Агата Кристи - Раз, два – пряжку застегни

Словно во сне, Эркюль Пуаро поднялся, дабы воздать хвалу Господу в «Те Deum».[37]

– Мсье Рейли, не так ли?

Молодой ирландец вздрогнул и обернулся.

Рядом с ним у прилавка судоходной компании стоял маленький человечек с большими усами и яйцевидной головой.

– Возможно, вы меня не помните?

– Вы несправедливы к себе, мсье Пуаро. Такого, как вы, забыть нелегко.

Рейли повернулся, чтобы поговорить с клерком, ожидающим за прилавком.

– Собираетесь в отпуск за границу? – допытывался Пуаро.

– Об отпуске и речи быть не может. А вы, мсье Пуаро, надеюсь, не намереваетесь покинуть эту страну?

– Иногда, – ответил Эркюль Пуаро, – я на короткий период возвращаюсь на родину – в Бельгию.

– Ну а я отправляюсь гораздо дальше – в Америку. И не думаю, что когда-нибудь вернусь.

– Очень жаль это слышать, мистер Рейли. Следовательно, вы оставляете практику на Куин-Шарлотт-стрит?

– Если бы вы сказали, что она оставляет меня, то были бы ближе к истине.

– В самом деле? Весьма печально.

– Меня это не огорчает. Когда я думаю о долгах, которые оставляю неоплаченными, то у меня душа радуется. – Он усмехнулся. – Я не из тех, кто стреляет в себя из-за денежных затруднений. Лучше забыть о них и начать все заново. У меня есть квалификация, и, надеюсь, недурная.

– На днях я виделся с мисс Морли, – сказал Пуаро.

– Вряд ли это доставило вам удовольствие. Трудно представить женщину с более угрюмой физиономией. Меня всегда интересовало, какой бы она выглядела в пьяном виде, – но этого никто, увы, не узнает.

– Вы согласны с вердиктом коронерского суда по поводу смерти вашего партнера? – спросил Пуаро.

– Я – нет, – решительно ответил Рейли.

– Вы не думаете, что он ошибся, делая инъекцию?

– Если Морли вкатил этому греку такую дозу, как они предполагают, то он либо был пьян, либо намеревался его убить. А я никогда не видел Морли пьяным.

– Значит, по-вашему, это было сделано намеренно?

– Я бы не стал так говорить. Это серьезное обвинение. К тому же я в него не верю.

– Но должно же быть какое-то объяснение?

– Должно. Но я об этом еще не думал.

– Когда вы в последний раз видели мистера Морли живым? – спросил Пуаро.

– Дайте подумать. Уже давно меня об этом не спрашивали. Должно быть, накануне вечером – примерно без четверти семь.

– А в день убийства вы его не видели?

Рейли покачал головой.

– Вы уверены? – настаивал Пуаро.

– Нет. Точно не помню.

– Вы не входили к нему в кабинет около одиннадцати тридцати пяти, когда он принимал пациента?

– Вы правы – входил. Нужно было задать ему технический вопрос об инструментах, которые я заказал. Мне позвонили насчет них. Но я пробыл там не больше минуты и напрочь об этом забыл. Тогда у него действительно был пациент.

Пуаро кивнул.

– Есть еще один вопрос, который я давно хотел вам задать, – сказал он. – Ваш пациент, мистер Рейкс, ушел, не дождавшись приема. Что вы делали в освободившиеся полчаса?

– То, что всегда делал в свободное время. Смешивал себе выпивку. И, как уже говорил вам, ответил на телефонный звонок и забежал на минуту к Морли.

– Насколько я понимаю, – продолжал Пуаро, – у вас также не было пациентов с половины первого до часа – после ухода мистера Барнса. Кстати, когда он ушел?

– Сразу после половины первого.

– И чем вы занимались тогда?

– Тем же. Смешивал очередную порцию.

– И снова зашли к Морли?

Мистер Рейли улыбнулся:

– Вы имеете в виду, что я поднялся наверх и застрелил его? Я уже давным-давно сказал вам, что не делал этого. Но вы можете только верить мне на слово.

– Что вы думаете о горничной Агнес? – спросил Пуаро.

Рейли уставился на него:

– Странный вопрос!

– Но я хотел бы услышать ответ.

– Пожалуйста. Я ничего о ней не думаю. Джорджина строго следила за служанками – и была абсолютно права. Эта девушка даже не смотрела в мою сторону, что говорит о ее плохом вкусе.

– У меня есть чувство, что она что-то знает, – заметил Эркюль Пуаро.

Он вопросительно взглянул на мистера Рейли.

Дантист улыбнулся и покачал головой:

– Не спрашивайте меня об этом. Лично я ничего не знаю и ничем не могу вам помочь.

Он забрал лежавшие перед ним билеты и вышел, кивнув на прощание.

Пуаро объяснил разочарованному клерку, что он еще не принял решения относительно круиза по северным столицам.

Пуаро нанес еще один визит в Хэмпстед. Миссис Эдамс слегка удивилась при виде его. Хотя за Пуаро, так сказать, поручился старший инспектор Скотленд-Ярда, она считала его «чудаковатым маленьким иностранцем» и не принимала всерьез. Тем не менее ей очень хотелось поболтать.

После первого сенсационного сообщения относительно личности жертвы вердикт, вынесенный на дознании, не получил широкой огласки. Публика знала лишь то, что тело миссис Чепмен ошибочно приняли за труп мисс Сейнсбери Сил. Тот факт, что мисс Сейнсбери Сил, возможно, последняя видела живой несчастную миссис Чепмен, никак не подчеркивался. В прессе не было и намека на то, что мисс Сейнсбери Сил разыскивается полицией по обвинению в уголовном преступлении.

Миссис Эдамс ощутила огромное облегчение, узнав, что тело, обнаруженное при столь драматичных обстоятельствах, не принадлежит ее приятельнице. Казалось, ей и в голову не приходило, что на мисс Сейнсбери Сил может пасть подозрение.

– Очень странно, что она вот так исчезла. Я уверена, мсье Пуаро, что все дело в потере памяти.

Пуаро согласился, что это вполне возможно. Он знал такие случаи.

– Помню, с подругой моих кузин случилось нечто подобное. Ей пришлось много ухаживать за больными, и она потеряла память. Кажется, это называют амнезией.

Пуаро подтвердил правильность научного термина.

После этого он спросил, слышала ли когда-нибудь миссис Эдамс, чтобы мисс Сейнсбери Сил говорила о миссис Элберт Чепмен.

Нет, миссис Эдамс не помнила, чтобы ее приятельница упоминала это имя. Хотя вряд ли мисс Сейнсбери Сил стала бы упоминать всех своих знакомых. Кто такая была эта миссис Чепмен? У полиции есть какие-нибудь идеи насчет того, кто мог ее убить?

– Это все еще остается тайной, мадам. – Пуаро покачал головой и спросил, не рекомендовала ли миссис Эдамс мистера Морли в качестве дантиста мисс Сейнсбери Сил.

Миссис Эдамс ответила отрицательно. Она сама лечит зубы у мистера Френча на Харли-стрит, и если бы Мабель спросила ее о дантисте, то она бы направила ее к нему.

Возможно, предположил Пуаро, что миссис Чепмен посоветовала мисс Сейнсбери Сил сходить к мистеру Морли.

Миссис Эдамс согласилась, что это весьма вероятно. Может быть, об этом знают у дантиста?

Но Пуаро уже задавал мисс Невилл этот вопрос, и она ничего не смогла ответить. Мисс Невилл припомнила миссис Чепмен, но выразила уверенность, что последняя ни разу не упоминала мисс Сейнсбери Сил, – если бы она услышала такое необычное имя, то запомнила бы его.

Пуаро продолжал расспросы.

Миссис Эдамс познакомилась с мисс Сейнсбери Сил в Индии, не так ли? Миссис Эдамс это подтвердила.

Не знает ли миссис Эдамс, встречала ли там ее подруга мистера или миссис Элистер Блант?

– Не думаю, мсье Пуаро. Вы имеете в виду крупного банкира? Они с женой несколько лет назад гостили у вице-короля, но я уверена, что если бы Мабель встречалась с ними, то непременно об этом бы упомянула. Важных людей всегда упоминают, – с улыбкой добавила миссис Эдамс. – Мы все снобы в душе.

– Она никогда не упоминала Блантов – в частности, миссис Блант?

– Никогда.

– Если бы она была близкой подругой миссис Блант, вы бы знали об этом?

– Конечно! Я не верю, что Мабель была знакома с такими, как Бланты. Ее друзья были самыми обыкновенными людьми – вроде нас.

– В этом, мадам, я не могу с вами согласиться, – галантно возразил Пуаро.

Миссис Эдамс продолжала говорить о Мабель Сейнсбери Сил, как говорят о недавно умершей подруге. Она вспоминала все ее добрые дела, ее отзывчивость, неутомимую миссионерскую работу, серьезность и усердие.

Эркюль Пуаро внимательно слушал. Как говорил Джепп, Мабель Сейнсбери Сил была вполне реальным лицом. Она жила в Калькутте, преподавала дикцию и работала с местным населением. Мисс Сейнсбери Сил была респектабельной, благонамеренной, немного суетливой, возможно, недалекой, но, что называется, женщиной с золотым сердцем.

– Мабель так серьезно ко всему относилась, мсье Пуаро, – продолжала миссис Эдамс. – Но люди часто отвечали ей равнодушием – их было нелегко расшевелить. С каждым годом становилось все труднее собирать пожертвования – из-за роста цен, подоходного налога и тому подобного. Как-то она мне сказала: «Когда я думаю, сколько добра можно сделать, имея деньги, Элис, то чувствую, что могла бы пойти на преступление, чтобы их раздобыть». Это показывает, какой она была энтузиасткой, верно, мсье Пуаро?