— Зачем мне надо было о них говорить? — вспыхнула Нэнси. — Они не мои, и я действительно никогда их раньше не видела.
— Дервин показал их вам?
— Да.
— Как они выглядят?
— Желтые, ажурные, очень красивые, приблизительно моего размера, с маркировкой «Хартлспун».
— А вы работаете в «Хартлспун».
— Ну и что, если она там работает? — с жаром заговорил Джеффри. — Это еще не доказывает…
— Не суйтесь не в свое дело, — высокомерно осадила его Нэнси. — Я не нуждаюсь в вашей защите.
— Ха! Смотрите, она заговорила со мной!
Ты же мешаешь, Джефф, милый, — сказала ему Миранда. Она повернулась к Фоксу: — Я хорошо рассмотрела перчатки, когда Дервин показывал их нам. — Она улыбнулась. — Думаю, они были бы впору не только мисс Грант, но и мне. Самое странное, что обе они на правую руку.
— Вот как?
— Да.
— И обе одинаковые?
— Совершенно одинаковые. И обе новые или почти новые. Дервин, видно, считает, что полиция сможет найти их владелицу, но он сам сказал, что «Хартлспун» уже продал несколько тысяч пар, поэтому, думаю, это будет трудно сделать.
— Одну перчатку нашли в машине мисс Грант?
— Так говорит Дервин.
— Он вам тоже говорил об этом, мисс Грант?
— Да, говорил, — ответила Нэнси, — но я не поверила.
— И были абсолютно правы, — заверил ее Джеффри. — Кто нашел эти перчатки? Какие-то полицейские ищейки.
А если вы считаете, что фараоны не врут, я расскажу вам случай с мотоциклистом…
— Пожалуйста, Джефф! — взмолилась его сестра. — Я знать не знала, что ты затащишь меня сюда в качестве свидетельницы, но теперь, раз уж я здесь… — Она взглянула на Фокса и улыбнулась. — Я хочу кое-что сказать, но это трудно сказать, никого не обидев.
— Попробуйте, — подбодрил он, — если не получится так, скажете иначе.
— Скорее всего, другой возможности у меня не будет.
Но я постараюсь. Сначала я хотела бы спросить, меняет ли тот факт, что убитым оказался не мой отец, положение мистера Гранта и его племянницы?
Фокс покачал головой.
— Не вижу, каким образом оно может измениться.
Если бы они знали, что человек в бунгало не мистер Торп, тогда другое дело. Но ведь они не знали.
— Значит, они все еще в опасности?
— Я бы не сказал, что это большая опасность. Если ничего неожиданного и поразительного не обнаружится, то я сомневаюсь, чтобы кому-нибудь из них предъявили обвинение. Особенно если мисс Грант сумеет, как и прежде, объяснить все подозрительные обстоятельства. Такие, например, как фотография, найденная у вашего отца. Она была передана ему преподавателем пения мисс Грант в благодарность за безвозмездную помощь в организации ее сольного концерта. Мисс Грант никогда прежде не встречалась с вашим отцом до того воскресного вечера в бунгало, а поскольку и там был не он, то и вовсе никогда его не видела.
— Я так и знал! — торжествуя, воскликнул Джеффри. — Я ведь говорил! Я ведь говорил, что абсолютно уверен…
— Говорил, говорил, да, — остановила его Миранда, — но ты побоялся спросить об этом у отца и ничего не ел за обедом. — Она обратилась к Фоксу: — Но Грантам по-прежнему нужен адвокат? И ваша помощь?
— О да. Их отпустили под залог, и в этом мало приятного. К несчастью, их занесло в бунгало без всякого приглашения. Пока убийцу не нашли…
— А этот Коллинз, по всей видимости, очень дорогой адвокат?
— Да.
— Тогда… — Миранда бросила быстрый взгляд на Нэнси, а потом на ее дядю. — Об этом я и хотела сказать. Мой отец очень сожалеет о том, что мистер Грант и его племянница попали в неприятное положение — без всякой вины — из-за него. Это, конечно, и не его вина тоже, но это произошло в его доме, того человека приняли за него… поэтому он считает, что было бы несправедливо вдобавок к неприятностям и печальной известности, которой не избежать, взваливать на них еще и расходы…
Нэнси вспыхнула, открыла было рот, снова закрыла и закусила губу. Взглянув на Миранду, она сдержанно проговорила:
— Черт знает что! Однажды я уже взяла деньги у вашего отца, хоть и не знала его. Взяла ради собственной карьеры, чтобы не лишить мир возможности наслаждаться моим божественным дарованием. Честное слово, я верила в это! Теперь, когда я работаю за тридцать один доллар в неделю, я лучше понимаю, что такое деньги, и стала более щепетильной в этом отношении. Свои деньги я люблю гораздо больше, чем чужие. Я могла бы отдать свою долю платы адвокату года через два, отчисляя по пять долларов в неделю. Ты согласен, дядя Энди?
Эндрю Грант покачал головой:
— Нет. Не сказать, чтобы я был согласен. Я человек не гордый. Раз Ридли Торп со своими миллионами будет чувствовать себя лучше, если я позволю ему заплатить адвокату, то я готов предоставить ему такую возможность.
— Это разумно…
— Простите, миссис Пембертон. Мне легко убедить себя, что нет ничего плохого в том, чтобы за меня платил ваш отец, но в вашу пользу я никаких убедительных аргументов найти не могу…
— Я не говорила…
— Знаю, что не говорили, но должны были бы. По-моему, вы сказали неправду. Судя по вашему поведению, по тому, как вы говорили, я понял, что отец ваш не проронил об этом ни слова. Я уверен: вы сами делаете это предложение, от себя. Я способен совершенно трезво оценить ситуацию, я достаточно практичен, но боюсь, не смогу найти для себя оправданий, если приму ваше предложение. Разве что приду к выводу, что за это страдают ни в чем не повинные люди.
— Действительно, — сказала Миранда. — Выходит, я практически созналась в убийстве при свидетелях?
— Нет-нет, я же понимаю. Но, предположим, вы знаете, что это совершил ваш брат…
— Это не смешно, — резко вставил Джеффри.
— Знаю, мистер Торп. Я просто пояснил. Вы никогда никого не убьете, разве что в пьяном виде. Текумсе Фокс научил меня разбираться в людях. — Грант вновь обратился к Миранде: — А вы, пожалуй, могли бы, если бы перед вами встала проблема и убийство оказалось единственной возможностью ее решить. — Он улыбнулся ей. — Конечно, все зависело бы от того, насколько важной и значительной была проблема.
Миранда улыбнулась в ответ.
— Ладно, значит, убийца — это я. И потому хочу заплатить вашему адвокату и мистеру Фоксу.
— Нет, миссис Пембертон, прошу прощения. Это тем более невозможно, что я сейчас без работы.
— Но почему вы не хотите допустить, что мне просто невыносимо видеть, как страдают невинные люди, даже если я…
Он решительно покачал головой.
— Нет, пожалуйста, не нужно. Уверяю, меня это задевает не меньше, чем вас. Мне, может быть, придется платить за это проклятое дело долгие годы.
— И вы того заслуживаете. — Миранда встала. — А еще говорите, что не гордец! Самая примитивная форма гордости и снобизма именно эта — в отношении денег. Ну да ладно. Мистер Фокс, когда все закончится, я приглашу вас на ужин. Джефф, пошли домой, займись-ка лучше составлением списка гостей для своей холостяцкой пирушки. Мисс Грант… почему бы мне не называть вас Нэнси?
— Пожалуйста.
— Договорились. Спокойной ночи, Нэнси. Боже, как же ты хороша!
Спустя двадцать минут Текумсе Фокс на всю ночь получил во владение свою собственную комнату. Было все еще жарко, хотя солнце зашло три часа назад, и из темноты за открытыми окнами доносился великолепный концерт сверчков и кузнечиков — досадный стрекот для непривычного уха, но приятная колыбельная для тех, кто живет в этом мире и любит его. Босой, в белых пижамных брюках, с обнаженным торсом, под загорелой кожей которого рельефно выделялись мускулы, Фокс стоял у письменного стола и говорил по телефону:
— Гарри? Это Тек. Что? Да, мне пришлось тут немного побегать. Вполне, вполне. Прости, что беспокою тебя дома… Что? Тридцать две тысячи? Что ты говоришь! Рад, что ты это сделал. Нет, это секрет. Освободись от них завтра до полудня. Я знаю, но лучше избавиться. Продавай. Нет, совсем ничего, но нынешний доллар стоит десяти в отдаленном будущем. Я хочу тебя кое о чем попросить по секрету и надеюсь, ты будешь держать язык за зубами. Знаю, что умеешь. Так вот: не поступала ли тебе в последнее время информация, а может, доходили какие-то сплетни о том, что Ридли Торп нуждается в деньгах? Нет, сам я ничего такого не слышал, просто ищу наугад. Насколько тебе известно, он процветает? Спасибо. Нет, я же говорю тебе, что абсолютно ничего не знаю, но окажи мне услугу. Поспрашивай завтра утром. Это будет нетрудно сделать, не боясь самому пустить сплетню, учитывая, какой крик поднят вокруг.
Мне очень нужно узнать, не было ли у Торпа острой нужды в деньгах, или, может, они ему нужны были быстро, или и то и другое. Нет, спасибо, я сам позвоню тебе после закрытия биржи. Как семейство? Прекрасно.
Спокойной ночи.
Фокс положил трубку, подошел к сейфу возле внутренней стены, набрал комбинацию цифр, открыл дверцу, достал из отделения для корреспонденции конверт и вернулся к столу. Развернув листок, он нагнул пониже настольную лампу, чтобы ярче осветить письмо.
