— Вы боитесь дать возможность другой стороне задать вопросы вашим свидетелям? — спросил Мейсон.
— Что касается этого расследования, то я ничего и никого не боюсь.
— Хорошо, тогда я тоже воспользуюсь правом задать вопросы.
— Не вижу причин предоставлять вам возможность подвергать этих свидетелей перекрестному допросу.
— Тогда мне придется встать и выйти из помещения, — сказал Мейсон. — Если вы собираетесь провести заседание с одним действующим лицом и оказать на свидетелей влияние в нужном вам направлении, то мне нечего тут делать.
— Я не собираюсь влиять на свидетелей, и вы знаете это, — угрюмо сказал Бергер. — Временами вы действовали слишком остро.
— Остро, но законно. Когда мне приходится представлять клиента, я стараюсь это делать достойно.
— Нет никакой нужды в этом обмене колкостями, — сказал Гамильтон Бергер. — Мы начинаем работать, и, если у вас возникнет желание задать вопрос, вы можете это сделать. Если ваш вопрос не будет относиться к делу, я посоветую свидетелям не отвечать на него.
— Тогда мне придется встать и выйти, — повторил Мейсон.
— В этом случае вам придется предстать перед «большим жюри», — предупредил Мейсона Гамильтон Бергер.
— Там я изложу свое понимание дела, заключающееся в том, что вы собираетесь организовать заседание с собой в качестве единственного главного действующего лица, что я хочу задавать вопросы и отвечать на них, хочу справедливого представления дела и с этой целью настаиваю на своем праве ставить вопросы, — заявил Мейсон.
— Начнем с Фарли Фултона, — сказал Бергер. — Ваша профессия, господин Фултон?
— Я частный детектив.
— В начале этого месяца кто-нибудь использовал вас как частного детектива?
— Да.
— Кто?
— Пол Дрейк.
— Это руководитель частного детективного бюро?
— Да, сэр.
— Что вам приказывал делать Пол Дрейк?
— Мне дали фотографию и сказали попросить господина Диксона сделать с этой фотографии несколько набросков карандашом.
— Что еще вам велено было делать?
— Мне сказали найти свидетелей по делу об ограблении «Пасифик Нотерн Супермаркет», раненого сторожа и господина Кирни, сообщить им, что я расследую это дело, связанное с попыткой убить сторожа. Я также должен был получить от них общее описание грабителя. Это было четвертого числа утром.
Мне было приказано взять набросок, сделанный моим другом Друммондом Диксоном, показать его свидетелям и спросить их, не похож ли грабитель на человека с наброска.
— Как звали человека, фотография которого вам была передана?
— Коллистер Гидеон.
— Вы знаете, что случилось с Коллистером Гидеоном?
— Да, знаю. Сегодня утром он был убит. Мне известно, что ранее его судили за совершенное преступление. Я также знаю, что фотография, с которой был сделан наш набросок, взята из полицейского дела.
— Хорошо. И что вы сделали?
— Я выполнил данные мне инструкции.
— Господин Диксон выполнял набросок в вашем присутствии?
— Да.
— У меня в руках копия того наброска?
— Да.
— Вы показывали ее свидетелям?
— Да.
— И в соответствии с данными вам инструкциями вы все делали, чтобы заставить свидетеля сказать, что изображенный на наброске объект похож на человека, ограбившего магазин «Пасифик Нотерн Супермаркет» поздно ночью, когда был ранен Стивен Хукс?
— Да, сэр.
— Знакомы ли вы с положением уголовного кодекса о том, что любое лицо, пытающееся обманным путем заставить человека дать ложные показания, виновно в совершении уголовного преступления?
— Да, сэр.
— И что любое лицо, намеренно составившее ложный документ или представившее его свидетелю с целью повлиять на его показания, виновно в совершении тяжкого уголовного преступления.
— Да, сэр.
— Состояли ли ваши инструкции в том, чтобы заставить двух свидетелей показать, что набросок Коллистера Гидеона похож на внешность человека, с которым столкнулся сторож и которого видел Кирни убегавшим из супермаркета?
— Состояли, сэр.
— Я думаю, пока все, — сказал Гамильтон Бергер.
— Минуточку, — вмешался Мейсон. — Я бы хотел задать этому свидетелю несколько вопросов.
— Только относящиеся к делу, — указал окружной прокурор.
Мейсон повернулся к Фултону.
— Фултон, — сказал он, — вам говорили, что вы должны подкупить свидетелей?
— Конечно нет.
— Запугать их?
— Нет, сэр.
— Говорить им неправду?
— Нет.
— Вы должны были просто показать набросок этим людям и спросить, не тот ли это человек?
— Да, но немножко больше. Мне было сказано сделать все возможное, чтобы убедить свидетелей в том, что они видели именно этого человека.
— Но не подкупать их?
— Нет, сэр.
— Не говорить им неправду?
— Нет, сэр.
— Не запугивать их?
— Нет.
— У меня все, — закончил Мейсон.
Гамильтон Бергер сказал:
— Теперь очередь господина Кирни. Я хочу просить вас рассказать, что случилось. У вас был разговор с господином Фултоном, детективом, который только что давал показания здесь?
— Да, сэр. Я также беседовал с Полом Дрейком и находящимся здесь Перри Мейсоном.
— Вас просили описать человека, убегавшего из супермаркета?
— Да, сэр.
— Вы это сделали?
— Да, сэр.
— Вы идентифицировали набросок.
— Нет.
— Расскажите, что случилось.
— Фултон сразу же сказал мне: «Это тот человек, не так ли? Набросок отвечает вашему описанию».
— Он продолжал внушать вам, что это тот человек?
— Да.
— Что вы делали?
— Я отвечал, что нет.
— Затем вы пошли в офис Пола Дрейка?
— Да, сэр.
— Что случилось дальше?
— Он привел меня к Мейсону. Мейсон вел себя не так плохо, как другие, но и он пытался убедить меня, что набросок портрета совпадает с внешностью человека, который убегал из супермаркета.
— Вы согласились с этим?
— Нет. Но спустя некоторое время у меня возникли колебания, и я сказал, что глаза похожи, а рот нет. По правде говоря, они настолько смутили меня, что я начал путать черты человека на наброске и грабителя, убегавшего из магазина.
— Вы считаете, что они повлияли на вашу способность давать честные показания.
— Да.
— Все, — сказал Гамильтон Бергер.
— Минуточку, — вмешался Мейсон. — У меня есть несколько вопросов.
— Я не позволю вам задавать вопросы этому свидетелю, господин Мейсон, — ответил Бергер.
— Поймите меня правильно, — сказал Кирни. — Я не хочу обвинять кого-либо в каком-то преступлении. Я просто не знаю, какое влияние оказали на мою память те подсказки, которые доводили до моего сведения Фултон и Мейсон. Вот и все.
— Вот именно, — сказал Бергер. — В этом все дело. Что касается успешного ведения расследования, то показания этих свидетелей стало невозможно использовать. Когда мы поймаем настоящего преступника и этот свидетель столкнется на суде с человеком, который совершил преступление, ему при перекрестном допросе придется признать, что ранее он делал такие заявления, которые не позволяли провести должную идентификацию, и это произошло под влиянием Перри Мейсона и лица, которое действовало по его указанию.
— Почти в любом проводимом вами расследовании, — сказал Мейсон, — свидетели дают противоречивые показания. Им приходится возвращаться и начинать все сначала, и когда наконец они проводят идентификацию, то в большинстве случаев она оказывается повторной идентификацией. Вот поэтому полиция нередко считает идентификацию, осуществленную на основе устных показаний, «косвенным доказательством».
— Мы не об этом ведем речь, — заявил Бергер. — Суть нарушения, как я вижу, в том, что показания свидетелей были искажены.
— Нет, показания не были искажены, — заметил Мейсон. — То, что вы говорите, называется воздействием на умы свидетелей.
— Но это одно и то же, — возразил Бергер.
— Придите с этим мнением в суд, и вы увидите, что это совсем не так.
Наконец Гамильтон Бергер сказал:
— Я не хочу затягивать рассмотрение вопроса и добавлять что-либо в протокол.
— Полиция, — заявил Мейсон, — обычно показывает свидетелю полицейскую фотографию подозреваемого и наброски портрета, сделанные на основе устных описаний. Когда он хорошо изучит фотографию подозреваемого, ему обязательно показывают наброски портрета.
— Достаточно, — заявил Бергер. — Мы собрались здесь не для обсуждения методов работы полиции.
— А я для этого, — заметил Мейсон.
— А я нет, — отпарировал Бергер. — Заседание объявляю закрытым. Что касается управления окружного прокурора, то мы подадим властям жалобу на неправильные действия частного детектива. Вторая жалоба на ваши действия будет направлена в дисциплинарный отдел коллегии адвокатов.
