— Вижу, — откликнулся Эллери, и некоторое время молчание в комнате нарушала только оживленная деятельность Джуны, который мыл на кухне посуду, оставшуюся от завтрака. — Значит, вы пришли ко мне для того, чтобы сообщить о вашей покупке, Макгауэн? Испугались принципа «наоборот»?
— Я ничего не боюсь, — сухо ответил Макгауэн, и Эллери, посмотрев на его холодные глаза и крепкий подбородок, готов был в это поверить. — С другой стороны, я хитрый шотландец, Квин, и совсем не хочу, чтобы меня поймали со спущенными штанами в какой-нибудь… — Он не закончил. Потом заговорил более беспечным тоном: — Эта марка «Фучжоу» — то, что мы называем «местной» серией. Город Фучжоу входил в число «открытых портов»,[12] но при этом выпускал почтовые марки для собственных нужд. Я специализируюсь по «местным» сериям и собираю только их. «Местные» могут быть в любой стране — Соединенных Штатах, Швеции, Швейцарии…
— Скажите, — пробормотал Эллери, — а об этой марке было что-нибудь слышно раньше? Или вы наткнулись на вещь, о которой даже не подозревали?
— Нет-нет. Среди экспертов уже много лет знают об ошибке печатника, которая произошла при выпуске этих марок, однако все считали, что испорченные листы были целиком уничтожены властями Фучжоу. Это первый экземпляр, который я увидел.
— А как вы на него вышли, если не секрет?
— Это довольно необычная история, — пояснил Макгауэн, нахмурив брови. — Вы когда-нибудь слышали о человеке по фамилии Варджян?
— Варджян. Армянин? Нет, не слышал.
— Да, он армянин; среди этих ребят много армян. Так вот, Варджян — один из самых известных торговцев марками в Нью-Йорке. Сегодня утром, очень рано, он позвонил мне домой и попросил немедленно прийти к нему в офис, заметив, что хочет показать мне нечто такое, что меня наверняка заинтересует. А у меня на этой неделе, как назло, не было ни одной покупки — я ничего не мог найти; да еще это убийство, от которого остался такой тяжелый осадок… В общем, я решил, что могу позволить себе небольшой кутеж. — Макгауэн пожал плечами. — Я знал, что Варджян не стал бы меня приглашать, если бы у него не было действительно качественной вещи. Он всегда присматривает для меня что-нибудь из «местных»; не так много коллекционеров собирают такие серии, и они всегда довольно редки. — Он откинулся назад и скрестил руки на широкой груди.
— Полагаю, что-то подобное случалось и раньше?
— О да. Так вот, Варджян показал мне «Фучжоу». И сказал, что, возможно, эта марка входила в целый лист, ускользнувший от внимания контролеров, или ее тайком вынес человек, понимавший, какую ценность будет иметь такой необычный раритет. Многие годы о ней ничего не слышали — хотя марка, несомненно, старая, ее выпустили еще во времена «открытых портов» в провинции Фукиен, — и тут вдруг она выплыла наверх. Варджян выставил ее на продажу.
— Продолжайте, — попросил Эллери. — Если не считать совпадения между ошибкой, допущенной при печати этой марки, и принципом «наоборот» — хотя, надо признать, что это выглядит достаточно настораживающе, — я не вижу в этом ничего странного… пока.
— В самом деле? — Макгауэн потер свой нос. — Ну, не знаю. Понимаете…
— Она настоящая? Никаких фальшивок или чего-то в этом роде? Мне кажется, не так уж трудно подделать такую марку.
— Господи, конечно нет, — с улыбкой ответил Макгауэн. — В ее подлинности нет сомнений. У исходных форм, с которых печатаются марки, всегда есть масса незначительных, но характерных признаков. Я все проверил и убедился, что на марке «Фучжоу» присутствуют все необходимые признаки, которые практически нельзя подделать. Я не говорю уже о том, что ее аутентичность засвидетельствовал сам Варджян, а он эксперт. Бумага, рисунок, точки перфорации… нет, все в порядке, уверяю вас. Это не подделка.
— В таком случае, — спросил Эллери, — что вас беспокоит?
— Прежний хозяин марки.
— Хозяин?
Макгауэн встал и подошел к камину.
— Тут есть нечто странное. Само собой, я захотел узнать, где Варджян нашел эту марку. Часто имя владельца, продающего редкий экземпляр, свидетельствуете его подлинности не меньше, чем подробная экспертиза. И представьте — Варджян мне не ответил!
— Вот как… — задумчиво протянул Эллери.
— Понимаете? Он ни словом не обмолвился насчет того, откуда у него марка. Отговорился тем, что не может этого сказать.
— У вас сложилась впечатление, что он сам не знает, кто владелец, или знает, но не хочет говорить?
— Конечно знает. У меня такое чувство, словно он работает на кого-то в качестве агента. И мне это не нравится.
— Почему?
Макгауэн обернулся, и его черная фигура резко проступила на фоне огня.
— Сам не знаю почему, — медленно проговорил он, — но мне это не нравится. Тут что-то нечисто…
— Вы думаете, — спросил Эллери, — что ее кто-то украл? Это вас беспокоит?
— Нет-нет. На Варджяна можно положиться, а он сказал мне, что марка не украдена, — я прямо спросил его об этом. У него был даже оскорбленный вид. Я уверен, что он говорил правду. Варджян спросил, зачем мне надо знать происхождение марки — раньше, сказал он, я не был так «разборчив». Это его собственное слово! Само это замечание в его устах звучало довольно странно — словно он нарочно хотел меня задеть. Но потом я подумал, что, скорее всего, его просто возмутило, когда я подверг сомнению его репутацию… Он позвонил мне первому, потому что, как он объяснил, я самый большой коллекционер «местных» серий, каких он знает.
— Хотел бы я сказать, что вижу в этом какой-то смысл, — хмуро пробормотал Эллери. Потом с улыбкой взглянул на Макгауэна. — Хотел бы, но не могу.
— Возможно, я слишком мнителен, — согласился Макгауэн, пожав плечами. — Мне хочется перестраховаться. Но вы должны понять мое положение. Тут есть что-то… вроде того чертового убийства, где все было перевернуто «наоборот»… — Он сдвинул брови. — В этом деле была и еще одна странность.
— Похоже, сегодня вам выпал трудный день! — рассмеялся Эллери. — Или вы всегда так осторожны? Что случилось?
— Прежде всего вы должны понять характер Варджяна. Я уже сказал, что на него можно положиться, но, что ни говори, он все-таки армянин и торгашество у него в крови. Покупка у Варджяна — это особый разговор. Он всегда заламывает немыслимую цену, и с ним надо держать ухо востро. Не было случая, когда я не выторговал бы у него значительную сумму. Но на этот раз он назвал свою цену и наотрез отказался сбавить хоть цент. И мне пришлось заплатить столько, сколько он потребовал.
— Что ж, — заметил Эллери, — тогда все понятно. Если то, что вы говорите, правда, можно не сомневаться, что он действовал в интересах какого-то человека, который заранее назначил для своей марки фиксированную цену: плюс, надо полагать, некоторые комиссионные.
— Вы действительно так думаете?
— Я в этом уверен.
— Ладно, — вздохнул Макгауэн, — возможно, я стал слишком нервным для этого бизнеса. Но мне хотелось кому-нибудь об этом рассказать. Теперь я вне подозрений?
— Для меня — да, — искренне ответил Эллери. Он встал и погасил сигарету в пепельнице. — Кстати, вы не могли бы представить меня этому Варджяну, Макгауэн? Возможно, он мне пригодится.
— Значит, вы все-таки думаете…
Эллери пожал плечами:
— В вашем рассказе мне не понравилось только одно — сам факт совпадения. А я терпеть не могу совпадений.
* * *
Заведение Авдо Варджяна, как выяснил Эллери, находилось на Восточной Сорок пятой улице в маленьком магазинчике с пыльными окнами, заваленными альбомами для почтовых марок. Войдя внутрь, они попали в узкое помещение с обшарпанным прилавком, накрытым толстым стеклом, под которым лежали листы с оцененными марками. В глубине стоял старомодный железный сейф.
Варджян оказался высоким и худым мужчиной с острыми чертами смуглого лица и красивыми черными глазами, блестевшими из-под длинных ресниц. В его жестах было что-то стремительное и властное, а пальцы казались тонкими и ловкими, как у художника. Когда они вошли, он стоял за прилавком и занимался с каким-то старым потрепанным мужчиной, который то и дело сверялся со своим блокнотом и называл марки по номерам. Бросив острый взгляд на Макгауэна, он произнес:
— А, мистер Макгауэн, что-нибудь не так? — потом, искоса глянув на Эллери, снова повернулся к посетителю.
— О нет, — натянуто ответил Макгауэн. — Просто решил зайти, чтобы представить моего друга. Мы подождем, пока вы не освободитесь.
— Хорошо, — согласился Варджян и продолжил разговаривать с потрепанным мужчиной.
Эллери внимательно следил за тем, как Варджян общался с покупателем. Щипцы он держал в руках так, словно они были живыми. Было одно удовольствие смотреть, как искусно он оттягивал прозрачную ленту, крепившую в альбоме марки, все его движения были легки и уверенны. В нем чувствовалось что-то характерное, словно его вместе со всей обстановкой перенесли сюда из какого-нибудь романа Диккенса. Магазин, продавец, почтовые марки источали тот заплесневелый запах, который с ностальгическим вздохом представляют себе читатели «Лавки древностей». Очарованный Эллери с интересом наблюдал за тем, как маленькие разноцветные квадратики ныряют в кармашки альбомов.
