— Ну что вы! — сказал я. — Входите! Я хочу, чтобы вы взглянули на это.
Я встал. Она подошла и стала рядом со мной, слушая объяснения.
— И что вы об этом думаете? — спросил я, закончив.
— Думаю, что это замечательно, — ответила она спокойно.
— Но вы уверены, что хотите этим заняться?
— Да... И чем дальше, тем больше мне все это нравится. Ну, так как? Договорились?
Она кивнула. Потом вдруг улыбнулась теплой и радостной улыбкой и протянула мне руку.
— Я оформлю перевод денег с моего счета в здешний банк, — сказал я. — На это уйдет несколько дней. Тем временем вы можете поручить вашему юристу подготовить соглашение о партнерстве.
— Хорошо, — сказала она, а потом вдруг снова устало покачала головой. — Но, Билл, разве мы сможем когда-нибудь снова открыть мотель? Мы же не знаем, что они еще выкинут...
Я взял ее руки в свои:
— Я занимаюсь этим вопросом. Нашел уже кое-какие зацепки. Надо повидать Редфилда.
— Вы думаете, он что-нибудь сделает?
— Должен сделать! — ответил я. — А наше дело — не оставлять попыток.
Когда она ушла, я сорвал с себя мокрую от пота одежду, принял душ и сменил повязку на руке. Без четверти двенадцать я снова подъехал к дому Редфилда. И на этот раз мне посчастливилось. Он работал во внутреннем дворике. Я довольно нерешительно пошел по дорожке, но знака удалиться он не сделал. Все в порядке. Его жена, видимо, уже ушла в дом.
Редфилд без рубашки, стоя на коленях, выкладывал кирпичную стенку. Рядом с ним в тени дуба стояла тачка с раствором.
— Хэлло! — сказал я.
Он коротко кивнул, но ничего не ответил. Может быть, он думает, что я пришел устроить скандал? Он грубо обошелся со мной в конторе шерифа; а я весил фунтов на тридцать больше, и сейчас он безоружен. Но если подобная мысль и пришла ему в голову, то совсем не испугала.
Я закурил и присел рядом на корточки. Он был хорошим полицейским, но никогда бы не превзошел Черчилля как ка-менщик-любитель.
— Я хочу вам кое-что сказать, — начал я. — Сегодня утром я ездил к тому амбару и нашел место, где он оставлял свою машину.
Он даже не взглянул на меня:
— Дома я не занимаюсь делами...
Он довольно неуклюже действовал мастерком и сглаживал пальцами известку между кирпичами.
— Так вы сотрете себе пальцы, — заметила. — Этот материал действует как наждак.
— Знаю. — ответил он. — Через полчаса кажется, будто их ободрали шкуркой.
— Вы не будете против, если я вам кое-что покажу?
— Вы что. каменщик?
— В профсоюзе каменщиков не состою. Но мне приходилось работать на кладке. Дорожки, поребрики и тому подобное.
Он ничего не ответил, и мне на какое-то мгновение показалось, что он откажется. Но потом он протянул мне мастерок, и сам немного отодвинулся в сторону. Я показал ему, как надо класть известку, как разглаживать ее кончиком мастерка и так далее. Таким образом я обработал несколько кирпичей.
Он коротко и жестко усмехнулся:
— Посмотреть на вас — так это чертовски легкое дело.
— Практика, — сказал я скромно. — Но эти кирпичи нужно смочить. Они слишком сухие.
— А что это даст? — спросил он.
— Они пористые и потому поглощают влагу из вашей извести. Она начинает крошиться и плохо держит. У вас есть таз или еще что-нибудь, в чем их можно смочить?
— Конечно! — Он пошел в гараж и вернулся с небольшим ведром. — Годится?
— Отличное ведро, — сказал я.
Мы наполнили его кирпичами и облили их водой из шланга.
— Пусть помокнут несколько минут, а потом мы их вытащим.
Он кивнул и вытер вспотевшее лицо:
— Как насчет того, чтобы выпить пива?
— С удовольствием! — сказал я.
Он прошел через затененное крыльцо в кухню и через минуту вернулся с двумя банками пива. Мы присели в тени. Я окинул взглядом внутренний дворик. Из-за угла виднелись передние колеса и капот старой машины. В центральной части дома — окно с витражом, под ним — цветочные клумбы и замощенная площадка. Вот здесь ОНА и лежала. Я постарался выбросить ее из головы... Только бы она не вышла из дома!
Я кивнул в сторону пламенеющей у гаража бугенвилии:
— Разве здесь не бывает морозов? Как вам удается ее сохранить?
Он отхлебнул из своей банки:
— Морозы бывают раза два-три в год. В остальное время погода сравнительно мягкая. В холода я развожу дымовые костры, и это спасает цветы...
Потом мы поговорили о травах, растущих на местных газонах. Он увлекся этой темой, и взгляд его почти утратил характерную для него жестокость. А сам он теперь смотрел на меня с интересом:
— Вы говорите, как настоящий садовник. Откуда вы столько знаете?
— Мой дядюшка бы архитектором по благоустройству участков. Я часто с ним работал.
Я рассказал ему о моей предполагаемой сделке с Джорджией Лэнгстон и о своих планах реконструкции ее участка.
Он кивнул.
— Значит, вы хотите стать ее партнером? — Он повертел в руке банку из-под пива, снова читая надпись на ней. Потом сказал коротко и с некоторым смущением: — Мне жаль, что я так обошелся с вами... Ну, понимаете, в кабинете...
— Забудьте лучше об этом, — сказал я.
Он сунул руку в карман брюк и вытащил пачку сигарет.
— Курите.
Это была пачка «Кента».
— Спасибо. — сказал я и взял сигарету. Мы закурили. Потом мы допили пиво, и он встал.
— Надо разгрузить остальные кирпичи.
— Я вам помогу, — сказал я.
Мне было приятно, что я не ошибся в нем с самого начала.
Он зашел за угол, и я услышал, как хлопнула дверца машины. В следующее мгновение он вывел ее вперед, и я, увидев ее, остолбенел: это был грузовичок с откидными бортами. Я бросил быстрый взгляд на задние колеса. Шины имели тот же рисунок, отпечаток которого я видел там, на дороге.
Я постарался сохранить внешнее спокойствие. «Это еще ничего не значит, — подумал я. — Масса людей курят сигареты «Кент«, в городе сотня грузовичков с откидными бортами, а шины с таким рисунком вообще самые распространенные. И тем не менее его... его ведь не было на рабочем месте, когда я туда ездил!»
Мы разгрузили и сложили кирпичи. Потом он наклонился вперед и задумчиво посмотрел на меня:
— Вы сказали, что ездили туда сегодня утром и нашли место, где он оставлял свою машину?
— Да.
— В таком случае, вы знаете, что это была за машина?
Я не очень понимал, куда он клонит, но увиливать не было смысла:
— Да, — сказал я. — Грузовичок с откидными бортами.
Он одобрительно кивнул:
— А я как раз гадал, заметили ли вы тут отметку на сосне.
Я сразу почувствовал облегчение. Как ни опасен тот человек, которого я еще не знаю, Редфилд был бы опаснее.
— Значит, вы тоже туда ездили?
— После того, как вернулся Митчелл и доложил, что все, видимо, произошло так, как вы и рассказали. Я догадался, как мог попасть туда этот человек, и сразу поехал по лесной дороге, а потом дошел до места, где он развернул машину. У поваленного дерева.
— Вы ходили и к амбару? — спросил я.
— Конечно! — Он посмотрел на меня и жестко усмехнулся.
— Если вы имеете в виду тот окурок, то это мой. Или вы думаете, он такой идиот, что бросил бы окурок от своей сигареты?
— Вы правы, — ответил я. — Если вдуматься — конечно, нет.
В этот момент из-за угла вынырнула машина и остановилась у гаража. И я понял, что слишком засиделся. Это был пикап, а молодая женщина, выскочившая из него, могла бы сойти за миленькую жену любого сельского жителя, если бы не тот образ, который сразу же возник в моей памяти. Мое лицо выразило только вежливое внимание — по крайней мере, я на это надеялся.
Ее золотистые волосы были забраны на затылке в «конский хвост», ниспадающий до плеч. Босоножки и ситцевое платье с весьма консервативным вырезом. На загорелом овальном лице глаза казались темно-голубыми. Она была красивее большинства городских женщин. И, пожалуй, больше, чем они, загорелая.
Редфилд довольно натянуто познакомил нас. Женщина пожала мне руку и улыбнулась:
— Добрый день, мистер Чэтэм!
— Добрый день! — ответил я.
— Вы как будто не из наших краев? — спросила она с приятной улыбкой.
Я покачал головой:
— Из Сан-Франциско.
Она задумчиво посмотрела на меня:
— Странно, у меня какое-то непонятное ощущение, будто я вас уже где-то видела.
Я поймал свое вежливое выражение, прежде чем оно успело соскользнуть с лица на рубашку, и снова закрепил его на лице:
— Ну... Так я в вашем городе уже пару дней.
— Да, может быть, поэтому... — Она снова одарила меня чарующей улыбкой. — У вас, наверное, тоже бывает такое чувство, будто вы раньше уже где-то видели того или иного человека.
— О, конечно! — уверил я ее. — Я думаю, оно бывает почти у всех людей.
Куда она гнет? Видимо, она не спала. Но тогда должна знать, что я натолкнулся на нее случайно и сразу ретировался, как только заметил.
