– Мы постарались рассмотреть все возможные варианты.
– Было что-то конкретное, что заставило вас поверить, что в доме находился кто-то еще, кроме этой молодой женщины?
Свидетель неожиданно ответил с явной осторожностью:
– Я бы сформулировал это следующим образом. Можно предположить нечто подобное.
– Нечто подобное – что?
– Что в доме мог быть кто-то еще.
– Были ли какие-то факты, указывающие на присутствие в доме кого-то еще?
Свидетель посмотрел на представителя окружного прокурора, изменил позу в своем кресле для дачи свидетельских показаний и ответил:
– Я бы сказал, что никаких доказательств мы не обнаружили.
– Были ли на ручке задней двери обнаружены отпечатки пальцев, которые бы указывали на присутствие кого-либо, кто в спешке убегал из дома доктора Бэбба? – спросил Мейсон.
– Откуда он может это знать! – воскликнул Баллантайн.
– Да, кстати, – подхватил судья Камерон, – если он знает, то пусть скажет.
– Я не знаю. Меня не было в тот момент, когда ручки исследовали на предмет отпечатков пальцев, – с явным облегчением ответил свидетель.
Мейсон несколько секунд пристально смотрел на свидетеля, а затем спросил:
– Как мне помнится, вы заявили, что ваш напарник позвал вас к задней двери и попросил ее открыть.
– Да.
– И вы открыли ему заднюю дверь?
– Да, сэр, – ответил свидетель после того, как переменил позу.
– И, поступив подобным образом, вы оставили собственные отпечатки пальцев поверх отпечатков пальцев возможного преступника?
– Этот вопрос вынуждает свидетеля делать выводы, ваша честь, – резонно заметил Баллантайн. – Этот вопрос спорный, он вынуждает свидетеля сделать вывод.
– Свидетель дает показания касательно правильности следственной процедуры, ваша честь. Он эксперт в данной области. Я считаю, что он под перекрестным допросом, не более того.
– Я разрешаю ему ответить на этот вопрос, – сказал судья Камерон. – Конечно, вопрос заставляет его сделать вывод, но ситуация очевидна.
– Ну да. – Свидетель вновь занервничал. – Конечно, мне следовало сказать Джорджу Фрэнклину, чтобы он привел человека к парадной двери. Конечно, в тот момент ситуация требовала принимать решения в срочном порядке. Поэтому в ответ на его просьбу я, не раздумывая, открыл дверь.
– И тем самым оставили на ручке двери свои отпечатки пальцев?
– Естественно.
– А оставив их, вы уничтожили отпечатки пальцев того, кто мог выскочить буквально перед вами из задней двери?
– Протестую, ваша честь. Свидетеля подталкивают сделать вывод.
– Протест принят, – скомандовал судья Камерон. – Я думаю, мы использовали возможности ситуации, и нам совершенно ясно, что произошло.
– У меня все, – сказал Мейсон.
Следующим свидетелем Баллантайна был Харви Нельсон, эксперт по отпечаткам пальцев, который подтвердил, что снимал отпечатки пальцев в доме доктора Бэбба, что он использовал несколько упаковок специальной ленты, что многие из проявленных отпечатков, а в действительности – большинство из них являются отпечатками пальцев доктора Бэбба, что много отпечатков помощника доктора. Но в дополнение к этим отпечаткам обнаружено много отпечатков, которые невозможно идентифицировать с каким-либо конкретным человеком.
Баллантайн предъявил ему несколько разных отпечатков в качестве доказательств и спросил свидетеля, не обнаруживал ли он часть отпечатков в каком-либо другом месте?
Нельсон ответил утвердительно, сказав, что одинаковые отпечатки он обнаружил еще в двух разных местах.
– Где? – спросил Баллантайн.
– Один – в автомобиле, принадлежащем обвиняемому, другой – в пятом номере мотеля «Бьюти Рест».
– Вы можете показать на карте месторасположение дома доктора Бэбба и мотеля «Бьюти Рест»? – спросил Баллантайн.
Свидетель выполнил его просьбу.
– Учитывая масштаб карты, какое между ними расстояние напрямую?
– Примерно семьсот футов. Конечно же, если ехать по улицам от дома к мотелю, придется сделать много поворотов, поэтому расстояние окажется несколько большим.
– Насколько большим?
– По дороге – примерно тысяча двести футов.
– Находясь в доме доктора Бэбба и снимая отпечатки пальцев, вы не осматривали какие-либо вещи и предметы?
– Достаточно много.
– Вы ознакомились с книгой регистрации посетителей?
– Да.
– Где она лежала?
– На столе в углу кабинета, который я назвал в своем отчете как комнату для собеседований. Это не маленький кабинет доктора Бэбба, в котором обнаружили его тело, а комната, где стоит несколько столов, кресел и книжных шкафов с книгами по медицине. Поэтому я и назвал его в своем отчете как кабинет для консультаций.
– Вы смогли бы узнать эту книгу?
– Конечно.
– Тогда я предъявлю ее вам для опознания?
– Да.
– Вы не могли бы сказать суду, что это за книга?
– Это так называемая книга для регистрации визитов, которую я нашел в комнате для консультаций.
– Я прошу, чтобы книга записей была принята в качестве доказательства, – произнес Баллантайн. – И хочу обратить внимание суда на запись визитов, назначенных на пятое число нынешнего месяца.
– Не возражаю, – сказал Мейсон. – Я согласен с тем, что фамилии пациентов доктора могут быть оглашены.
– Очень хорошо.
– В этот день на дневной прием к доктору были записаны несколько человек, а вот на вечернее время лишь двое: Логан и Кирби.
– Только эти двое? – переспросил судья Камерон.
– Да, ваша честь.
– Там указаны инициалы и адреса или другие намеки, чтобы идентифицировать личности посетителей доктора?
– Нет, ваша честь, только фамилии. Если суд захочет взглянуть, в книге регистрации визитов только фамилии. Ни инициалов, ни адресов.
– Очень хорошо, – согласился судья Камерон. – Суд принимает книгу регистрации в качестве доказательства.
– Теперь, мистер Нельсон, расскажите, вы посещали доктора Бэбба в клинике до того, как он умер?
– Да, сэр.
– Сколько раз?
– Трижды.
– Чем был вызван ваш визит в первый раз?
– Я взял у него отпечатки пальцев, чтобы сравнить их с отпечатками, которые я обнаружил в его доме.
– Во второй раз?
– Мне сообщили, что доктор Бэбб пришел в сознание. Я попытался задать ему несколько вопросов.
– Он смог вам ответить?
– Не смог.
– А в третий раз?
– В третий раз я был у него незадолго до смерти.
– В каком состоянии он находился?
– Возражаю, – произнес Мейсон, – вопрос задан некорректно. Свидетель – эксперт по отпечаткам пальцев, а не в области медицины.
– Я задам следующий вопрос, и вы поймете, почему я задавал предыдущий, – заспорил Баллантайн. – Можете ли вы сказать, находился ли он в сознании по сравнению с его состоянием во время вашего первого визита?
– Он находился в сознании, он был способен отвечать на вопросы, но по каким-то причинам он не мог поддерживать беседу. Он мог отвечать на вопросы только «да» и «нет», и он назвал нам одно имя.
– Какое конкретно имя?
– Джон Кирби.
– Как же он сообщил вам это имя?
– Я задал ему вопрос, знает ли он человека, который ударил его, и он ответил: «Да». Я попросил его уточнить мне фамилию, и он назвал: «Джон Кирби».
– У меня все, – сказал Баллантайн и кивнул Мейсону, который тут же спросил у свидетеля:
– Вы утверждаете, что в итоге выяснили у него фамилию подозреваемого?
– Да, сэр.
– А какие фамилии он называл до того, как дал окончательный ответ?
– Больше никаких.
– Что с ним произошло?
– Нам показалось, что он испытывает какие-то затруднения. Я пытался задавать ему вопросы, но он лежал неподвижно; в конце концов вопросы дошли до него, и он стал отвечать «да» или «нет».
– Но вы не может сказать наверняка, понимал ли он смысл вопросов?
– Я судил по его ответам.
– И его ответы составляли только «да» и «нет», – констатировал Мейсон. – Полагаю, возможен вариант, что он только лишь понимал как факт то, что ему задают вопросы; и, стараясь на них ответить, он мог воспользоваться лишь двумя словами, которые был в состоянии произнести, то есть шанс ответить правильно составлял пятьдесят процентов.
– Не думаю.
– Я спрашиваю вас о конкретных фактах, – уточнил Мейсон.
– Если мне позволит суд, – сказал Баллантайн, – я вношу протест. Весь допрос свидетеля строится на доводах. Сама суть вопроса основывается на доводах. Свидетель не является экспертом в области медицины, и у него нет оснований считать себя таковым и стараться ответить на вопрос.
– Свидетеля попросили охарактеризовать в общих словах состояние потерпевшего, – произнес судья Камерон. – Я считаю, что вопрос правомерен. Свидетель может дать ответ не как эксперт, а как неспециалист в данном вопросе.
– Я считаю, что, когда он отвечал, он отвечал непосредственно на тот самый вопрос, который ему и задали, – ответил свидетель. – Я сделал подобный вывод из сути его ответа. Я считаю, у нас были затруднения, чтобы заставить его услышать наши вопросы, но, уж когда он понял, чего от него хотят, он находился в состоянии на них ответить, и он действительно ответил на них.
