— Это очень неудобно. — Он не шевельнулся, чтобы дать Вексфорду пройти. — Моя жена не слишком крепкая женщина, а у нас сейчас ужинают тесть с тещей…
«Старик Роджерс и его хозяйка из Помфрет-холла», — подумал Вексфорд. Он стоял флегматично, не улыбаясь.
— Что ж, хорошо, — сказал Куодрент, — только побыстрее, пожалуйста.
В холле у него за спиной возникло какое-то движение. Коричневое платье, прядь кофейного цвета на мгновение появились на фоне вышитого дерева на гобелене, а затем гувернантка миссис Куодрент исчезла.
— Пройдите в библиотеку. — Адвокат проводил полицейского в комнату, обставленную голубыми кожаными креслами. — Я не предлагаю вам выпить, поскольку вы на службе. — Он явно пытался унизить Вексфорда. Затем улыбнулся своей кошачьей улыбкой. — Прошу прощения, я приведу жену.
Медленно, грациозно, словно в танце, он повернулся, на мгновение застыл и затворил за собою дверь, оставив Вексфорда в закрытой комнате.
Значит, он не позволит ему испортить семейный ужин, подумал Вексфорд. Нервничает, но жестко, как свойственно людям его типа, держит под контролем какой-то смутный страх.
Ожидая миссис Куодрент, старший инспектор рассматривал книги. Их тут были сотни и сотни, полка за полкой по всем стенам. Полно викторианской поэзии и викторианских романов, но не меньше поэзии XVII и XVIII веков. Вексфорд пожал плечами. Кингсмаркхэм окружен такими домами, бастионами изобилия, с библиотеками, полными книг…
Фабия Куодрент появилась почти беззвучно. Ее длинное платье было черного цвета — такого, который полностью поглощает свет. Лицо ее было веселым, немного возбужденным, и она живо приветствовала полицейского:
— И снова здравствуйте, главный инспектор.
— Я не задержу вас, миссис Куодрент.
— Присядете?
— Благодарю вас. Всего минутку.
Он смотрел, как она садится, складывает руки на коленях. Бриллиант на ее левой руке горел в темном гнезде между ее колен.
— Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что помните, о Дадли Друри.
— Ну, это был мой последний год в школе, — сказала она. — Маргарет рассказала мне, что у нее завелся мальчик — видимо, первый. Не знаю. Это было всего двенадцать лет назад, главный инспектор, но подростками мы были не такими, как нынешние. Никто не придавал значения тому, что в восемнадцать лет у тебя не было парня. Понимаете? — Она говорила четко и медленно, словно ребенку. Что-то в ее манерах злило Вексфорда, и он подумал — приходилось ли ей в жизни хоть когда-то спешить, есть на бегу или догонять поезд? — Это было немного необычно, возможно, но не странно, это не было что-то из ряда вон выходящее. Маргарет не знакомила меня со своим приятелем, но я запомнила его имя, потому, что оно было похоже на Друри-Лейн, и я никогда не слышала прежде такой фамилии.
Вексфорд попытался сдержать свое нетерпение.
— Что она вам рассказывала о нем, миссис Куодрент?
— Очень немного. — Фабия, помолчав, посмотрела на полицейского, словно не хотела выдавать человека, оказавшегося в опасности. — Только одно. Она говорила, что он очень ревнив, прямо фанатик какой-то.
— Понятно.
— Он не хотел, чтобы у нее были другие друзья. У меня было такое впечатление, что он очень эмоционален и ревнив.
«Вряд ли вам знакомы эти чувства, — подумал Вексфорд. — Или все же знакомы?» Он припомнил измены Куодрента и снова задумался. Ее голос, необычно резкий и строгий, прервал его размышления.
— Он был очень обеспокоен тем, что она возвращается в Лондон. Она сказала, что он находится в жутком состоянии, что не может жить без нее. Ну, вы представляете.
— Но он был знаком с нею всего несколько недель.
— Я просто передаю вам ее слова, старший инспектор. — Фабия улыбнулась, словно ее, Друри и Маргарет Годфри разделяла огромная дистанция — световые годы и бесконечность космоса. — Ей было вроде бы все равно. Маргарет не была эмоциональной.
В коридоре раздались тихие шаги, и дверь за спиной у Вексфорда открылась.
— А, это ты, — сказала Фабия Куодрент. Мы с главным инспектором разговаривали о подростковой любви. Об издержках духа и стыда растрате[31].
«Но тут говорится не о юношеской любви», — думал Вексфорд, пытаясь опознать цитату. Это больше походило на то, что сегодня днем промелькнуло на лице Хелен Миссал.
— Всего лишь один маленький вопрос, миссис Куодрент, — сказал он. — Похоже, миссис Парсонс очень интересовалась викторианской поэзией в те два года, что жила во Флагфорде. Мне интересно, не стояло ли за этим что-нибудь важное?
— Ничего зловещего, если вы имеете в виду это, — сказала она. — Поэзия девятнадцатого века входила в программу углубленного изучения английского языка в пятьдесят первом году. Мне кажется, сейчас это называется уровень «А».
И тут Куодрент сделал странную вещь. Пройдя между Вексфордом и женой, он снял с полки какую-то книгу. Взял ее, не раздумывая. Вексфорду показалось, что он мог бы сделать это вслепую или в полной темноте.
— О Дуглас, — сказала миссис Куодрент, — ну зачем это!
— Смотрите.
Вексфорд посмотрел и прочел на узорчатом формуляре, засунутом за обложку: «Фабии Роджерс за значительные успехи в старших классах школы, 1951».
По своей работе он ко всему привык и обычно за словом в карман не лез, но сейчас ему не хватало слов, чтобы выразить ту гордость, что возникла на мрачном лице Куодрента и растерянность на лице его жены.
— Я пойду, — сказал он, наконец резко засунул книгу на место и взял жену под руку. Она легко положила пальцы на его рукав. Они вдруг показались очень близкими, но, несмотря ни на что, это была какая-то странная, холодная близость. «Брат и сестра, — подумал Вексфорд. — Птолемей и Клеопатра».
— Доброй ночи, миссис Куодрент. Вы очень помогли мне. Прошу прощения, что потревожил вас… — Вексфорд снова посмотрел на часы, — в такой час, — сказал он, наслаждаясь злостью Куодрента.
— Ничего страшного, старший инспектор, — рассмеялась Фабия с некоторым укором, уверенно, как будто и вправду была счастливой женой при преданном муже.
Супруги вместе проводили его. Куодрент снова стал любезным и вежливым, но рука, на которой лежали пальцы его жены, была сжата в кулак так сильно, что на фоне смуглой кожи выделялись побелевшие костяшки.
У стены полицейского участка стоял велосипед с корзинкой, практичными фонарями и сумкой для инструментов. Вексфорд вошел в прихожую и почти столкнулся с пухлой блондинкой в кожаной куртке поверх юбки в складку.
— Прошу прощения.
— Ничего, — сказала она. — Кости целы. Полагаю, вы не он, не тот самый старший инспектор?
Сержант за столом еле заметно ухмыльнулся, скрыл ухмылку за кашлем и прикрыл рот рукой.
— Я старший инспектор Вексфорд, — сказал Вексфорд. — Чем могу помочь?
Женщина нашарила что-то у себя в наплечной сумке.
— Вообще-то, — сказала она, — это я вроде как собираюсь помочь вам. Один из ваших парней приходил ко мне в коттедж…
Мисс Кларк, — сказал Вексфорд, — может, пойдем ко мне в кабинет?
В нем непостижимым образом вспыхнула надежда. Видимо, потому, что кто-то добровольно пришел к нему. Но надежда снова угасла, когда он увидел, что она держит в руке. Это была всего лишь фотография.
— Я нашла ее, — сказала она, — среди прочего мусора. Если вы ищете людей, связанных с Маргарет, то это может пригодиться.
Это был увеличенный снимок. На нем были с десяток девушек, стоявших в два ряда, и это явно была неофициальная фотография.
— Снимала Ди, — сказала мисс Кларк. — То есть тогдашняя Ди Стивенс. Лучшие ученицы шестого класса. — Она посмотрела на него и состроила такую гримасу, словно боялась, что, принеся ему этот снимок, сделала какую-то глупость. — Можете оставить его себе.
Вексфорд сунул фото в карман, намереваясь изучить его попозже, хотя сомневался, что теперь оно ему понадобится.
Провожая мисс Кларк, он встретился с сержантом Мартином, возвращавшимся после разговора с директором супермаркета. Они не записывали, сколько розовых накидок продали за неделю, у них было только общее количество проданных накидок всех цветов. Партия поступила в понедельник, и к вечеру субботы были проданы двадцать шесть накидок. Директор думал, что примерно двадцать пять процентов накидок в партии были розовыми, и грубо прикинул, что таких было продано штук шесть.
Вексфорд отправил Мартина во Флагфорд разыскать Джанет Типпинг. Затем он набрал номер Друри. Ответил Барден. В доме они не нашли ничего. Миссис Друри была у сестры в Гастингсе, но у той не было телефона.
— Придется Мартину туда съездить, — сказал Вексфорд. — Нам без тебя не обойтись. Что сказал Спеллман?
— Во вторник они закрылись ровно в пять тридцать. Друри забрал заказ жены в среду.
