идет вдоль длинного ряда игральных автоматов к входной двери. Его голова прочно сидела на шее, что неудивительно для человека, который овладел трудным делом получать и наносить удары.
А я прошествовал к бару. Подошел бармен.
– Что налить?
Я поинтересовался:
– Брекенридж не появлялся?
– Полагаю, он наверху. Хотите его повидать?
– Мне надо поговорить с ним.
– Как вас зовут?
– Лэм.
– Тот самый Дональд Лэм?
